Страница 4 из 6
Массивная железнодорожная насыпь находилась по правую сторону. С левой стороны чернели горы, вся местность была сплошь изрыта холмами, поэтому приходилось ловко маневрировать, выбирая наиболее проходимые участки. Укрываться от дальнобойных артиллерийских установок противника очень помогали деревья и раскинувшийся посередине карты посёлок. Конечно, я сильно сомневаюсь, что предложенная неизвестными декораторами местность для боя отвечала исторической действительности. Но в данный момент было важно подбить и не подставиться самому, поэтому меня не сильно смущал такой интересный факт, что за насыпью раскинуло свои синие воды море и лёгкий ветерок приносил иногда приятный запах морской воды, который было отчётливо слышен, даже несмотря на пороховую гарь, дым и копоть, витающие снаружи и внутри машины.
Сражение было в самом разгаре и на счету моего экипажа уже было три подбитых машины противника - два легких и один тяжелый танк. В последние несколько минут мы замечательно сработались с двумя моими коллегами - среднего веса немецкой Пантерой и тяжёлым ИС-7, точной нашей копией, которые отрекомендовались как "Вяч" и "Опер". Мой экипаж закрепил за собой место в эфире как "Шутник". Такие необычные названия нисколько не отражали какие-либо черты характера кого-либо из членов экипажа, а служили вполне утилитарной цели - как можно более лаконично обозначить себя в переговорах, которые интенсивно велись между нашими экипажами.
Наша троица уверенно продвигалась вперёд, дружным огнём из трёх пушек встречая каждого соперника. Правда, в самом посёлке нас изрядно потрепала вражеская группировка из пяти лёгких танков. К счастью, танкисты противника попались не сильно опытные и их несогласованные действия привели к полному разгрому их группировки. Надо заметить, втроём мы вряд ли смогли справиться, если бы не подоспевшие наши основные силы - такие же разрозненные и неорганизованные, но берущие верх своим численным перевесом. "Вяч" остался в посёлке. Во время потасовки ему сбили гусеницу и пробили корпус. На выходе из точной реконструкции населённого пункта нас ожидала засада, поэтому неожиданного наскока не территорию противника не получилось. Наш "тяж" ощутимо тряхнуло - парочка снарядов угодила в лобовую броню. Благо, самое бронированное место выдержало, но весь экипаж неслабо оглушило.
И без того жалкая пародия на боевые порядки перемешалась, превратившись невесть во что. Лёгкие танки от прямого попадания снарядов взрывались на полном ходу, срывало башни, летели в сторону гусеницы. Водитель Артур, оглушенный, как и все, был не в состоянии услышать мои команды, поэтому маневрировал по своему усмотрению. Радист Игорь, судя по характерному шевелению губами и перекошенному искусственному лицу фейка, нещадно матерился, кляня на чём свет стоит наших тупорылых коллег, закрывающих нам обзор и некстати загораживающих дорогу, подкрепляя свои слова непрерывной стрельбой из пулемёта. Заряжающий Вадим, словно машина, только успевал подавать снаряды, а я стрелял, стрелял, стрелял...
Что характерно, мои охреневшие барабанные перепонки не различали отдельные выстрелы и понять, что выстрел всё-таки был произведён, помогала отдача и повторяющиеся телодвижения заряжающего. Иногда в непроглядном дыму, застившем всё поле боя, вражеские танки можно было отличить только по силуэтам, сверяясь периодически с ручным лэптопом, где зелёными надписями обозначались марки ещё действующих экипажей. Да и то не факт, что под огонь попадали именно танки противника, учитывая интернациональный состав обеих сторон.
Из горящих машин выскакивали танкисты и, катаясь по земле, старались сбить пламя с одежды. Похоже, общая сеть операторов всё чаще не справлялась с возросшей нагрузкой. Казалось, ещё немного, и концентрированная ненависть вперемешку с азартом, выжжет всё вокруг. Но дым рассеялся и наши поредевшие ряды, прорвав оборону противника, с яростью берсеркеров накинулись на вражеские беззащитные "арты" и "самоходки".
Это было избиение. Оставшиеся в живых машины противника со своей чисто символической броней и плохой манёвренностью практически ничего не могли противопоставить нашим "тяжам" и средним танкам.
Когда погасла последняя зелёная надпись во вражеской колонке, я всё ещё не мог прийти в себя. Но чувство эйфории от только что одержанной победы взяло верх над оцепенением и мы, выбравшись из машины, принялись безудержно хохотать своими искусственными физиономиями, комически кривляясь, выдавливая жалкие подобия улыбок и похлопывая друг друга по плечу. Генные инженеры никогда сильно не заморачивались над внешним видом своих изделий. Впрочем, мы выжили и это главное. И в данный момент мне было совершенно наплевать на Коротышку и его недвусмысленные намёки на страшную расправу за непослушание.
Эйфория быстро прошла, уступив место внезапно навалившейся усталости. Начал накрапывать дождь, я уселся прямо на землю, облокотившись спиной о грязные колёса нашего танка, который устал не меньше нашего, а, возможно, даже больше.
Дождь всё усиливался. Не знаю, входило управление погодой в развлекательную программу или нет - в наше время всё возможно. На всякий случай я мысленно послал огромное количество "смайликов" организаторам.
Свежие, переливающиеся на солнце капли, весело застучали по металлу, разбрасывая вокруг радостные брызги. Внизу, на потемневшей от разорвавшихся снарядов, взрыхлённой гусеничными траками и сапогами земле уже начали собираться мелкие лужицы. Капли дождя, падая на горячую броню танков, мгновенно испарялись, отчего все машины были окутаны белым маревом. Нежный пассат приятно обдувал лицо и всё казалось таким ярким, цветным и многообещающим, что думать о следующем этапе и неизбежном разговоре с Коротышкой совершенно не хотелось. Вместо этого крепло желание скинуть душную ватную форму, вылить отдающие металлическим привкусом остатки воды из фляги на разгорячённое лицо и бежать вперёд, туда, за линию железнодорожной насыпи... Броситься в объятия шумных волн безымянного моря и плыть, неистово работая руками, пока хватит сил, а затем просто перевернуться на спину и качаться на волнах, ни о чём не думая или думая ни о чём, что, впрочем, одно и то же.
На следующий день был праздник. Весь наш экипаж после благополучного возвращения из тел фейков, хорошенько выспавшись, вымывшись, выбрившись и переодевшись в "стальную" форму, вышел на люди. Щёлкали фотокамеры, назойливые репортёры лезли со всех щелей, словно тараканы и мы, чувствуя себя заправскими кинозвёздами, раздавали ослепительные улыбки направо и налево. Ажиотаж среди СМИ был небывалый. Давненько не было такой грандиозной потасовки в "Горящей сотне", как в этом году. А мы, как ни крути, числились в числе наиболее эффективных экипажей. Целых пять подбитых машин, пропади оно пропадом!
Среди всей этой восторженной толпы иногда мелькали знакомые силуэты двухметровых негров. Надо полагать и Коротышка Мак где-то неподалёку грызёт ногти, насилуя свою единственную извилину, как же к нам подобраться поближе. А фигушки, слишком людно. На то и был расчёт.