Страница 2 из 9
— Тебе не надоело? — не выдержала она наконец.
Гральнч пожал плечами, и промолчал. Вагон покачивало на поворотах, всё так же убегали назад и терялись в тумане защитного флёра рельсы. Скоро будет остановка, вот совсем скоро, прямо сейчас надо сойти, и… провались всё в пропасть! Чтобы ещё раз, ещё один проклятый раз…
«Так-так», — стучали под днищем колёса. — «Так-так…»
— А говорил, любишь, — сказала она горько, не зная, чем ещё зацепить эту глухую скалу. — Получается, врал.
Трамвай остановился, с лязгом раскрылись двери. Хрийз сбежала на перрон остановки, а вагон ушёл в туман и в нём растворился. Никто не кинулся следом, никто не рвался оправдываться и просить прощения. Зря, всё было зря с самого начала. Надо было пропустить этот проклятый вагон и ждать следующего. Да, опаздывала на катер, идущий в Жемчужное Взморье. Ну, теперь опоздала уже без вариантов.
Хрийз села на влажную лавочку, поставила локти на колени и взялась за глупую свою голову:
— Ну, что же я дура-то такая, а? — вопросила она саму себя. — Зачем?
Ответа не было, как не было и надежды. И ещё этот проклятый, серый, мокрый туман!
Что-то в нём беспокоило и цепляло, чьё-то недоброжелательное присутствие. Защитный флёр, говорите? Хрийз в последнее время всё чаще начинало казаться, что не такой уж он и защитный. Что в него вплелось нечто отменно зловредное и теперь выжидает удобного времени, когда можно нанести наиболее сокрушительный удар. А что это было, откуда, почему? Хрийз не могла понять, не хватало умений, знаний, не хватало опыта, и не у кого было спросить совета.
В Жемчужное Взморье она добралась ожидаемо поздно. Здесь тоже стоял защитный флёр, и всё та же сырость стекала по чёрным веткам деревьев, по каменному парапету набережной, по нахохлившимся крышам домов. Насколько всё-таки тяжело жить без солнца!
В клинике первым делом встретилась Сихар Црнаяш. Целительница обрадовалась ей, спрашивала, как дела, как учёба, как пернатый паразит. Хрийз отвечала, что всё хорошо, а у паразита семья, поэтому сейчас его рядом нет.
— Вот и славно, — сказала Сихар. — Понять не могу, за что он меня не взлюбил, что я ему такого сделала…
— Куриная башка, — вздохнула Хрийз. — Что с него возьмёшь… птица!
Сихар улыбнулась. Хрийз отметила её взгляд — какой-то напряжённый, чтобы не сказать, странный.
— Что? — спросила она. — Сихар, что вы на меня так смотрите?..
— Ты… — она шевельнула пальцами и продолжила, — вы очень похожи на… Него, ваша светлость. Вы выросли, повзрослели…
— Сихар, пожалуйста! — взмолилась Хрийз, — не надо! Вы лечили меня, вы вернули мне зрение… не надо смотреть на меня снизу вверх, как будто я колосс какой-то или там великан.
Целительница покачала головой, сказала грустно:
— Вы поймёте потом, милая. У вас всё ещё впереди…
— Сихар, лучше скажите, как мне найти доктора сТруви. Где он сейчас?
Она развела оранжевым ладошками:
— Прости… те. Но его сейчас в клинике нет. Не его смена.
— Где же он тогда?
— Спит, полагаю. Вы же знаете, как у них принято…
Вот на это Хрийз совсем не рассчитывала! Канч сТруви мог спать только в одном месте — в заброшенном госпитале в подножье Алой Цитадели. Соваться туда в одиночку… и да, вспомни-ка, дорогая, Ненаша, каким он был, когда его подняли не вовремя. Девушка обхватила себя руками, не сумев сдержать нервную дрожь.
— Когда же он вернётся, Сихар? Не знаете?
Целительница качнула головой.
— Не могу сказать. У него каждый раз по-разному…
Туман прорезал яростный птичий крик. Бешеные мысли Яшки взорвали сознание: он пикировал сверху в надежде впиться когтями в голову ненавистной женщине и растерзать её в клочья.
— Сихар, спасайтесь! — успела крикнуть Хрийз.
Та отреагировала мгновенно — рыбкой нырнула в дверь, и Яшка с налёту ударился в прозрачную створку и заскакал по порогу, яростно вопя. Чудом стекло не разнёс.
— Молчать! — свирепо приказала фамильяру Хрийз. — Кто тебя просил, негодяя? Кто просил?
