Выхода нет

Она подняла свои глаза, и на них появились слёзы.

– Спасибо, обещаю, я буду работать вдвое больше.

– Ты и так хорошо работаешь, Лучия, не надо перенапрягаться. Ты верна нам, и мы помогаем своим людям.

– Ещё раз большое спасибо, – сказала она и посмотрела на Антонио.

– Иди работай, Лучия, смена ещё не закончена, – сказал я.

Мы сели в машину, и я чувствовал, как Антонио пялится на меня.

– Полагаю, ты растроган, Антонио, – пошутил я.

– Ты, конечно, психопат и жестокий ублюдок, Микеле, – сказал он и сделал паузу, – но то, как ты помогаешь нашим людям, заставляет чертовски гордиться, что ты мой брат.

– Хватит этих нежностей, Антонио, или я поеду один.

– У меня есть идея получше. Что скажешь, если мы поедем и надерём задницу нашим младшим засранцам, – сказал Тони смеясь.

– Я бы не отказался надрать их ленивые задницы.

Мы подъехали в наш боксёрский клуб, где тренируются профессиональные спортсмены. Мы открыли этот клуб под названием «Нокаут» пять лет назад, и он пользуется большим успехом среди молодых спортсменов. Новое поколение. Новая кровь. Почти все так или иначе принадлежали нашему Обществу. На входе в ресепшен висела огромная фотография Данте как чемпиона в боях без правил. Этот самовлюблённый ублюдок сам заказал этот портрет для себя.

Мы зашли с братом в наш отдельный зал и ринг, где Данте уже надирал, по всей видимости, задницу Рикардо. Мы переоделись в спортивные штаны и были готовы потренироваться.

– Рикардо, Данте, хватит обниматься, кто хочет сразиться со мной? – сказал я командным тоном, но с намёком на веселье.

– Давай, я, – заулыбался Данте, – мне уже надоело колотить Рикардо как кусок бесполезного мяса.

Он повернулся ко мне, и Рик, воспользовавшись моментом, ударил Данте в бок. Данте притворно застонал от неожиданности и, развернувшись, атаковал его правой. Рикардо свалился на пол. Данте прижал его своей ногой к полу.

– Ах ты маленький засранец, это нечестно, – сказал он с улыбкой от Морелло.

– Эй, это же бои без правил, – сказал Рик задыхаясь.

– Прекращайте уже ваши заигрывания и дайте нам нормально потренироваться.

Данте протянул руку Рику, и он схватил её улыбаясь.

Я забрался на ринг и поманил Рикардо к себе.

– Давай я покажу тебе пару приёмов, которые ты можешь использовать против Данте в следующий раз.

– Давай-давай, Рик, – крикнул Данте, – возможно, в следующий раз ты не будешь жульничать.

Глава 4

Изабелла

Я сидела в церкви со своей семьёй, где отпевали сестру. На матери не было лица, отец и брат держались как настоящие мужчины, сестричка прижалась ко мне, ища успокоения.

– Сестре там будет хорошо? – вдруг спросила она, и у меня сжалось сердце.

Ох, если бы я знала… Но не смогла ещё больше расстроить сестрёнку.

– Конечно, Адриана, там лучше, чем здесь, ангелы забрали её к себе.

– Мы увидим её ещё раз? – спросила она, и её прекрасные зелёные глаза были в точности, как у сестры, маленькая копия Патриции.

– Да, мы обязательно все встретимся там. – Я поцеловала её в лоб.

Семья так много значит в нашем мире, но настоящей семьёй для меня всегда являлась именно Патриция. Мой отец всегда был занят делами организации, мама всегда была занята собой или Адрианой. Рафаэле – любимец семьи, он мальчик, но он так же всегда тянулся ко мне.

Вся семья Морелло присутствовала здесь. Они все сидели справа от нас, выглядя великолепно в своих чёрных одеяниях, с холодными масками вместо обычных человеческих лиц. Присутствовало много почётных членов организации, все пришли проститься с Патрицией и отдать дань уважения моему отцу. Был также брат моего отца, дядя Альфредо. С ним прибыла и моя двоюродная сестра София, наша ровесница. Она потеряла мать, когда была маленькая – тётю Мансуэллу унесла неизлечимая болезнь, поэтому София понимала чувство потери. Вскоре дядя Альфредо женился второй раз, и у него родился долгожданный сын Доменико, а София осталась одинокой. Мы с ней были в хороших отношениях и всегда проводили каникулы вместе, она была нашей хорошей подругой.

