Страница 28 из 57
Направляюсь в святая святых — логово Великого Охотника.
Кирилл Андреевич был прав — надо ездить на охоту, надо. Даже если времени на это совсем нет, а мысль о стрельбе по живым мишеням вызывает отвращение. После нашей воскресной эпопеи, я чётко ощутил, что отношение босса ко мне изменилось. Да, мои акции поднялись уже тогда, когда я уел «Вавилон», но совместная вылазка в лес ещё больше повысила рейтинг.
Теперь Михаил Иванович смотрит на меня почти так же нежно, как на свой любимый муляж серого селезня.
Вчера вечером, когда я сорвался по звонку Вероники, было страшно возвращаться в переговорную. Думал, Иваныч исполосует меня автоматными очередями отборного мата, а потом вскроет мой череп, вырвет мозг своей квадратной лапой и сожрёт его.
Но нет, пронесло. Шеф только поинтересовался, всё ли в порядке, покосился на мои ободранные кулаки, и мы, как ни в чём не бывало, снова приступили к работе…
— Присаживайся, Андрюша. Всё нормально у тебя? Что-то ты вчера метался с бешеными глазами.
— Уладил одну проблемку, шеф.
— Помощь не требуется?
Ну вы посмотрите, какой милаха! Прямо отец родной. Решено: от охоты больше не отказываюсь. Кирилл Андреевич — молодец, хороший дал мне совет.
— Нет, спасибо, всё нормально у меня.
— Ну и отлично. Слушай, Андрей, тут назрел один вопрос. Ты не обидишься, если я бортану твоего будущего тестя?
Вероникин странный папаша сразу был зачислен гендиром в мои будущие родственники. Странный — потому что Николаю Гайеру я бы тоже с удовольствием начистил рыло, как и Бородухину. У меня к нему множество претензий. Почему дочь живёт в разгромленной съёмной квартире? Почему вкалывает, как золушка? Почему он не помогает ей оплачивать учёбу? Всё это выглядит так, словно Николай Гайер вычеркнул дочь из своей жизни, едва у него появилась новая семья.
— Какие-то проблемы, Михаил Иванович?
Генеральный не отвечает, ждёт, пока Анечка, появившаяся в кабинете, поставит перед нами кофе. Вот! Я уже и кофе с печенькой заслужил. Раньше Иваныч ради меня секретаршу не напрягал.
Что ж… Будем ездить на охоту. Надо так надо.
— Наши безопасники собрали на этого товарища досье, — говорит шеф. — Фрукт ещё тот. Партнёр он ненадёжный, бизнес вести не умеет, постоянно прогорает. Сегодня у него всё хорошо, а завтра сел на мель и барахтается в песке. Я понял, что лучше всего он умеет окучивать баб. Вот это его настоящее призвание. Сейчас у него уже четвёртая жена.
— Я знаю.
— Но чтобы твоя девочка на тебя не обиделась, мы, Андрюха, давай поступим так: я подпишу с Гайером небольшой контрактик. Затаримся у него всякой мелочёвкой. Он будет доволен, для него даже разовая акция с таким партнёром, как «Армада», очень выгодна. Но на постоянной основе я с такими товарищами не работаю.
— Спасибо, Михаил Иванович.
— Ты, Андрейка, сделал всё, что от тебя зависело. Похлопотал, замолвил словечко. В результате папашка сможет слегка приподняться. Надеюсь, твоя девочка будет тебе благодарна.
Шеф усмехается, явно намекая, что девичья благодарность — это ух какая хорошая вещь!
— Да, здорово, Михаил Иванович. Огромное вам спасибо.
Парадокс! Как так получилось? Вместо того, чтобы набить физиономию Гайеру, чего мне очень бы хотелось, я подогнал ему выгодный контракт. Этот ловелас, однозначно, любимец не только женщин, но и фортуны, он родился с серебряной ложкой во рту.
— Насколько я понял, изучив досье, твоя Вероника — дочь Николая Гайера от первого брака. Так это ты за ней вчера сорвался, как ненормальный?
— Да. Поехал спасать, к ней один урод полез.
— Проучил? — усмехается шеф, многозначительно кивая на мои кулаки.
— Угу.
— Красавец… Так вот. Маман твоей Веронички — небезызвестная Антонина Стрельцова.
— Да, она самая. Чиновница. Но её уже два года как нет.
