АТОМ

Я медленно брел по улицам Могилева. Последние дни августа, тепло, солнце. Но меня бил озноб.

Я один. Больше нет рядом никого. Нет друзей, нет единомышленников, нет товарищей, нет тех, с кем начинал. Есть новый я. И изменился. Я стал другим. И в этот момент, когда пришло понимание этого, пришло и осознание своего одиночества. Что же я натворил для этого?

Мы победили. Не просто победили, а «сделали свою игру». 11:3. Атом разгромил Могилев. Мои пацаны наконец поверили в себя и смогли «сделать ДЕЛО». Сделать Дело – это организовать атаку и забить гол в ворота противника. А затем повторить это на протяжении всей игры. Еще термин был в Атоме – «сделать игру» – это когда все голы созданы нами, но зачастую шайба летит в наши ворота. Почувствуйте, как говорится, разницу. Да именно так. Мы две игры до Могилева работали и делали игру. Счет 3-10, 1-11. Для двенадцатилетних подростков в детском хоккее общее количество шайб за десяток в каждой игре – это уже некоторый перебор. Накал игр зашкаливает. Родители в шоке и ничего не понимают, что происходит на поле. Зрители, они же в основном родители и друзья, в прединфарктном состоянии, на меня наседают и требуют объяснений. – Что у вас творится на поле? – Кто где играет? -Почему все лезут на ворота? -Почему нет защиты? – Почему вратарь покидает ворота, как только начинается атака на противника? – Почему нет тренера? … А, да, простите, я не тренер. Хотя сегодня я им стал…

***

Я с детства обожал хоккей. Мы целыми днями готовы были гонять шайбу во дворе или на школьной коробке. С первыми заморозками мы летели на озеро в школьных переменах и пробовали на прочность лед. Как только он переставал трещать, мы начинали свои хоккейные баталии на коньках. В наше время, это в 80-е, зимы были немного иные. Практически весь ноябрь стояли морозы и снег не выпадал, поэтому радости не было предела – хоккей на озере, на идеальном льду! Да и в декабре, когда начинал валить снег, мы поначалу чистили клюшками пятачок и гоняли шайбу. Но увы, лопат на озере нет, поэтому приходилось перебираться на школьную коробку.

Счастье случалось, когда мороз за 30 градусов переваливал – в школу идти не надо, поэтому, мы играли в хоккей у школы практически с утра и до позднего вечера, с небольшими перерывами на поесть. До сих пор не пойму, как никто ни разу не отморозил себе пальцы или носа.

В то время хоккейных секций мало было и когда на коробке появлялся кто-то в крагах – это всегда респект и уважуха – пришел мастер. Таких пацанов считали крутыми, да они и действительно круто играли по сравнению с нами. А уж их щитки и краги были предметом общей зависти. Не то что сейчас. Тогда достать хорошую клюшку редкость, а форму выдавали только тем, кто ходил в секцию, причем если ты бросал секцию – форму забирали.

В общем, когда родился Егор ему пришлось реализовывать мои мечты.»

Сегодня я стал тренером. Да, сегодня впервые я на своей шкуре прочувствовал, что значит быть тренером. Нет, не числится, как кто-то подумал, а именно быть. Тренеров мне довелось повидать немало. Каждый родитель в хоккее, практически считает себя личным тренером своего ребенка и знает, как надо руководить командой и что ей следует делать. Как давать установку и настраивать на игру. Шучу конечно. Хотя, если вы знакомы с родителями, чьи дети играют в хоккей, то поймете, о чем я. Командовать и раздавать советы готов практически любой отец. Мы все через детей, либо реализуем свои детские мечты, либо амбиции. Мы растим Харламовых и Третьяков. И уж точно знаем, как их надо тренировать.

Я шел по улице и размышлял над словами Фила – «пока ты в себя не поверишь – у тебя нет шансов. Стань безупречным, пацаны это почувствуют и станут соответствовать».

Сколь просты слова. И сколько в них истины. Сегодня я сделал невозможное. Я изгнал все сомнения из головы и держал эту чистоту на протяжении всей игры. Теперь я понял почему Фил после каждой тренировки или игры выходил изможденным. Мое измождение эмоциональное и физическое было абсолютным, после сегодняшней игры. Я, как тень, проследовал мимо родителей. Сквозь туман слышал их слова благодарности и радости, возбужденные выкрики. Не обращая внимания, покинул стадион и побрел в сторону центра через парк. Двигался интуитивно…

***

Каждый родитель рассматривает своего ребенка как продолжение себя. Мой старший сын, к сожалению, вырос без меня. Ошибки молодости, развод и редкие встречи, к тому же время реализовывать себя. В общем не хватало времени на ребенка, да и жизнь была столь стремительна, что про хоккей не вспоминал.

