Счастливчик

Начальник отдела наклонил голову, как бы вслушиваясь в слова Корнеева. А затем, чуть подумав, высказал своё веское слово: «Да, здесь есть над чем подумать. Всё-таки попробуйте поговорить с жильцами его подъезда. Вдруг у погибшего имелись и другие знакомые. Может быть, кто-то что-то видел или слышал!».

То, что говорил Авдеев – выглядело довольно привычно при открытии каждого нового дела. Но в этот раз Корнеев почувствовал, что начальник что-то не договаривает. Корнеев пытался понять, что же именно. Это требовалось не для того, чтобы успешно раскрыть возможное преступление. Интересовало лишь одно: какие факты нужно оставить в тени, чтобы быстрее закрыть дело – как несчастный случай.

Авдеев встал из-за стола, подошёл к окну и стал рассматривать как рабочие-таджики разгружали подошедшую с деревянными панелями машину. Потом обратился к Корнееву: «Посмотри, таджики панели разгружают, как чернорабочие. А они ведь иностранцы! Полетят к себе во тьму-таракань из Шереметьева. Кстати, а где этот Белых работал?»

Вопрос был простой, и Корнеев быстро ответил: «Билетёром в театре. Он недавно вышел на пенсию. Нашёл подработку…»

«А где он до этого работал?» – продолжил вопросы Авдеев. Корнеев ещё раз внимательно пробежал глазами полученную выписку из трудовой книжки Белых.

«Инженер. В конструкторском бюро…» – вслух прочитал Корнеев. И добавил: «Нет ничего особенного!».

«Ничего особенного, а человек вдруг упал и разбился насмерть! Так, Вадим, тебе придётся всё это прояснить!» – сказал Авдеев и сделал паузу. Корнеев понял, что начальник сейчас скажет самое главное. Авдеев сделал неопределённое движение рукой куда-то вверх и сказал: «Мне тут позвонили… Может тебе дать в помощь следователя Маркелову?».

Смертельная опасность

Николай Петрович был потрясён новостью, что человек с изуродованным лицом, лежавший возле подъезда дома, оказался его новым хорошим знакомым Димой. Смерть всегда присутствует рядом с жизнью, но только немного в отдалении: как облака на небе от земли. О смерти напоминают траурные сообщения о кончинах знаменитостей, мелькнувшие в лентах новостей. А ещё новости о случившихся где-то далеко катастрофах с жертвами.

Но, в какой-то момент смерть неизбежно оказывается совсем рядом. Когда это касается уже твоих близких – людей, которых ты хорошо знал. Тогда это известие ошпаривает тебя холодом, что превращает тебя в кусок льда – так, что даже невозможно пошевелиться. Можно этот лёд только растопить горючими слезами. Но Николай Петрович не умел плакать – поэтому пошёл на кухню выпить водки…

На следующие утро Николай Петрович проснулся поздно. Долго настраивался, уговаривая себя встать с постели. А всё-таки поднявшись – долго настраивался, чтобы начать думать. Наконец ему удалось собраться с мыслями. Все разрозненные вчерашние размышления, собранные вместе, ужаснули Николая Петровича. Он ещё раз пережил печальное известие. Потом пошёл на кухню и включил электрический чайник. Затем – в ванную, вымыть руки. Потом встал напротив окна и посмотрел на громаду Университета, врезавшиеся тёмным шпилем в прозрачное утреннее небо. Он не мог сидеть на месте: срочно требовалось занять себя какими-нибудь делами. И все его мышцы просили движения.

«Do you wish to be remembered? Leave a lot of debts. Если хочешь, чтобы о тебе помнили, оставь много долгов!» – мысленно произнёс Николай Петрович.

Внезапно он захотел съесть что-нибудь горячее и острое на вкус. Он отрезал пару розоватых кружков ветчины, разрезал их на мелкие кусочки и положил в лужицу масла на разогревающейся чёрной сковороде. Кусочки быстро зарумянились. Николай Петрович опрокинул на них содержимое двух разбитых яиц. Белок быстро начал терять прозрачность и белеть, обозначая свои края тонкой коричневой неровной корочкой. Желток тоже быстро густел, переставая отражать дневной свет, проникающий в кухню из расположенного рядом с плитой окна. Резко запахло яичницей! Это воспринималось как возвращение к жизни.

То ощущение неясной угрозы, сменившее чувство страха от вида бездыханного тела, теперь превратилось в реальную опасность.

