Страница 9 из 10
Потому что пока те, кто живут в разным мирах, не знают друг о друге, они не будут воевать. Потому что те, кто случайно попадает в чужие миры, нарушают основные принципы существования Паутины.
Путешественники между мирами должны быть извлечены и отправлены домой. Или убиты.
Только так и не иначе.
Дома стояли так плотно друг к другу, что казалось, что между ними и вовсе нет просвета, однако чуть дальше на левой стороне улицы Мышка заметила просвет. Подходящее место чтобы проверить, с чем же они в итоге остались. Подкрепления нет, камуфляжа нет, но если Первый лишил их права на оружие, то сомнений в том, что их послали на смерть, не останется. Тут уже будет не воспитательный момент, а откровенная казнь неугодных.
Или избиение младенцев, это уж как посмотреть.
Дождавшись, когда Сокол умоется, она кивнула на проулок, сделав страшное лицо, зная, что он ее поймет. Сейчас, когда разум прояснился, она поняла, что они здорово шумели, а если вспомнить, что выглядят они, мягко говоря, экзотично для местного населения, им не стоит сильно светиться. Возможно, им повезет, и им не придется долго притворяться. Все-таки, в образе падшей женщины Мышка еще никогда не бывала. И пробовать совсем не хотелось.
Сокол проследил за ее взглядом и кивнул. Кажется, ему в голову пришло то же самое. Не говоря ни слова, он направился туда. Мышка еще раз огляделась, а потом, убедившись, что из черных провалов окон за ними никто не наблюдает, двинулась следом.
Очевидно, Паутина решила над ними сжалиться, потому что оружие послушно материализовалось в ее руке. Пистолет с барабаном на тринадцать патронов при желании мог превратиться и в саблю, и в лазерную пушку. Сокол тоже извлек из воздуха свой излюбленный меч.
– Ну что ж, хотя бы это мы не потеряли, – напарник выглядел даже немного довольным. – С деньгами как?
Мышка уронила пистолет, и он растворился в воздухе. Вытянув ладонь, она с облегчением наблюдала, как на ней появляются местные деньги – кругляши из зеленого, красного и синего камня.
– С деньгами тоже хорошо, – кивнула она. – Живем, Сокол!
– Живем, – согласился напарник.
Жизнь перестала казаться сплошной чередой неудач, хотя, если разобраться, оружие и деньги были доступны им всегда. Однако, после того, как они лишились подкрепления и камуфляжа, даже немногочисленные остатки былых привилегий воспринимались, как невероятное везение, а не само собой разумеющееся. Воистину, все познается в сравнении!
Еще раз напившись из колодца, напарники отправились вдоль по широкой улице, следуя так называемому зову – чувству направления, доступному всем патрульным, вышедшим на охоту. К сожалению, перед глазами у них не сменяли друг друга вереницы цифр, означающих расстояние между ними и объектами охоты, а грамотное извлечение предполагало работу по зачистке того, что чужаки успели натворить, но именно в этом отношении Мышке и Соколу с «этими» повезло: ребята просто пытались жить, поэтому зачистка требовалась самая минимальная: немного потерянного времени, немного свернутого пространства – и готово. К сожалению, власть над временем и пространством давалась уже после извлечения, иначе бы Мышка и Сокол не тащились по пустыне, умирая от жажды.
Через пару-тройку сотен метров улица раздваивалась, и напарники свернули в правое ответвление. Дома перестали липнуть друг к другу, между ними иногда даже встречалось нечто напоминающее небольшие садики, в которых росли странные растения, больше похожие на облепленные черными перьями тонкие палки. И здесь же они встретили первого шзарца: солнце потихоньку склонялось к горизонту, и город начинал оживать.
Увидев мужчину, одетого в хламиду из мягкой желтой ткани, который с поистине кошачьей грацией мягко ступал по мостовой, Мышка напряглась. Все-таки напарники были вынуждены скрываться под капюшонами, а это всегда выглядит подозрительно. Но шзарец лишь безразлично мазнул по ним взглядом и прошел мимо, очевидно приняв Сокола и Мышку за парочку бродяг. Это немного приободрило Мышку. Если все остальные будут столь же безразличны, у них есть шанс разобраться с «этими» не строя из себя больного и шлюху.
