Страница 11 из 15
Интенданты стали лихорадочно перелистывать страницы и обнаружили ещё один след начальственных красных чернил. В строке, где упоминалось, что «ковёр смыло за борт набежавшей волной», крупно было приписано «И ПИАНИНО ТОЖЕ».
В тот же день пианино было доставлено по назначению.
Как-то Фазиль Искандер решил поведать читателям, чем бездарный писатель отличается от талантливого.
Бездарный пишет:
«Я зашёл в ресторан и увидел своего приятеля (называет по имени), он, как всегда, сидел за столиком и, как всегда, пил водку».
Талантливый писатель пишет:
«Я зашёл в ресторан и увидел своего приятеля (называет по имени), он, как всегда, сидел за столиком и, как всегда, пил водку, и я, как всегда, незамедлительно присоединился к нему».
На поэта-сатирика Александра Иванова, непревзойдённого и блестящего мастера стихотворной пародии и зпиграммы, Фазиль Искандер написал эпиграмму, которая очень нравилась самому Иванову:
У Дмитрия Дмитриевича Шостаковича болели ноги, ему было трудно ходить. Лечился он у знаменитого доктора Гавриила Абрамовича Илизарова. Благодаря его квалифицированной помощи дела композитора пошли на поправку, ему стало значительно лучше. Благодарный Шостакович пригласил Илизарова на свой авторский концерт в Малый зал Ленинградской филармонии. Гавриил Абрамович сидел на хорошем месте, и Шостакович с удовольствием отметил, что вид у доктора был очень довольный.
После концерта великий композитор подошел к великому ортопеду и спросил о его впечатлениях.
– Впечатления у меня прекрасные, Дмитрий Дмитриевич, – отвечал Илизаров. – По-моему, вы замечательно поднимались по лесенке на эстраду и так же замечательно спускались.
Ирландский поэт и драматург Уильям Йитс так сказал об одном своём знакомом:
– Вся его беда в том, что когда он не пьян, он – трезв.
Студент-иммигрант Йоси, учился в Кембриджском университете. Университет этот весьма знаменит: тем, что существует уже восемьсот лет, тем, что сэр Исаак Ньютон был там профессором и так далее, и тому подобное…
Итак, сидит однажды Йоси на экзамене, который должен продолжаться шесть часов (есть там такие экзамены, не приведи, господи). По прошествии четырёх часов от начала экзамена Йоси поднимает руку и подзывает экзаменатора.
Тот подходит и слышит буквально следующее:
– Господин экзаменатор, я желаю получить сейчас причитающиеся мне копчёную телятину и пиво.
– Верно ли я понял, – спрашивает экзаменатор, – вы говорите о копчёной телятине и пиве?
– Да, – отвечает Йоси, – Я говорю о причитающихся мне копчёной телятине и пиве.
– Простите, – говорит изумлённый экзаменатор, – но почему вы решили, что вам причитаются телятина и пиво?!
Тогда Йоси вытаскивает из сумки некий увесистый том и показывает его экзаменатору.
– Вот, – говорит студент, – свод законов Кембриджа со дня его основания. Есть здесь закон от 1513 года, который гласит, что каждому экзаменующемуся более четырёх часов причитается кусок копчёной телятины и кружка пива. И этот закон никогда не был отменён.
Экзаменатор пытается спорить, ссылаясь на техническую невозможность выполнить просьбу Йоси. Потом экзаменатор вызывает своего начальника, и они совещаются вдвоём. Англичане есть англичане, они зациклены на законах и там невозможно просто так сказать “нет”. С другой стороны, недавно принят закон, запрещающий употребление алкоголя на территории университета. Да и с копчёной телятиной уже не так просто, как бывало. В результате длительных переговоров стороны соглашаются на гамбургер и кока-колу. Йоси уплетает еду и совершенно счастлив тем, что утёр нос этим спесивым и глупым бритам за их же счёт.
По прошествии нескольких дней обнаруживает Йоси в своём почтовом ящике вызов на университетский суд (там, где работают законы, бывает и суд). Йоси абсолютно уверен, что пара старичков скажет ему “ну-ну-ну”, на что он, Йоси, пообещает впредь вести себя хорошо, и на том всё и закончится.
Он прибывает в суд. Огромный старинный зал с колоннами, высоченным сводчатым потолком, фресками на стенах и витражными окнами. За бесконечным столом сидят ректор университета, деканы факультетов, профессора всех кафедр, а также в изрядном количестве пэры и лорды – почётные выпускники университета. В париках и мантиях. С лицами членов инквизиции. И они вершат суд над Йоси. И за нарушение закона от 1415 года, который никогда не был отменён, они единогласно отчисляют его из университета. За явку на экзамен без меча.
В 1945 году в СССР приехал на гастроли знаменитый американский скрипач Иегуди Менухин. Большой интерес публики вызвало его исполнение в Москве концерта Баха для двух скрипок совместно с не менее знаменитым советским скрипачом Давидом Ойстрахом.
Небезызвестный партийный функционер сталинской эпохи Лазарь Каганович, слушая концерт, изрёк не без гордости:
– А ведь наш-то забивает американца.
5 декабря 1931 года большевики взорвали главный православный собор России – Храм Христа Спасителя.
Незадолго до подрыва Храма Лазарь Каганович выступил с сообшением об этом в собрании московской художественной интеллигенции. На замечание архитекторов, что как же можно уничтожать храм, который является не только святыней, но и единственным в своём роде памятником позднего ампира, подельник Сталина отпарировал:
– С вампирами мы покончили в 1917 году!
В Грузинском политехническом институте распространилась весть, что заведующий кафедрой истории КПСС, известный своей склочностью профессор Н. заболел диабетом. Узнав об этом, математик профессор Терентий Какушадзе сказал:
– Интересно, откуда у этого сутяги сахарная болезнь, ведь он всю свою жизнь ел только дерьмо.
Когда лакея знаменитого авантюриста и шарлатана графа Калиостро спрашивали, сколько лет его хозяину, он отвечал:
– Не могу знать. Ведь я состою при нём всего сто десять лет.
В 1948 году в Метрополитен-опера в Нью-Йорке состоялась премьера оперы «Аида» с Марией Каллас в главной роли. (Надо заметить, что великая певица отличалась значительными габаритами – она весила около 150 кг). Спектакль прошёл с колоссальным успехом, что и было отмечено в прессе.
Однако, не обошлось без ложки дёгтя. В одном из репортажей сообщалось:
«Ноги слонов, находившихся на сцене, было невозможно отличить от ног Марии Каллас».
К знаменитому кондотьеру XV века Фачино Кане обратился ограбленный миланец с жалобой, что один из его солдат отнял у него на улице плащ. Фачино, увидев на пострадавшем очень хороший костюм, спросил, был ли он в момент грабежа в этой одежде. Тот ответил утвердительно.
– Пошёл вон, – гаркнул кондотьер. – Этот горе-грабитель никак не может быть моим солдатом. Ибо ни один из моих молодцов не оставил бы на тебе такой дорогой костюм.
Иммануила Канта спросили:
– Как вы думаете, какие женщины склонны к большей верности – блондинки или брюнетки?
– Седые, – последовал ответ великого философа.
Как-то в беседе с журналистом Александр Алехин сказал:
“Шахматы воспитали во мне характер”. После этого корреспондент спросил извечного соперника Алехина Капабланку (к тому времени уже экс-чемпиона мира), что он думает по этому поводу. “Да, – подтвердил великий кубинец, – шахматы воспитали в нём характер. Мелочный и капризный”.