Страница 10 из 20
— Даже так? — Удивился император.
— Ваше Величество, — с лёгкой укоризной ответил попаданец, — зачем я буду портить впечатление о себе и Конфедерации? В список сего господина включить пришлось, но исключительно формально. Политика, чтоб её.
— Не любите политику?
— Есть такое дело, — с чувством сказал Алекс, — понимаю, что поверить трудно, тем паче что занимаюсь ей, но уж как есть.
— Отчего же тогда начали? — Император сложил руки домиком и упёрся в них подбородком, демонстрируя начальные знания психологии. Попаданец решил подыграть немного пооткровенничать — почему бы и нет, в конце концов? Доверительные отношения с императором Российской Империи немало стоят, тем паче сам приехал налаживать контакты, приняв давнее приглашение, переданное Черняевым.
— Из-за покойной супруги.
Александр аж дёрнулся — еле заметно, но для человека такого уровня и это немало. Фокадан же, не вдаваясь в подробности, рассказал о знакомстве с женой на собрании коммунистов и о том, как именно тогда он заинтересовался политикой. Вариант с созданием ИРА рассказал приглаженный, близкий к официальному, но с рядом тщательно продуманных деталей, делающих версию убедительной.
Дальше пришлось удивляться самому попаданцу — император со знанием дела обсудил с ним идеи социализма. Скептически, откровенно предвзято, без нормального понимания сути… но сам факт! Старается человек понять вражескую идеологию.
Видя, что собеседнику тема социализма откровенно неприятна, пусть тот и старается это не показывать, попаданец поднял тему того знаменательного разговора с Черняевым.
— Сны… — император поднялся и встал у окна, заложив руки за спиной и глядя в него невидящими глазами, — непростые сны. Знак.
Внезапно, без перехода, Александр повернулся спросил:
— Вы оттуда?
Фокадан с трудом выдержал тяжёлый, пронзительный взгляд повелителя Российской Империи.
— Не знаю, — ответил попаданец с тоской, — не знаю.
Откровенничать не хотелось, пугала возможность оказаться в подвале, где люди с профессионально-добрыми глазами вдумчиво побеседуют с пророком. Надеяться на роль советника Вождя не стоило, реакции самодержцев сильно отличаются от реакции обывателей. Отсюда же вытекает, что не стоит рассчитывать на дипломатическую неприкосновенность — при желании можно устроить несчастный случай. Утонул консул, какая жалость…
Врал Алекс профессионально — благо, отработал с десяток вариантов беседы.
— … не помню, — Фокадан закурил, держа сигару подрагивающими руками, — моя жизнь началась в трущобах Лондона, а что было до того, даже сказать не могу. Всё известно только по косвенным данным — вроде как кельтское происхождение, хорошее политехническое образование[2] и прочее. Будущее? Вряд ли, это вовсе уж… скорее — такие же сны, как у вас, просто из-за удара по голове и последующей амнезии моё сознание зацепилось за них.
Сделав вид, что смутился слегка после упоминания амнезии[3], Алекс будто запнулся и сказал неловко, выправляя разговор:
— Я специально изучал этот вопрос, подобные виденья не редкость.
— Это так, — с волнением сказал Александр, не отводя глаза от попаданца, — даже моим предкам не раз были виденья[4].
— Таких случаев немало, — подтвердил Фокадан, — только большинство людей, получив послание, не делают ничего. В лучшем случае рассказывают знакомым и записывают в дневник. Другие же используют послания, чтобы сделать мир чуточку лучше — как они это понимают.
— Вы правы, — сказал император минуту спустя, — как вы правы! Сделать мир чуточку лучше, а не писать в дневник и не пугать склонных к мистицизму дам!
Сказав это, император стал как будто выше ростом, ушли прочь страхи и сомнения — он Избранный! Выверенная, тщательно рассчитанная фраза сделала своё дело, прибавив уверенности Александру. А самое главное — связало с самодержцем Фокадана.