Хотя, за бродягами тоже особый надзор – если они нарвутся на местный аналог полиции, то ничего хорошего их не ждет. Будь проклят Первый, отобравший у них маскировку! Если их раскроют, то разорвут на части, приняв за демонов!
Улица с садами закончилась, сменившись чем-то похожим на оазис по шзарски, очевидно местный парк. Палки с перьями стали намного толще и выглядели откровенно устрашающе, одним своим видом заставляя Мышку ежиться от беспричинного ужаса. Ей все время казалось, что за черными стволами кто-то скрывается. Или что-то. Опасное. Нереальное. То, что хочет причинить ей, Мышке, зло.
– Ты чего дрожишь? – тихо спросил Сокол.
Пожалуй, только присутствие напарника не давало Мышке опрометью кинуться прочь из этого места, а шагать степенно и уверенно, делая вид, что она имеет полное право находиться здесь.
Вообще-то, она имеет это самое право. Она – патрульная, а не попаданка. Вот только по милости Первого разницы почти нет.
– Эти деревья меня… раздражают, – не то, чтобы Мышке было стыдно, но показывать свой страх не хотелось. Даже Соколу.
Впрочем, кажется, он все равно понял.
Солнце клонилось к горизонту, жара быстро спадала, и что-то подсказывало Мышке, что ночью будет прохладно, если не холодно.
Очень хотелось, чтобы Сокол обнял ее. Просто почувствовать тепло его руки на своем плече. Хоть ненадолго, но внушить себе, что она в безопасности. Но в мире Шзар женщины были приравнены к домашним животным, и Сокол просто не мог этого сделать. Иначе они привлекли бы ненужное внимание, потому что шзарцев вокруг становилось все больше.
Да и хотел ли он? Иногда Мышке казалось, что она слишком уж полагается на Сокола, а сама не делает ничего полезного. Возможно, он давно уже пожалел, что в напарницы ему досталась именно она. Будь она немного выше, она вполне могла бы притвориться мужчиной, страдающим от лихорадки. Но с ее ростом об этом не может быть и речи.
Сокол шел чуть впереди, расправив плечи и приосанившись. Мышке же наоборот приходилось время от времени одергивать себя, потому что по правилам местного общества женщина – не важно: жена, сестра, подруга или мать – должна идти позади мужчины, склонив голову к земле. Удержаться, чтобы не начать глазеть по сторонам, было трудно, чего уж там…
Когда жуткий парк закончился, и они вновь оказались на нормальной улице, Мышка вздохнула с облегчением. Ее все время подмывало обернуться и посмотреть: не наблюдает ли за ними кто-нибудь из темных дебрей, но и тут пришлось сдержаться. В мире Шзар женщины так себя не ведут. И любая провинность, показавшаяся мужчине-покровителю достаточно серьезной, карается спилкой рогов. С этого момента женщина считается падшей, и если кто-нибудь из мужчин над ней не сжалится, взяв себе в черные служанки на самую тяжелую и грязную работу, то у женщины остается только один путь. Точнее, два. Или начать продавать свое тело, если оно еще сохранило молодость, или умереть от голода.
Мышке не грозили подобные кары, но неуютно было все равно.
Солнце скрылось за городскими стенами, и на Эш сразу же опустились сумерки. Тут и там загорались газовые фонари, стилизованные под летающих рогатых ящериц, синий огонь бликами играл по стеклянной мостовой, и город теперь представлялся таинственным и даже красивым.
Город оживал.
Следуя зову они миновали еще две улицы, постепенно приближаясь к центру Эша. Об этом говорили и более яркие фонари, и более мелкая плитка стеклянной мостовой, и «подросшие» здания, окруженные садами и украшенные лепниной – довольно уродливой по мнению Мышки, но сразу было видно, что здесь живут люди побогаче. Точнее, шзарцы, а не люди, конечно.
Теперь, когда вокруг было много местных, Сокол и Мышка не могли толком поговорить: женщина в принципе не имела права заговаривать первой, а напарник упорно молчал, время от времени бросая в ее сторону косые взгляды. Очевидно, после того, как местный парк нагнал на нее жути он проверял, не испугалась ли она еще чего-нибудь.