Отбор для чудовищ

Вот тут у меня началась истерика. Как только вспомню слова Глазастого: «посчитал, что ты можешь испугаться», так и начинается новый приступ смеха. Нет, серьезно! Вот совсем не страшно было ни разу за все похищение, а через полгода я реально могла уже и испугаться, наконец! Или что-то не то с этой адаптацией общения, и я неправильно понимаю смысл фраз или проблема с императорскими мозгами.

Начавшаяся процедура быстро избавила меня от смешливости. Прошло совсем немного времени и я плавно перешла к рыданиям. А еще где-то через пол часа — к жалобным крикам.

Вечером нас с Маринкой не заперли, оставив двери открытыми.

Это я устроила. Когда Громилы несли меня обратно в комнату, зареванную и обессиленную, я услышала их разговор.

— Завтра заберут наших последних девочек.

— Да… Я немного привязался к ним. Как там, интересно, наши самые маленькие крошки поживают у водных монстров? За них больше всего переживаю.

— А я о последних двоих думаю, которых еле живыми от усталости, забрали. Им тоже не повезло. Вечные имперцы от скуки, что только с клонами не делали: и драться их заставляли, и издевались по всякому, и опыты ставили, и просто ради развлечения убивали. И над клонами женщин, не меньше, чем над клонами мужчин развлекались, а то и больше. А наши девочки настоящие, живые. Что с ними сейчас делают?

— Да уж. Мне кажется, больше всех той, что с крылышками повезло. Она у Крылатого народа уж точно в заботе и нежности просто купаться будет.

— Да, только бы насмерть не закупали. Излишняя забота тоже до печенок достать может.

И тут я мысленно попросила:

— Не запирайте нас сегодня, пожалуйста. Мы хоть поговорим на прощание.

Потрясенные Громилы замолчали и больше ни слова не подумали. Даже не знаю, как можно не думать? У меня в голове мысли без остановки вертятся. Однако, когда я прийдя в себя после процедуры, подошла и дернула двери, оказалось, они остались не запертыми. Я немного осмотрелась вокруг, никого, и побрела к Маринке. Благо, она была недалеко, в соседней комнате.

После подробного, чуть ли не десятикратного пересказа, и всестороннего обсуждения всей имеющейся у нас информации, мы так ни к чему и не пришли. Стало понятно, что за людей нас, женщин, не считают. При этом шесть похищенных девочек отдали на забаву или размножение в колонии, а нас четверых предназначили для Вечно живущих имперцев, которые не испытывают какой-либо надобности в наших особах, а просто развлекаются. И эти развлечения могут быть разной степени жестокости.

Еще долго мы обсуждали все обнаруженные обстоятельства и пытались придумать, что делать, пока, обнявшись, не уснули на одной полке.

А наутро, после необычно коротких занятий и обеда, мы уже стояли в круглом зале и с замиранием сердца ждали.

Снова опустилась сфера.

Глава 7

Появились те же два имперца из Вечных, которые два месяца назад унесли Наташу с Леной.

Мы все находились у круглом зале. Рядом со мной согнулся в поясном поклоне Глазастый, а со стороны Маринки все трое Громил выражали почтение им на коленях, прижав лбы к полу, вытянув перед собой руки на всю длину. Только мы с Маринкой держались прямо, как сговорились еще накануне. Не дадим этим истребителям женщин унижать нас! Будем им во всем сопротивляться до последнего!

Голубоглазый молча протянул руку, взял Маринку за предплечье и неторопливо повел в сферу. Она пыталась упираться, оглядываясь на меня, но Голубоглазому ее потуги на свободу, как мертвому припарка. Зеленоглазый сделал мне молчаливый приглашающий жест, мол: «топай в нужном направлении, то есть в сферу, девочка». Я, конечно, стою, хотя уже понимаю, что мы с Маринкой сглупили со вчерашними договоренностями, ничего у нас не выйдет.

Только Зеленоглазый, долго не ждал. Коротко приказал, даже не глядя, Глазастому:

— Занеси ее!

Тот распрямился и буквально подхватил меня на руки и бегом понес в сферу. Я хотела к Маринке, поэтому обхватила Глазастого за шею и победно усмехнулась Зеленоглазому, как бы говоря этим: «молодец, я именно так и хотела в вашу сферу попасть, на ручках». А что оставалось?

