Страница 24 из 24
И так остальные Хранители леса были против этого странного союза, который с каждым днём всё больше и больше переставал быть только дружбой. Когда фея сказала об этом в первый раз, Альдор испугался. Он много слышал о могуществе объединившихся чародеев леса и боялся, что по их воле может больше никогда не увидеть лунную волшебницу. Однако Селия только рассмеялась в ответ на его тревоги.
– О, нет, у нас всё не так, как в человеческих владениях. Никто не в праве что-то запрещать другим, если это не является угрозой для всего леса, даже король. Убеждать, просить – да, но не запрещать. В нашем государстве всего два правила – не обижай других да постарайся жить счастливо, вот и всё.
– Тогда почему они против? Мы же никого не обидели.
– Они беспокоятся. За нас обоих. Такая любовь всегда связана с потерями. Рано или поздно кому-то из двоих приходится отказаться от всего, что было привычно и дорого. Хранители не хотят наших страданий.
– Только разреши, и я останусь! – с жаром убеждал Альдор. – Не будет никаких потерь! Я останусь с тобой в Вечном лесу, и мы будем вместе и будем счастливы до конца времён.
Волшебница только грустно качала головой.
– Ты сам не понимаешь, что значит для тебя твоя жизнь. Ты человек, и твоё место там, – она печально кивала в сторону деревни. – Ты будешь скучать без своей мельницы, и без воскресного базара, без торгов и пятничных сборищ с друзьями в таверне… Среди нас есть несколько людей. Когда-то им пришлось бежать, спасаясь от королевского гнева, и мы приняли их… Они тоскуют. С тех пор менялись и короли, и целые эпохи, а они по-прежнему не могут забыть прошлую жизнь, хоть и любят эту не меньше. Я не хочу, чтобы такое случилось с тобой. Двойственность никогда не сопровождает настоящее счастье.
И всё же мельник был уверен, что когда-нибудь сумеет убедить фею в своём решении. Возможно, так бы и случилось, если бы не нежданное обстоятельство. Однажды Селия встретила его в намного большем волнении, чем обычно.
– К концу весны у нас родится дочь, – со странной смесью радости и печали сообщила волшебница. – Ты заберёшь её к себе. Больше всего на свете я хотела бы видеть каждый её день, но если она останется в Вечном лесу, то всегда будет младенцем. Я хочу, чтобы она выросла. Выросла и была счастлива. Поэтому после её рождения мы больше не будем видеться. Ты не должен оставлять её и разрываться сам. Раз уж я не могу дать ей той жизни, какую хотела бы, пусть она получит всё возможное от тебя.
На долгие месяцы весь Милливорд забыл о светлых лунных ночах. Мир ложился спать во тьме, выдумывая этому пугающие объяснения и предрекая скорую гибель всего живого, в то время как фея просто вынашивала ребёнка, чья человеческая сущность не позволяла ей развоплощаться, чтобы подняться на небосклон.
В один из дней в середине мая она пришла на опушку леса с маленькой ручной корзинкой. Свершилось то, чего оба они так ждали и так боялись. Альдор покорно взял предложенную ношу, не пытаясь скрыть слёз и до последнего не отпуская руки своей феи. Она растаяла прямо в его объятиях, первой решившись прервать тягостное прощание. Мельник помнил это каждый миг жизни, вновь и вновь переживая не притупившееся со временем бессильное отчаяние.
До шестнадцати лет Майя даже не подозревала, почему её отец почти никогда не спит по ночам, почему выходит во двор и подолгу стоит, вглядываясь в серебристый диск луны, почему иногда просит её сделать то же самое…
В пятнадцать её стали считать невестой. Тогда же она поняла, что не представляет себе жизни хоть с кем-нибудь из давних знакомых и товарищей по детским играм. К несчастью, непривычная для Фаллаборга бледная красота Майи привлекала многих. На мельницу то и дело засылали сватов, и Альдор всё чаще и чаще беспокойно вздыхал, предчувствуя бурю.
В шестнадцать она в третий раз ответила отказом красавцу Гансу, сыну кузнеца. На следующий же день по деревне пронёсся тревожный шёпот: дочка мельника – ведьма. В ранее спокойный край пришли неведомые до этого беды. Что ни ночь, исчезала чья-то живность, сено оказывалось безнадёжно промокшим, коровы не давали молока.
Майя беспечно не обращала внимания на злые шепотки, искренне веря, что каждому ясно, чьих рук это дело. Ведь именно Ганс распустил жестокие слухи, именно он был обижен, именно он жаждал отомстить. Шестнадцатилетняя девушка, выросшая на сказках отца, где всегда торжествовали добро и справедливость, безоговорочно верила в здравый смысл. Альдор теперь смотрел не на небо, а на дорогу, по обе стороны которой тянулись дома односельчан.
И всё же не он первый заметил угрозу. Однажды ночью к ним в дом без стука ворвался Аскер, молодой помощник мельника, которого тот вынужден был нанять совсем недавно, поняв, что в одиночку уже не справляется со всеми тяжёлыми работами.
– Вставайте! – неожиданно приказным тоном рявкнул он. – Сюда идет вся деревня, вас сожгут живьём! Кто-то перерезал всех лошадей на пастбище…
Именно твёрдый и решительный голос Аскера помог мельнику не испугаться, быстро понять, что делать дальше.
– Спрячьтесь у реки, – продолжал говорить помощник. – Ночью туда никто не пойдёт. А когда народ разойдётся, я проведу вас в свой дом. Вы можете жить там сколько угодно. Рано или поздно они успокоятся, и вы вернётесь на своё место.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.