София подошла и обняла меня.

– Ты всегда можешь мне позвонить и поговорить, Белла. – Она была бледной, но это хорошо контрастировало с её от природы чёрными волосами, медовыми глазами и длинными чёрными ресницами, которые красиво завивались на концах.

– Я знаю, Софи, спасибо. Я позвоню тебе, и мы увидимся, мне необходимо с кем-то говорить.

– Конечно, дорогая, я буду ждать. – Она ещё раз обняла меня и пошла к отцу и мачехе.

За что мне всегда нравилась моя кузина, так это за чувство такта и совершенную ненавязчивость.

После церкви настало самое ужасное время, время погребения. Когда я прощалась с сестрой, я была уже под успокоительными, которые дала мне мама, иначе я бы не смогла её отпустить. Это самый тяжёлый момент в моей жизни, больше я не хочу никого терять. Мама рыдала возле гроба, первый раз в жизни ей было неважно, как она выглядит на публике.

Позже, когда мы приехали домой, некоторые самые близкие приехали помянуть Патрицию. Я не выдержала и ушла в комнату к сестре. Открыв все окна, я легла на её постель, где ещё был запах её любимого фруктового шампуня и волос. Слёзы отчаяния и боли не давали мне покоя, не знаю, сколько прошло времени, но я уснула. Меня разбудила мать, которая гладила меня по волосам, прежде она так никогда не делала.

– Белла, вставай, иди к себе, ты совсем замёрзла. Зачем ты открыла окна?

– Мама, может, душа Патриции придёт попрощаться, – сказала я.

– О Белла, тебе надо смириться с её смертью, иначе ты не сможешь жить дальше. Я сама до сих пор не верю, но мне надо заботиться о вашей младшей сестре, дорогая. Если ты что-то знаешь, почему моя дочка поступила так с собой, расскажи мне, я имею право знать.

– Хорошо, мама, но я ничего не знаю. Я уже всё сказала, и если ты позволишь, я ещё останусь здесь, прошу.

– Ну хорошо, дорогая. – Она вздохнула и вышла.

Я смотрела в потолок и вспоминала наши последние разговоры с сестрой. Неожиданно вспомнила один момент.

– Книга, – сказала я вслух.

Вскочив с кровати, я подошла к полке, где лежала наша любимая книга, и открыла её. В ней лежало письмо, на нём было написано «Белле».

Патриция оставила мне письмо перед смертью, вот почему она недавно вспоминала про нашу любимую сказку. Дрожащими пальцами я открыла его.

«Дорогая сестра, любимая и единственная, прошу, прости меня. Я не могу продолжать жить дальше, не могу дышать, я задыхаюсь. Прошу, не вини никого, это только мой выбор. Ты знаешь, он предал меня, и я больше не могу довериться мужчине, а отец настаивает на замужестве. Я просто не смогу, этот мир не для меня, он слишком жесток. Береги Рафаэле и Адриану, дари своё тепло и любовь им, не замыкайся. Изабелла, пойми, ведь беды на землю приходят неспроста, иногда в виде потопа или землетрясения, таким образом наша планета очищается, вот и я подобно планете хочу очиститься. Мне необходимо освободить свою душу от горя и бед, даже пусть таким способом. Помни, я всегда рядом, в любое трудное время обращайся ко мне, я буду слышать и оберегать тебя как твой ангел-хранитель. С любовью, твоя Патриция».

Одним большим грузом боль легла мне на живот, и у меня потемнело в глазах, не хватает воздуха, вокруг все чёрное.

Микеле

Попрощавшись с Патрицией, мы заехали домой к семье Герра для соблюдения традиций. На Изабелле не было лица, она сразу ушла наверх по приезде домой. Витторио и его жена держались достойно, принимая соболезнования.

– Когда мы уже уедем отсюда, сколько можно тут торчать, – проворчал Данте, чувствуя себя не в своей тарелке, слишком живой для того, чтобы стоять здесь, среди скорби других людей.

– Столько, сколько того требуют правила, Данте, – ответил я, раздражаясь.

– Разве не мы устанавливаем правила?

– Это давние традиции, Данте, а теперь заткнись.