Тщеславие? О чём вы… прежде всего безопасность, не будет же один избранный как-то вредить другому? Там, наверху, могут этого и не понять. Вторым слоем шло желание попаданца, чтобы к его словам прислушивались.
Проговорили почти два часа, касаясь всё больше снов Фокадана.
— Не могу сказать, что целенаправленно разрушал САСШ, — ответил попаданец на прямой вопрос, — я скорее пылинка, попавшая в отлаженный часовой механизм. Никаких мыслей об уничтожении грядущего монстра, по совести, и не было. Обычное, вполне человеческое желание помочь обездоленным, защитить близких от бандитов, добиться хоть какой-то справедливости.
— Грядущий монстр, — задумчиво повторил император, — совсем страшно?
— Власть ростовщиков в худшем смысле этого слова. Европа — то ли вассал, то ли доверенный слуга, Россия же…
Не сгущая красок, попаданец рассказал о России. Император курил, время от времени уточняя детали и постепенно чернея лицом.
— Не справились, значит, потомки, — подытожил с видом человека, принявшего важное решение, — благодарю, генерал. Жду вас завтра в это же время, продолжим наш разговор. Ах да, промышленники Конфедерации… полное моё одобрение и всяческая поддержка на государственном уровне. Мой кабинет[5] уточнит детали и представит готовый вариант.
После ухода Фокадана император некоторое время сидел молча, потом с силой потёр лицо руками и будто снял маску.
— Социалист, — хмыкнул он, — с какими только отбросами не приходится работать! На виселице ему самое место, а не во дворце. Да чуть ли не за ровню меня держит, поганец этакий!
Стенная панель отодвинулась и из проёма вышел секретарь, а по совместительству и телохранитель. Выходец из низов, успевший хлебнуть лиха, Половцев фанатично служил Александру. В двадцать первом веке его назвали бы царебожником[6]. Фанатичность соседствовала с прекрасной памятью, высочайшей работоспособностью и прекрасной обучаемостью.
— Государь, — чуть поклонился секретарь, — так может, его стереть из Книги Жизни?
Некоторое время император серьёзно обдумывал заманчивое предложение, но всё же нехотя отказался:
— Не стоит. Мерзкий человечишка, вздумавший порушить естественный ход вещей… но полезный. Он всё больше против англичан борется, России это на руку. Сомнительный союзник даже на фоне азиатских князьков, но пусть живёт. Пока живёт.
Разговор с императором оставил двойственное впечатление. Вроде всё хорошо, но чёртовых но получалось слишком много.
Вечером, уже лёжа в постели, Алекс прокручивал в голове минувший день, рассматривая события критически. Метод давний и хорошо известный, жаль только, сам он его использует от случая к случаю.
Резкая симпатия императора к социалисту? Увольте… все действия Александра говорят о его убеждённости в священности монархии[7] и особ царского происхождения. Взять хотя бы его отношение к Великим Князьям и Дому Романовых. Сколько ворья, сколько откровенно некомпетентных людей на высоких постах — положенных по праву рождения!
Случаи участия в заговорах и откровенном предательстве интересов страны? Сколько угодно! За исключением парочки странных смертей особо заигравшихся, да отстранения с ряда постов — с перестановкой на другие, не менее хлебные, но менее ответственные, никакой реакции! Чуть притихли, но продолжают крутить заговоры, воровать, лезть в государственные дела при полном непонимании оных.
Некоторые сановники, вполне себе монархисты, не раз просили императора урезонить родственников. Ничего! Александр глубоко убеждён в священности царской крови, и это, по его мнению, перекрывает любые недостатки родичей.
А тут — разговор почти на равных, весёлые лучики около глаз, идеальная реакция на фразу Другие же используют послания, чтобы сделать мир чуточку лучше — как они это понимают. Так не бывает. Игра? Несомненно.
Попаданец прикусил губу: не в первый раз с размаху вляпывается в события только потому, что считает предков заведомо глупее потомков. Пусть даже не глупее, а менее знающими, менее подготовленными… не суть. Сидит в нём червячок снисходительного отношения к предкам, себе-то чего врать.