Страница 5 из 7
— Давай-ка ты, дружок, отдохнешь здесь немного. А мне нужно на работу устраиваться.
Норг согласно икнул.
Глава 2
Такая-сякая, сбежала из дворца. Мультфильм «По следам бременских музыкантов»
Оборотня долго искать не пришлось: мужчина работал с бумагами в том же кабинете; увидев невесту, встал и кисло улыбнулся:
— Джинсы и рубашка? Собралась-таки?
А он решил, что за ночь передумаю? Наивняк…
— Когда едем?
— Дай мне пять минут — закончить письмо.
Да пожалуйста. Села на диванчик неподалеку, осмотрелась: кабинет как кабинет. Дубовый стол коричневого цвета у окна, черное кожаное кресло для владельца и обычный деревянный стул для посетителей, тот же довольно удобный диван возле двери, высокий шкаф с бумагами, ближе к окну — пара полок с книгами. В общем, вполне земная обстановка, разве что вместо ручек и карандашей на столешнице стояли чернильница с пером.
Именно эта деталь и завладела моим вниманием. Средневековье какое-то…
Меня в очередной раз лавиной погребли под собой сомнения: куда я, дура такая, полезла? Какой иной мир? Какая свадьба? Где он и где я? В зеркало давно смотрелась, аристократка недоделанная? Нашлась писаная красавица. Сидела б в том морге сутками напролет, за трупами следила и в тряпочку помалкивала. Нет, жить сытно кому-то захотелось, работать, не думая о завтрашнем дне. Ну вот, ты тут, довольна? А дальше что? Встреча с обожаемыми родственниками? С одним уже встретилась, вон последствия той встречи в спальне на кровати распластались, завтрак сытный довольно переваривают. Свекры, уверена, так добры не будут: найдут что посильней и поопасней, и прощай, Инка, только тебя и видели.
— Поехали.
Это пять минут уже прошли? Быстро. Закончила самокопание, встала, вышла следом за блохастиком.
Три года назад все мое окружение составляли исключительно врачи и пациенты больницы. В городе появляться из-за собственной дурости я не могла. Наверное, этот факт тоже повлиял на желание вернуться назад. Теперь же, выйдя следом за женихом из дома, я с удовольствием вертела головой: камень, отесанный камень, что в стенах, что под ногами, на мостовой. Не поняла. А где зелень? Деревья там, кусты?
— Инка, садись.
Я повернулась: карета, без лошадей, правда, но роли это не играет. Типична карета с кузовом и колесами. Дверь открылась автоматически. Опять магия, видно. С помощью жениха я залезла внутрь, уселась на сиденье. Обивка — красный бархат, между сидениями — журнальный столик с блюдцами, наполненными сладостями, на окнах — занавески. Ощути, товарищ, во время путешествия комфорт по полной программе.
Оборотень сел напротив, вальяжно развалился на сиденье, постучал по стенке нечто, напомнившее мне азбуку Морзе, и транспортное средство плавно двинулось вперед.
— Конрад, дома я вижу. А деревьев почему нет?
— Зачем? — искренне удивился блохастик. — Мы же не в лесу.
Действительно. О чем ты спрашиваешь, глупая женщина?
Из-за занавесок рассмотреть город не удалось, но не последний же раз я выбралась из дома, успею еще. Надеюсь, по крайней мере. А вот больница, возле которой карета остановилась, впечатление произвела. Этакое высоченное здание, этажей тридцать как минимум. Настоящий небоскреб. И, конечно же, как и остальные здания здесь, сложен из отесанного камня. Никакой фантазией, смотрю, строители и местный архитектор похвастаться не могли.
Тролль-вахтер на входе был не знаком. Оборотень равнодушно подсунул охраннику под нос какой-то круглый значок, и нас беспрепятственно пропустили. Привычный подъемник, вместительный, чистый, герметичный, пара минут, и вот уже мы на пятнадцатом этаже, у двери в кабинет Сортарина.
Как обычно облаченный в черный деловой костюм, инкуб стоял у окна, рассматривал городской пейзаж, хотя что можно было увидеть сквозь пелену густого тумана, для меня оставалось загадкой. Повернувшись на звук открываемой двери, пару секунд молча смотрел на гостей, затем покачал головой:
— Иногда ночами лучше спать.