— В курсе. Я к тому, что невестушка у тебя не только красивая, но и очень богатая, Андрюха. А это означает, что парень ты не промах, не перестаю тебе удивляться.
— Что вы, Михаил Иванович! Вот тут информация недостоверная. Это наши безопасники откопали?
— Да я и сам знаю, — генеральный хитро прищуривается и барабанит пальцами по столу.
Жду развития темы, но босс молчит, в детали не вдаётся. В любом случае, сейчас он ошибается. Вероника подробно рассказала мне печальную историю их семьи.
— Да, Никина мама была довольно обеспеченной дамой, однако, всё ушло на лечение в Израиле и Швейцарии, — объясняю я шефу. — Операции, перелёты, проживание, новейшие препараты и так далее. Вы понимаете, во сколько это обошлось.
Вижу, что в глазах директора мелькают цифры — в голове включился калькулятор, подсчитывает стоимость заграничного лечения.
— М-да… Надо же, как всё обернулось, — задумчиво бормочет босс. — Не повезло девчушке. Осталась и без мамы, и без денег… Ну, с тобой она не пропадёт, ты завидный жених. Сообразительный и при деньгах. Вон какой бонус отхватил за «Вавилон». Уже получил?
— Да, Михаил Иванович, деньги пришли. Спасибо.
— Доволен?
— Очень.
— Обещаю ещё больше, если порвёшь «Инвест-строй». Вот чтобы просто на клочки! Пусть ошмётки летят и кровь фонтаном брызжет! — играет желваками Иваныч.
— Организуем, босс!
А что? Задача выполнимая, хотя, конечно, придётся постараться.
Собираю отдел, проверяю, что сделано, раздаю новые задания. При этом думаю о Веронике. Встречаюсь с людьми, еду в арбитраж, возвращаюсь в «Армаду». Думаю о Веронике. Проверяю договор, составляю претензию, отвечаю на два десятка звонков. Думаю о Веронике.
Не могу дождаться, когда стартану из офиса к моей девочке. Губы горят в предвкушении новых поцелуев, меня уже всего трясёт. Представляю, как зарываюсь лицом в шелковистые волосы, чувствую под ладонями хрупкую спину. Сегодня смогу позволить себе больше, чем вчера. Что-то мне подсказывает, что Ника не будет сопротивляться…
А в половине восьмого, когда с делами, наконец, покончено, в кабинет вваливается туша генерального. Он уже накинул куртку поверх безупречного костюма, сшитого по меркам носорога. Михаил Иванович, бессердечный деспот, убивает меня одной фразой:
— Так, Андрей, погнали! Надо встретиться с важными людьми. Необходимо твоё присутствие.
Семь секунд пришибленного молчания. Мне надо прийти в себя.
— Прямо сейчас?
— У нас деловой ужин. Поедим и побеседуем с очень нужными мужиками.
— А можно без меня?
— Нет.
— А это надолго?
— Да нет, до полуночи управимся, я думаю.
До полуночи?!
Романтические планы горят синим пламенем. Сегодня мне не удастся стиснуть в объятиях мою маленькую птичку и зацеловать её до потери пульса. Из-за работы я снова лишаюсь личной жизни.
Видимо, в моих глазах бегущей строкой проносится объёмная речь, составленная из отборного мата, так как Михаил Иванович сочувственно хлопает меня по плечу:
— Что? Нарушил твои планы? Ну, сорри, сорри, так получилось. Погнали, погнали, Андрей, некогда. Мужики нас уже ждут, нехорошо заставлять их. Я к тебе сяду, водитель отпросился.
По дороге звоню Нике с сообщением, что сегодня точно не удастся встретиться. Слышу в динамике её расстроенный голос:
— А я тебя так ждала, Андрей!
— Ждала… — Так и хочется спросить, в чём сейчас моя малышка, что на ней надето, но рядом сопит шеф и прислушивается к разговору. — Прости меня, солнышко, сегодня никак не получится.
— Очень жаль.
— И мне.
— Андрей, а ты ещё позвонишь?
— Ты лучше не жди, вдруг не смогу. В одиннадцать ложись спать, у тебя же утром занятия.
— Хорошо, — грустно соглашается Вероника.
Когда заканчиваю разговор, Михаил Иванович поджимает губы:
— Всю малину вам обломал?
— Как-то так.
— Хм… Ну, ничего! Какие ваши годы! Ладно, за мной отгул.