Яшка гнусно вопил, прожигая янтарным глазом дверь, за которой скрылась Сихар. Суть его куцых мыслей сводилась исключительно к жажде крови.
— Да чтоб тебя! — с досадой плюнула Хрийз. — Что она тебе сделала?
Но Яшка не мог объяснить внятно. Ему доступны были лишь эмоции, их и выражал. Хорошо хоть, у Сихар хватило ума уйти, несмотря на оборванный в самой середине разговор. Не видя объект своего бешенства, Яшка унялся наполовину. Хрийз смогла наконец-то взять его и посадить себе на плечо. Пернатый паразит тут же сунул клюв ей в волосы и принялся ластиться, нежно бормоча хозяйке всяческие уважения.
— На цепь посажу, — тонким голосом пообещала ему Хрийз.
Яшка нежно курлыкал, понимая, что никакой цепи опять не будет. Паразит пернатый.
Надо было вернуться в свой домик. Всё равно обратный рейс в Сосновую Бухту пойдёт только утром…
Контракт с Црнаями давно истёк. Дежурить в диспетчерской больше было не надо. Хрийз одновременно и радовалась этому и испытывала грусть. Завершился один из этапов её жизни в мире зелёного солнца, и как будто ушло что-то вместе с ним. Какой-то небольшой, но значимый, кусочек души…
Црнаи отдали Хрийз в полное владение домик, в котором она жила, когда на них работала. Девушка подозревала, исключительно потому, что после Вязальщицы здесь просто никто больше не смог бы жить. Старый Црнай оставался верен себе: выгода есть выгода, глупо терять что-либо, когда на этом можно нажиться. Ну, и бог с ним. Его жизнь, его выбор, его проблемы.
Никого из Црнаев Хрийз с момента последнего разговора с Таачтом не видела. И не хотелось. А вот в домике своём иногда бывала. И ей казалось, будто он радуется каждому её приходу, как старый добрый друг. Может быть, дом ожил благодаря магии Вязальщицы, вершившейся в его стенах? Как знать. Но каждый раз Хрийз входила в дверь с чётким ощущением: её здесь ждут, ей здесь рады.
Яшка снялся с плеча, деловито облетел все помещения, убедился, что всё в порядке и шмыгнул за дверь, смотреть, что творится снаружи. Хрийз полезла по полочкам, нашла мешочек с прошлогодним счейгом, да и, пожалуй, всё. Не догадалась купить по дороге съестного, а теперь просто лень одолевала выходить в сырой неприветливый туман и тащиться до ближайшей пекарни. Ладно, обойдёмся счейгом.
Хрийз вскипятила воду, заварила напиток, — поплыл по комнате тонкий горьковатый аромат, чем-то схожий с ароматом бергамота и жасмина. Где тот бергамот и где жасмин… Жасмин, впрочем, рос и в этом мире, только цветы у него были золотисто-синими, а запах, вот запах, пожалуй, был таким же самым.
ХРийз аккуратно поставила опустевшую кружку на стол. Делать нечего, надо ложиться спать… И тут в окно со всей дури ломанулась пернатая тушка, аж стены вздрогнули! Девушка привычно обругала фамильяра куриной башкой, открыла окно — туман неспешно пополз внутрь, неся с собой запахи сырости, моря, гниющих водорослей. Яшка ворвался в комнату и победно плюхнул под ноги хозяйке здоровущую рыбину. Рыбина яростно извивалась, шлёпала хвостом, разевала рот, — одним словом, всячески показывала, что она думает об этой парочке.
— Добытчик ты мой, — с уважением сказала Яшке Хрийз.
Никакой жалости к рыбе у неё не возникло. Года три назад, может быть, да. Но не сейчас, с навыком активного потрошения за плечами.
Вскоре на сковороде зашкворчали, покрываясь золотисто-розоватой, в цвет муки, аппетитные кусочки. Хрийз оттирала пол, чтобы не воняла на весь дом сырой рыбой.
Довольный Яшка, слопав свою долю, сидел на спинке стула, радостно квакая.
Хозяйка накормлена и довольна, что ещё от жизни надо.
— Эх, ты, — сказала ему Хрийз, поднимаясь и показывая ему перо. — Линяешь, что ли?
Яшка, понятно, не ответил ничего вразумительного. Хрийз заткнула перо за ухо, фыркнула — Хмурый Вождь Белое Перо, точнее, Вождиха. Или Вождица? «Твоя светлость», — ехидно подсказал внутренний бессовестный голос.