Страница 82 из 83
- Хороший вопрос, - вдумчиво ответил Сенчук, с усмешкой глядя в его разбитое лицо. - Отвечаю. Вы, - обернулся к Забелину и Каменцеву, - дуйте к кран-балкам и спускайте дежурную шлюпку. Там ваши документы, компас, вода со жратвой и карта... Я даже звезды вам на ней нарисовал... Мало ли что! Бензина для движка - в обрез, но в случае чего до островов дотянете на веслах, по прогнозу еще три дня будет штиль. Родная мать бы так о вас не позаботилась, как Георгий Романович! Хотя на доброе слово от вас даже и не рассчитываю! обреченно махнул рукой.
- Наша компания, значит, вас не устраивает? - уточнил Забелин.
- Почему? Мое сердце разрывается от того, что я покидаю столь почтенное общество господ офицеров и авантюристов! - приложил руку к груди старпом. - Но я трезво смотрю на наши совместные перспективы, и они мне не по душе. Увы! Примем со смирением неизбежность разлуки.
- Не ожидал от вас такого сальто-мортале, - произнес кав-торанг.
- На войне, - поведал Сенчук, - одни ценности: это взаимовыручка, честь и порядочность. А в мирной жизни, к сожалению, прямо противоположные. Кроме того, мне не по пути и с вами, и с этой кодлой, в которой меня временно прописали. Я - вольный разбойник, хотя всю жизнь был в личине холопа-опричника. Однако теперь хочу дожить все мне положенное по собственному разумению, радуясь божьему миру, в котором мне столько пришлось нагрешить. Уточню: вне коллектива и бухгалтерии. Это только слабаки думают, что жить в обществе и быть свободным от бухгалтерии нельзя. Устал я от разного рода коллективов. Мышление коллективов, да и труды их, всегда угловаты, как хрущевские пятиэтажки, а божьи - приятно округлы... Вообще, все, что от Него, - хорошо, вечно и - бесплатно. А вот все, что от рода людского...
- И вы еще рассуждаете о боге?! - сжимая кулаки, воскликнул Забелин.
- Да, - кивнул Сенчук. - Эта гипотеза, от которой я, вероятно, в дальнейшем серьезно пострадаю, представляется мне, несмотря ни на что, наиболее перспективной.
- По-моему, я понимаю, откуда взялся этот чемодан, - напряженным голосом произнес Прозоров.
- О, если бы кто знал его доподлинную историю! - с чувством произнес Сенчук. - Но похоже, она прояснится в подробностях только на Страшном суде. Озабоченно надув щеки, он посмотрел на часы. - Итак, настала пора прощальных рукопожатий. Вновь огорчен: их придется избежать. А то вдруг кому-то взбредет вывернуть кисть старому доброму простофиле... К сожалению, люди, как убеждаюсь, куда опаснее любых ядерных материалов. Да, советую поторопиться... - Он с силой пнул Ассафара башмаком под дых, наступил на обмякшее тело, а затем пальцем поманил к себе Каменцева. Прошептал ему на ухо: - Напоследок, как человек благодарный и не любящий оставаться в долгу, я устроил ответный сюрприз нашему другу арабу... Сюрприз приводится в действие обычным кипятильником, и когда вода превратится в пар...
- Как?.. - Тот оторопело взглянул на содрогавшуюся от яростного напора дверь.
- Ты хочешь отпустить на волю этих придурков? - устало покачал головой Сенчук. - Что же... Иди открывай запор, они тебя вмиг вздернут под ребро на гаке! Или насадят задницей на гюйсшток, как свадебную куклу на капот! Впрочем, хватит вести беседы. Вова! - Требовательно зыркнул на Крохина. - Самая пора отдать швартовы! Бери чемодан - и меняй борт!
Крохин, несмотря на тяжесть груза, буквально растворился в пространстве вместе с командой, которую отдал ему новый начальник.
- Моя песенка спета. Извольте выплатить гонорар! - Сенчук в прощальном полупоклоне приподнял над головой фуражку. - Гонорар будет скромен: от вас требуется всего лишь молчание, господа! Молчание о персоне, сохранившей то, что от вас осталось. - И, двигаясь боком вдоль лееров, с нацеленным на Прозорова пистолетом, добавил: - Советую вам в различных инстанциях рассказать легенду о страстном поцелуе борта с заплутавшим айсбергом. Или что-нибудь в этом роде. Поскольку в любой правде мало кто заинтересован. А у араба, подозреваю, есть много дурных приятелей... Не удивлюсь в этой связи, если вскоре заполыхают министерско-морфлотовские архивы. О, а вот и ваша лодчонка спущена... И если, донеслось уже из-за планширя, - в ближайшие полчаса вы не преодолеете тройку-четверку кабельтовых, я не смогу поручиться за встречу вами счастливого Нового года!
