Страница 5 из 14
Еретики, обнаруженные в Оксфорде, отказались просить пощады и повторяли слова Христа: «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царствие Небесное». И после того как им был произнесен приговор, обрекающий их на поругание и медленную смерть, они радостно пошли на казнь во главе со своим вождем Герхардом и запели: «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня».
Нераскаявшихся еретиков всегда сжигали при большом скоплении народа. Правители пораженных вольнодумством земель призывали духовенство искоренить нечестивую заразу.
Но как запретить мыслить мыслящему существу?
Благодетельный Бог не мог быть творцом порочного, утверждали еретики, все зло на земле от дьявола. Вместо христианской Троицы еретики верили в доброе и злое начало и в то, что две эти противоположные силы пребывают в вечном борении.
Одиннадцатилетнее правление преемника Виктора, Урбана II (1088–1099), ознаменовалось началом героического и жестокого исторического периода, называемого в истории эпохой Крестовых походов. Идея отвоевать у неверных Гроб Господень, освободить от скверны Святую землю, где ступала нога Спасителя, овладела массами. Стратегической целью пап было утвердиться на мусульманском Востоке, распространить на земли православных греков свое влияние и воспользоваться несметными богатствами завоеванных земель «к вящей славе Божьей».
С этого времени папы присвоили себе исключительное право отпускать под известным условием всякий грех, и такие «полные индульгенции», обещанные Урбаном II за участие в Крестовом походе, весьма способствовали возрастанию популярности крестоносного движения. В XI–XIII столетиях папы открыто продавали отпущение грехов за деньги: нежелавший принимать участие в крестовом походе мог за известную сумму получить такую же индульгенцию, как настоящий крестоносец.
Но пока и без того религиозная экзальтация была настолько сильна, что почти вся Европа двинулась в поход.
На Востоке кругозор пилигримов опасно расширился; оказалось, что ранее бесспорные истины довольно сомнительны. Человек раннего Средневековья имел сравнительно низкую психологическую культуру и при столкновении с более продвинутыми, непонятными ему мировоззренческими установками восточных стран, испытывал некое сладострастное отвращение и в то же время жгучее любопытство. Многие европейцы вынесли из похода в Святую землю ненависть ко всему инакому, но были и такие, кто крепко задумался над казавшимся ранее незыблемым существующим порядком вещей.
Это было время, когда свободомыслие распространялось и на благополучных землях Окситании. Многие дворяне Юга в составе крестоносного войска побывали в Святой земле, где приобщились к более развитой, нежели в то время европейская, цивилизации. Жизнь на границе с Испанией, завоеванной мусульманами в период с 711 по 715 г., приучила их к толерантности. И по торговым делам южане находились в тесном общении с евреями и мусульманами. Те невольно настраивали местных жителей на иноверие или, по крайней мере, на вольное толкование христианства.
Развитие городов и повышение культуры населения вело к очередному кризису католичества. Вместо слепой и косной веры человеческий ум жаждал новых знаний и находил их в еретических учениях.
Католический автор сокрушался: «В виду католической иерархии возвышалась другая иерархия, которой метрополией была Тулуза. Один константинопольский уроженец по имени Никита близ самой Тулузы председательствовал в собрании епископов манихейских. Ломбардия, Северная Галлия, Альби, Каркассон и Пуатье имели на этом соборе своих представителей. Никита торжественно толковал обряды манихеев азиатских. Верования Востока и византийской Греции начинали преобладать в Западной церкви. Новая церковь везде рассылала своих проповедников, и новое учение распространялось в самых отдаленных странах, дотоле известных своим благочестием: в Пикардии, Фландрии, Германии, Англии, Ломбардии, Тоскане, даже у самых ворот Рима, в Витебро. Но странные обряды восточного манихейства нашли в то же время и многих противников».
Нельзя сказать, что именно в это время впервые возникло имя «Святой Грааль». Первое упоминание о Священной Чаше относится к III в. н. э., когда папа Сикст II, предвидя свою неизбежную гибель, отдал на сохранение церковные реликвии дьякону Лаврентию, также вскоре принявшему мученическую кончину. Главной реликвией и был Святой Грааль.