Другое дело второй сын. Он родился, когда мне было за тридцать три, и появилось свободное время и средства на то, чтобы заняться его воспитанием, и я занялся.

В три года я поставил Егора на коньки в Меге. Его первые неуклюжие движения. Падения и растерянный взгляд. Недоумение, почему папа скользит, а меня ноги не слушаются. Каждый выходной мы приезжали на каток и минимум час проводили на льду. Сначала это были робкие движения вдоль борта, но уже через пару месяцев Егор стал пересекать самостоятельно каток и практически без падений. Потом стали играть в догонялки. В четыре года сын вполне сносно скользил и даже пытался спиной кататься. В тот год ему должно было исполниться пять лет, когда на Гореморе мы познакомились с Алексеем Кормаковым. Они с командой мальчишек отдыхали в наших коттеджах, и мы подружились. Открытый характер Алексея настолько привлекал к себе пацанов, что не влюбиться в него было невозможно, даже взрослым. Я занимался каким-то мелким ремонтом в одном из коттеджей, когда Алексей с ребятами вернулись с тренировки. До этого момента я знал только, что у нас арендую спортсмены домики, а кто и чем они занимаются не представлял себе. Как же меня удивила первая встреча с Кормаковым. Человек с открытой душой и детскими глазами. И когда я узнал, что он тренер по хоккею, это меня совсем покорило. Я напросился привести к нему сына. Это определило нашу жизнь на следующие 7 лет.

Егор вошел на коробку Водника, где в ряд стояли человек двенадцать ребят его возраста и немного постарше. Когда мы шли на стадион, сын был немного возбужден и радовался, что теперь он будет играть в хоккей, хотя и навряд ли он тогда понимал, что это такое. Стоило ему переступить порог коробки, как его радость улетучилась. Стоял солнечных сентябрьский день, но на лице у ребенка пролегла тяжелая туча и выступили первые слезы грозы… И тут ситуацию спас Алексей Кормаков: – Кто к нам пришел!! Радостно воскликнул Алексей. – Егор, проходи! Мы тебя как раз ждем! Давай с ребятами знакомиться.

Взял за руку и пошел мимо строя, представляя ему ребят. Каждый жал руку и представлялся, как взрослые мужчины. Ритуал сделал свое дело. Потом были бег на перегонки, футбол с тренером и просто такая веселая заводная атмосфера, что сын после тренировки сиял, как начищенный пятак. Радости не было предела. Восхищенный взгляд на тренера вызвал у меня легкий укол ревности. На себе, я таких взглядов, никогда не ловил. Так сын попал в первую свою команду «Космос» и получил свой первый номер – номер 17. А позднее, когда мы уже тренировались на Бору и Егор стал вратарем, Алексей поменял нам майку и оставил на память другой номер – номер 20.

Харизма Кормакова сделала свое дело. Егор влюбился в хоккей. Хотя что такое хоккей для него? Он влюбился в тренера, который любил хоккей.

С приходом зимы общая физическая подготовка закончилась, и начались хоккейные баталии. Алексей Кормаков отличался тем, что не просто тренировал, а жил хоккеем, играл в хоккей и всех с удовольствием привлекал к хоккею. На его тренировках могли с детьми играть и родители, и дети, и он сам зачастую один играл против всей команды ребятишек. Наверно не традиционно и не вполне профессионально, кто-то скажет. Но его любовь к игре и азарт делали свое дело. «Космонавтов» у него было несколько сотен. Как команда, «Космос» не была сильной, в силу определенной специфики. Специфика – это условия, в которых Кормаков тренировал ребят. Он тренировал их на открытом льду. То есть в центре города стоит стадион Водник, который власти не могут поделить, а следовательно, финансирования никакого нет. Ветхое футбольное поле и хоккейная коробка сбоку. Раздевалка. Построена в 50-е годы, не ремонтировалась с тех пор. На дворе 2010 год, а льда искусственного нет и в помине и заливают зимой лед Сан Саныч с Кормаковым из шланга со «шваброй». Иной раз, при теплой зиме, на льду ни разу не покатаешься за всю зиму. Соответственно, какие могут быть хоккеисты безо льда? Вот и играют ребята в футбол, порой, круглый год.