Какое шикарное приветствие.
Моему спутнику, очевидно, такая манера здороваться тоже пришлась по душе: Конрад широко и довольно пакостно ухмыльнулся.
— И мы рады вас видеть, норн куратор.
— Так… Галлюцинации говорить не могут… Инка, скажи, что ты к нам надолго?
Ну хоть кто-то рад меня видеть.
— Надеюсь, норн куратор, — улыбнулась я.
— Тебе — точно больше не куратор, как и остальным из твоей бывшей команды. Официально, по крайней мере. Располагайтесь, гости дорогие. Побеседуем.
Сели. В кресла за столом, напротив инкуба. Общение получилось продуктивным.
Оказалось, оборотень еще вчера успел в подробностях обсудить сложившуюся ситуацию с самим главврачом. Горный тролль дал добро на мою работу в больнице, причем вместе с остальным народом, то есть теперь я официально считалась не интерном, а молодым, пусть и не совсем опытным, специалистом; вопрос, зачем такая головная боль местному начальству, оставался открытым. В договоре, предложенном мне на подпись, значилось, что Инка Любова, двадцати двух лет от роду, является врачом третьей (низшей) категории с допуском на двадцать пятый этаж включительно и возможностью работы с особенными больными. Под последними, как объяснил Сортарин, подразумевались те же русалки, дивы и домовые. Угу, не спорю, полностью мой контингент. Вот уж с кем я влет нахожу общий язык.
Конрад, как и ожидалось, повторно устраиваться не стал, но допуск в здание в любое время дня и ночи получил. Действительно, надо же постоянно за невестой приглядывать. А то еще в очередной раз сбежит ненароком.
— Пойдем, покажу твое новое рабочее место.
Новое место кардинально отличалось от старого лишь количеством столов и стульев — семь, каждому по специалисту свое личное место, — а также цветом занавесок: здесь они были темно-серыми. В остальном ничего не изменилось: большая, светлая комната, пара мягких кресел для посетителей и желающих комфорта измотанных врачей, посередине — небольшой раскладывающийся диванчик, неподалеку от входной двери — невысокий шкафчик с кучей ящичков, вендинговый аппарат в углу, очень похожий на своих земных «собратьев», только в большим выбором мучного и сладостей — правильно, без сладкого у измотанного специалиста мозги могут отключиться. Несколько полок, уставленных папками, на стенах. Видно, для хранения личных дел пациентов. Рядом с полками — неприметная дверца в туалет и душевую. Ну и гомон, тот самый, от которого я уже отвыкла — кричит, что-то доказывая, Астон, его легко перекрывает рык Инола, к ним обоим присоединяется возмущенный бас Аринора. Зикара и Сурина привычно молчат.
— Дамы и господа, попрошу минутку внимания.
Замолчали. Обернулись. Смотрят с недоверием и удивлением. До вампирши дошлой первой: скривилась, будто лимон разжевала. Жур радостно потер руки:
— Инка! Ты вернулась!
Ага, всем теперь весело будет.
Подскочил гном:
— Ты, надеюсь, появилась здесь не с пустыми руками? Книги…
Кто о чем, а Астон о знаниях…
— Отлично. У нас как раз последний стол пустовал.
Инол. Приветливо улыбнулся.
Зикара и Аринор просто доброжелательно кивнули.
Да, я тоже рада всех видеть.
Жених и «больше не куратор» ушли, я осталась с народом.
— Ты надолго?
— Навсегда, думаю.
— Сури, не кривись, косой останешься. Ай!
— Так книги привезла?
— Несколько штук. Вряд ли от местных отличаются.
— Вот и проверим. Жить где будешь?
— С оборотнем.
Молчание. Потом Инол, осторожно уточняя:
— Ты согласилась?..
— Выйти за него? Во сне — да. Как оказалось, в реале — тоже. Да, Сурина, я в курсе, что дура.
Всеобщий смех и по-прежнему кислая физия вампирши.
— Шестнадцатый этаж, третья палата — раненый кентавр, — равнодушно прервала наше теплое общение сирин, — семнадцатый этаж, первая палата — каменная горгулья, одиннадцатый этаж, пятая палата — домовой в депрессии.