АССАФАР
Ассафар с яростью смотрел на скрывавшуюся вдалеке яхту. Оснащенная мощным подвесным движком шлюпка тоже бойко уходила от "Скрябина".
Кто-то осторожно тронул его за плечо. Он увидел искривленное от боли лицо Еременко. Второй помощник стоял на подгибающихся ногах, судорожно прижимая скрещенные ладони к паху.
- Мы разгадали их фокус, - с натугой прохрипел он. - Этот... Сенчук оставил в трюме бомбу. Еще несколько минут, и она бы рванула... Я так и знал! Хитрая, скользкая гадина...
- Где Кальянраман? - спросил Ассафар затравленно.
- Он готовит батисферу, правда, эти уроды повредили один из основных тросов...
- Плевать! Это нас уже не остановит! - сказал Ассафар. - Судно далеко отнесло от подлодки?
- Нет, дрейф контролирует компьютер, сбивов нет, сейчас штиль... Через три часа мы уже сможем начинать... - Внезапно, поднявшись на цыпочках, он замер, вглядываясь в безоблачное небо.
В синеве появилась, снижаясь над плоскостью океана, серебристая точка.
Ассафар как завороженный уставился на нее.
С каждой секундой точка укрупнялась в размерах, словно раздвигая изнутри саму себя.
- Самолет? - неуверенно спросил неизвестно кого Еременко. И в следующий момент сдавленно охнул, оторопев.
И тут же страшная, ослепляющая мысль огненным ежом разорвалась в мозгу Ассафара: "Что-о? Неужели... Неужели меня предали старшие? Неужели их приказ был..."
Ракета летела прямо в глаза. Неотвратимо и страшно. Она была похожа на яростно устремленную к добыче матерую акулу, и причудливый зигзаг тени, отбрасываемый солнечной водой на ее подбрюшье, действительно был похож на какой-то жуткий глубокий оскал.
Дальнейшие действия диктовались уже подсознанием, опаленным горячкой страха.
Он закрылтлаза и присел, невольно обхватив голову руками, и сжался, дрожа.
Горячая властная волна, которую он так боялся, нежно и невесомо подхватила его и стала вечностью, его поглотившей.
Эпилог
С тугим ревом разверзшейся штилевой воды ядерная субмарина с белой звездой выплыла под слепящее солнце ясного тропического дня.
Тяжелый округленный нос на миг вздыбился и тут же пропал в кружевной пене, выпятив над разбегающейся рябью волн скользкие, плавно сбегающие в глубину обрезиненные бока.
Китообразная туша, омываемая прозрачной водой, утвердилась, покачиваясь, на поверхности в благолепной тишине, через считанные мгновения нарушенной глухим звяком раздраиваемых люков.
Вышедший на палубу вахтенный офицер в белоснежной робе, с чепчиком, с завернутыми кверху бортами, оглядев расстилавшееся вокруг пространство, крикнул в зев отсека:
- Ничего здесь нет! Пустая вода...
Он еще немного постоял, вглядываясь слезящимися от яркого света глазами в бирюзовое однообразие дремотной воды, а потом нехотя вернулся на центропост.
- Ничего там нет, - доложил командиру. - Лишь пара обломков.
- Куда же исчез объект? - озадаченно обернулся тот к штурману, вглядывающемуся в индикатор кругового обзора.
Штурман равнодушно пожал плечами.
Командир атомохода задумался.
Неужели заряд ракеты оказался столь мощным, что в клочья разнес крупнотоннажное судно? Или оно перевозило какие-нибудь взрывоопасные материалы? Все, впрочем, может быть.
- Обломки от корабельной обшивки, точно, - доложил вахтенный.
- Запросите центр управления НАСА, - приказал командир.
- Уже сделано, - сказал помощник. - Спутник вошел в мертвую зону, и они тоже его потеряли.
- В этом треугольнике, по-моему, действительно происходят разные чудеса, - подал мрачную реплику один из офицеров.