«А что, если Дима стал жертвой бандитов? У меня же два миллиона в сумке!» – пронеслась тревожная мысль. В этой ситуации неожиданное появление Корнеева в качестве следователя выглядело огромной удачей. Николай Петрович понял, что ему нужно (во что бы то ни стало!) сойтись с Корнеевым как можно ближе – с тем, чтобы находиться в курсе расследования.

«Главное, не вызывать подозрения у Корнеева своим любопытством!» – начал продумывать тактику поведения Николай Петрович.

Съеденная яичница придала энергичность мыслям Николая Петровича.

«Моё желание узнать подробности происшествия вполне оправдано. Дима являлся мне хорошим приятелем, почти другом! – Николай Петрович начал выстраивать логическую цепочку. – Мне нужно понять, что нет ли каких-то намёков, что убийца или убийцы могли заинтересоваться и мной!»

Подумав об этом, Николай Петрович похолодел.

То, что это убийство – Николай Петрович нисколько не сомневался. Он знал Диму уже несколько месяцев, но не мог представить, чтобы этот весёлый жизнерадостный человек мог покончить самоубийством. Или был настолько неосторожен, что случайно упал с балкона. На этом месте гладкое течение рассуждений Николая Петровича ударились в препятствие. Он вдруг вспомнил, как и сам чуть не упал, облокотившись на плохо закреплённые перила.

«Перила это первое, о чём нужно поговорить с Корнеевым!» – подумал Николай Петрович.

Таким образом, версия, что происшествие – обычный несчастный случай, вполне возможна. Но мысли Николая Петровича с неимоверной силой продолжали затягиваться в чёрный омут самых мрачных подозрений. Преступники могли узнать о его приятельских отношения с Димой.

«Какие у бандита или бандитов могли появиться намёки, что у меня лежит крупная сумма денег?» – подумал Николай Петрович.

На этом месте своих рассуждений Николай Петрович встал и замер, как если бы оказался в клетке с тигром: отчётливо понял, как именно это происшествие может вести к нему. Он же рассказывал Диме о недоделках в своей квартире. А тот заселился в дом на полгода раньше – ремонт его квартиры был в самом разгаре. Дима находил мастеров через интернет, на сайте «Отделочник. ру». Николай Петрович даже попросил поговорить с мастерами о том, что и ему тоже нужно положить плитку на кухне.

«Что если под видом мастеров к Диме пришли бандиты? Тогда они теперь знают, что и я хотел большой ремонт в квартире. А значит – и у меня есть деньги!» – подумал Николай Петрович. И в этот миг вдруг почувствовал, что, возможно, ему уже вынесли приговор.

Неизбежность

После разговора с начальником Корнеев вернулся в свой кабинет и сел за стол. Где-то за стеной продолжала визжать дрель с перфоратором, но Корнеев её уже перестал замечать. Он был взволнован известием о звонке сверху. Маркелова была молода и симпатична. В ушах неизменно носила золотые серёжки на длинных подвесах. (Когда задорно смеялась, то они вздрагивали и испускали лучики света). В глазах её явно читалось желание иметь блеск новой звёздочки на погонах служебной формы.

Перед мысленным взором Корнеева представала картина, как проверяющий из главного управления методично переворачивает страницы его личного дела. А дойдя до копии его диплома, проверяющий удивлённо вскидывает брови. Потом тянется к телефону и набирает номер начальника Корнеева. А потом телефон в кабинете Авдеева начинает настойчиво звонить – с грохотом дрели с перфоратором. Корнеев видит, как Авдеев тянется к телефону, снимает трубку…

Корнеев наконец очнулся. Он увидел, что сидит в своём кабинете. на миг стало тихо, но через минуту дрель загрохотала ещё с большим энтузиазмом.

«Нет, это невыносимо!» – подумал Корнеев. Выскочил из кабинета и, не останавливаясь, выскочил из здания прокуратуры на улицу.

…Через десять минут быстрой ходьбы Корнеев пришёл в себя и начал обдумывать ситуацию. Ему стало ясно, что единственный выход – как можно быстрее завершить дело. Это должно стать буквально молниеносным расследованием. Пока Маркелова занята подбором новых блузок под служебный китель – преступник должен быть уже найден! Если, конечно, это убийство. Если же нет, то должны быть представлены веские доказательства, что произошёл несчастный случай. Рассуждения Корнеева были прерваны визгом тормозов и последовавшей резкой бранью водителя остановившейся перед Корнеевым машины: «Ты что – ослеп, идиот?!».