Пока папы Целестин II, Иннокентий II и Анаклет II совсем не христианскими способами сражались за власть, французский монах Пьер Абеляр (1079–1142) доказывал, что разум должен предшествовать вере, и отмечал противоречия в трудах Отцов Церкви.
Религиозная оппозиция против папства, самая опасная для учреждения, основанного на религии, шла в разнообразных и даже противоположных направлениях. Она и вызывалась сомнениями в аскетическом принципе, и восставала против церкви за его нарушение.
В 1119 г., едва заняв престол святого Петра, бургундский принц Ги под именем Каликста II собрал в Тулузе собор, на котором первый раз отлучил от церкви сторонников ереси; их стали именовать «тулузские еретики», или «альбигойцы», поскольку именно в Альбижуа ересь была опасно распространена. Сами они называли себя катарами – чистыми – и пользовались почти всеобщей поддержкой. Каликст настаивал на том, чтобы в деле искоренения ереси епископам помогала светская власть.
Ученик Абеляра провансальский священник Пьер де Брюи пошел дальше своего наставника: он отвергал всякий религиозный авторитет, кроме четырех Евангелий. Несмотря на крайний радикализм, де Брюи обрел на юге Франции последователей, которые разрушали храмы и подвергали истязаниям монахов. Его насилия облегчили церкви победу над опасным еретиком, и он был сожжен в 1126 г.
Цистерцианский монах, ставший папой Евгением III (1145–1153), ученик Бернара Клервоского[11], вплотную столкнулся с политическим олицетворением еретических идей. Итальянские города, образовавшие коммуны, изгнали своих наследственных властителей и перешли к республиканской форме правления. В Риме антипапское движение возглавил последователь Абеляра, монах августинского ордена Арнольд Брешианский. Он пришел к глубокому убеждению, что обладание духовенством не только светской властью, но и земельными владениями противоречит христианству. Красноречивый оратор и добродетельный человек, Арнольд смело проповедовал свое учение и производил ошеломляющее впечатление. Его партия руководствовалась еретическими идеями и требовала городского самоуправления и восстановления первоначальной бедности церкви. Арнольд провозгласил, что церковь должна отказаться от своих владений и политической власти. Он основывался на авторитетном мнении Бернара Клервоского, который открыто возражал против светской власти римского епископа, утверждая, что «апостолам запрещено светское господство» и что папы, благодаря своему политическому положению, теперь являются «преемниками не Петра, а Константина». В ответ на эти крамольные заявления на Реймском соборе 1149 г. Евгений III снова обратился к светским правителям с требованием принять участие в уничтожении еретических учений и их последователей. «Светская, государственная власть должна служить секирой в руках церкви, которая сама не проливает крови».
Евгений пытался восстановить пошатнувшийся авторитет церкви, организовав Второй крестовый поход, но эта экспедиция потерпела позорную неудачу. «Любимый сын церкви» Людовик VII Французский переживал бесславное окончание крестоносной авантюры и крушение семейной жизни с Алиенорой Аквитанской; он не желал вмешиваться в итальянские дела. На помощь первосвященнику пришел молодой немецкий король Фридрих Барбаросса. Он готов был спасти папу, оказавшегося в стесненном положении, но за это потребовал своей коронации как императора Священной Римской империи. Его тайной целью было освободить свое государство от папской опеки и придать ему значение мировой державы. Папе он отводил лишь роль первого епископа империи.
11
Бернар Клервоский (1090–1153) – монах-цистерцианец, один из крупнейших политических и церковных деятелей Средневековья. В 1115 г. основал на границе Бургундии и Шампани монастырь Клерво, где вместе с двенадцатью последователями жил аскетической жизнью, занимаясь философией, богословием, мистикой. Он выступал на богословских диспутах, проводил церковные советы, поддерживал авторитет церкви в годы глубокого кризиса власти пап. Одну из важнейших целей жизни он видел в борьбе против П. Абеляра, в творчестве которого видел поругание тайн веры. Бернар преследовал своими обвинениями и ученика Абеляра, Арнольда Брешианского. Огромный авторитет Бернара обусловил быстрый рост и процветание ордена цистерцианцев.