А классная все таки у него прическа, подумалось мне, стильная, и одежда такая милая. Как же я соскучилась за нормальным видом людей! А эти двое почти нормальные, выглядят совсем как люди, только слишком совершенны. Есть в них что-то восточное, глаза почти обычные, не раскосые, с непривычным разрезом. Может некоторая неторопливость и невозмутимость?

Пронзительный взгляд Зеленоглазого сверкнул недовольством. Он шел следом, в метре от нас, и едва Глазастый занес внутрь и поставил меня на ноги, сделал ему повелительный знак: «на выход!».

Тот молча ретировался. Надо же, как сильно он боится…

А через несколько минут мы с Маринкой снова были на космическом корабле. На этот раз находясь в сознании и понимая что происходит. Через огромный иллюминатор мы рассматривали открывшуюся нам вселенную: яркие сверкающие далеким зовущим светом шаровые и рассеянные скопления звезд, темные материи, межзвездный газ и волшебные космические лучи. Я очаровано наблюдала.

Сзади сдавлено пискнула Маринка. Неохотно повернулась и увидела, что подругу собираются насиловать. Один мужчина, Зеленоглазый, работает за пультом управления, а второй раскладывает подружку прямо тут же, в общем помещении, за нашими спинами, на некотором подобии стола в центре.

Показалось, время остановилось. Что делать? Я растерянно оглянулась в поисках помощи. Глупо! Вернулась взглядом к столу. Маринкин мешок уже разорванный, неровными обрывками свешивался к полу. Я в отчаянии завопила во все горло и запрыгнула на спину насильнику, хватая его за голову, целясь скрюченными пальцами в глаза. Не попала, но почувствовала как короткие, но крепкие ногти проделывают глубокие царапины на щеках мужчины. Он резким движением сбросил меня и развернулся сверкая глазами да так и замер растерянный: штаны спущены, «колокольчик» висит, на щеках кровь, во взгляде зарождающаяся ненависть. Маринка собирается в комочек, кутается в лоскутки, с ужасом ожидает продолжения. Тут раздается предупреждающий голос Зеленоглазого:

— Етевек, у нее черная печать. Нельзя. Она могла удариться, когда ты ее сбросил. Проверь, все ли с ней в порядке. И оставь пока нашу крошку в покое, зачем ты ей платье порвал? Мы с ней потом наиграемся, когда эту сбагрим. Одень штаны и не нервируй императорскую. Первоочередная задача: благополучная ее доставка.

Голубоглазый, которого назвали дурацким именем «Етевек», как это не удивительно, быстро спрятал «колокольчик» в штаны и подошел ко мне.

— Что-нибудь болит? — хмуро спросил, не притрагиваясь и не пытаясь помочь встать.

Я осторожно пошевелилась и застонала.

— Да, болит.

Мне показалось, или Голубоглазый испугался? Я решила усилить нажим.

— Очень болит! Когда ты попытался насиловать, я так испугалась… — тут появились слезы, во первых, от облегчения, поняла, что убивать не будут, во вторых, таки больно шлепнулась.

Услышав мои слова Етевек вообще стал белым, насколько это возможно с его смуглой кожей.

Он повернулся к Маринке:

— Как тебя зовут? Марина? Бегом, Марина, встань и помоги ей! Быстро!

Часть 5. Император. Глава 1

Не знаю, как Маринка поняла его приказ, но послушалась немедленно.

Етевек с тревогой наблюдал как она мышкой юркнула ко мне и стала помогать подняться и перебраться на некое подобие длинного дивана у стены. Там мы и сели вдвоем, прижавшись и обхватив друг друга руками. Маринка шепнула мне на ухо:

— Спасибо.

Недовольный Етевек отправился к Зеленоглазому. Они о чем то переговорили, а потом поменялись местами: за пульт управления кораблем стал Голубоглазый.

Второй вышел ненадолго, а потом вернулся с такой же мягкой рубашкой с короткими рукавами, как была на них и протянул Марине. Она быстро сбросила остатки мешка и сразу оделась. Какая у меня хорошенькая подружка. Зеленоглазый с нее глаз не сводил.

— Что с нашими девочками? Где Лена и Наташа? — требовательно спросила я, пользуясь случаем.