Обожженный Солнцем

20 января 2018 года

Грандиозное открытие выставки было намечено на 18-00. Эш как прилежный ученик прибыл в галерею к часу, в полной боевой готовности: костюме, галстуке и начищенных до блеска туфлях, подаренных Анной. Волосы прилизал гелем, специально купленным вчера в супермаркете, желая произвести впечатление. Только на кого, пока и сам не решил. А может хотел доказать себе, что дороже на несколько фунтов. Так или иначе, он выглядел как искушенный жизнью щеголь, вокруг которого постоянно кружат женщины. 

За столь ранний приход пришлось расплачиваться, помогая официантам и оформителям, которые, огибая столы и скульптуры, носились в мыле по галерее. Но Эш не жаловался. "Занять руки" – это почти половина от "занять мозг". А мозг, в сотый раз прокручивающий один и тот же сценарий, сейчас ему был не нужен. Жизнь из-за хитросплетений судьбы упрощалась до простого желания – ровно дышать. 

Анна, Андреас и его семья приехали к пяти часам. Двое сыновей Монте, 15 и 12 лет, убежали изучать галерею и знакомиться с действующими выставками. Его супруга Эмма, раздевшись, тут же удалилась в дамскую комнату. А Анна бросилась на выручку официанту, который чуть не завалил статую 17 века работы Гудона.

Андреас остался один. Растеряно озираясь по сторонам, он вдруг понял, что видел галерею только на фотографиях и совершенно не представлял, куда ему идти. И хотя он уже знал, что под его картины отведена часть зала на втором этаже, а постоянная экспозиция сместилась на первый, он медленным шагом направился вглубь, разглядывая картины именитых художников прошлого, совершенно неузнанный и никем незамеченный, потягивая шампанское из простенького бокала. Андреаса всегда привлекали картинные галереи. Будучи совсем маленьким, он успокаивался в этой задумчивой и пыльной тишине, любуясь мягкими переливами цвета и легкими мазками мастеров. А когда подрос, выбор будущей профессии перед ним уже не стоял.

Андреас в некой отрешенности остановился около портрета Георга, принца Уэльского кисти Лиотара, которого по праву называют живописцем королей и красивых женщин. Его техника владения пастелью была отточена до совершенства, а в очереди за портретами стояла вся знать Европы. Обойдя картину со всех сторон, Андреас оценил сильные стороны художника, особенно передачу светотени и переходные полутона.

Вернувшись обратно к лестнице, он поднялся на второй этаж и критичным взглядом окинул свои работы, сравнивая их с теми работами, что только что видел. Настолько разными были их стили и настолько разными методы воспроизведения, что сравнить их было невозможно. Но как истинный идеалист, он всегда считал, что чуть-чуть не дотягивает.

Первое впечатление от самой выставки и ее оформления было позитивным. Вообще Андреас редко бывал на своих выставках, предоставляя подобную роскошь Анне, позже бегло пролистывая отзывы журналистов в интернете, которые всегда находили к чему придраться. Но ему придраться было не к чему. Облокотившись на перила, он с благоговейным трепетом ожидал своего выступления. Его речь, записанная Анной на небольших карточках, прожигала ему грудь из кармана пиджака.

Эш в суматохе проверял, как идут последние приготовления. Пробегая по первому этажу, он на ходу поздоровался с мистером Эвансом, заметно нервничающим (его выдал ярко-зеленый галстук с красными ромбиками, совершенно не подходивший ни к костюму, ни к случаю, что было на него совсем не похоже. Хоть его костюм и был слегка изношен, тем не менее всегда сочетался с рубашкой и галстуком). Поднявшись на второй этаж, Эш нашел Андреаса и чуть поодаль Анну, но так и не нашел Линду. Странно, он ее вообще не видел сегодня. Где же она? На часах почти шесть. Черт.

Эш извинился перед Андреасом и Анной и, оставив их, спустился вниз, набирая номер Линды. Но тут же сбросил. Потому что в этот момент двери в галерею открылись, и вошла Она. 

Золотисто-рыжие волосы волнами ниспадали на плечи, прикрытые меховым манто, вечерний макияж с акцентом на глаза, естественный морозный румянец, ослепительная улыбка нюдового оттенка, ярко-зеленое платье под цвет глаз длиной "в пол", подчёркивающее точеную фигуру, и лодочки на шпильке. Заканчивали образ ожерелье с огненным янтарем и сумочка в тон камня. 

Эш врезался в официанта, который нес на второй этаж поднос с шампанским. Послышался звон бьющихся бокалов, и несколько ребят бросились на помощь бедняге, устроившему разгром. Эш затаил дыхание и схватился за перила. Он вдруг забыл, куда шел, застигнутый врасплох. Линда подняла на него глаза, продолжая широко улыбаться. Эш отпустил перила, поправил галстук и сделал шаг вперед, когда его обогнал Андреас. Раскинув широко объятия, он приветствовал ту, ради которой пересек океан. Линда в объятья не кинулась, но присев в небольшом реверансе, подала Андреасу руку, к которой он тут же припал губами.

Эша передернуло, он развернулся и пошел наверх. Дурак. Конечно, она старается для выставки. Почему он вдруг решил, что она нарядилась для него? Разозлившись на самого себя, он подошёл к куллеру, налить себе воды. Мимо прошел официант с подносом. Хотя зачем пить воду, когда наливают бесплатное шампанское? Взяв бокал, он отошел в дальний угол, в надежде простоять там до закрытия, и тут встретился глазами с Анной.

Прикинув, можно ли безопасно обойти её, Эш решил, смысла в этом нет. Не он её кинул. Чего ему стесняться?

– Привет. Как ты? – лицо Анны Эш мог назвать встревоженным. Но с некоторых пор он перестал верить своим ощущениям.

– Хорошо, а ты? Ты отлично выглядишь! – Анна была похожа на древнегреческую богиню из-за аккуратных завитков на голове, увенчанных диадемой, и белого платья, состоящего, казалось, всего из нескольких кусков ткани, опоясанных золотым ремешком. Она светилась какой-то внутренней натуральной красотой, используя косметику по минимуму. Мужчины постоянно кидали на нее жадные и пошлые взгляды, и будь они с Эшем вместе, он бы вряд ли одобрил подобный фасон.