Жизнь солдата

Первая книга, которая была предложена мне Кучинским, запомнилась мне надолго, можно сказать, на всю жизнь. Это была книга Н. С. Смирнова "Джек Восьмеркин – американец". Конечно, эта книга была не для моего возраста, и запомнилась она мне не потому, что понравилась, нет, я с трудом ее прочитал. Но прочитал только потому, что это была моя первая книга, взятая в городской библиотеке, о чем я уже давно мечтал. Я хорошо помню, что нес ее домой с большой внутренней робостью. Наконец-то я стал законным читателем нашей библиотеки. Хоть и с трудом, но книгу я прочитал за три дня и, не зная о часах работы библиотеки, побежал за новой книгой в десять часов утра. На дверях библиотеки висел замок. Оказалось, что библиотека работает с пяти до одиннадцати часов вечера.

Удивительно, но я почему-то еще не раз прибегал в библиотеку задолго до ее открытия, забывая расписание ее работы. Хорошо, что рядом находился дом, где жил Арон Шпиц. У него я часто проводил время в ожидании открытия библиотеки. Я очень сильно увлекся чтением и чуть ли не каждый день бегал в библиотеку. Почему-то больше одной книги Лазарь Иосифович мне не давал, хотя я, как и все другие читатели, внес необходимый залог. Когда я просил у него еще одну книгу, он неизменно отвечал с приятной улыбкой:

– Ноги у тебя молодые, и лишний раз прибежать в библиотеку – тебе на пользу.

Он, конечно, не знал, сколько времени я трачу на ожидание открытия библиотеки. Но обижаться на него я и не думал, потому что его лицо всегда было добрым, и я не сомневался в правильности его решения. Больше того, Кучинский мне очень нравился своей общительностью, и я иногда подумывал, что неплохо бы стать таким же добрым библиотекарем, как Лазарь Иосифович Кучинский…

Когда рядом с нашим домом открыли пионерский клуб, я почему-то долгое время не решался туда заходить. Мне казалось, что туда ходят только те мальчики и девочки, которые носят пионерские галстуки. У меня же его не было. И у моих друзей его не было тоже. Поэтому мы втроем и пользовались только спортивными снарядами, стоявшими во дворе.

Но любопытства ради я однажды решился переступить порог пионерского клуба. Там было много комнат и один большой зал. Вошел я, наверно, не вовремя, потому что никого там не увидел, но все двери были не запертыми, и я заглядывал во все комнаты. В одной комнате я увидел на столах детали от моделей самолетов – там был авиамодельный кружок. В некоторых комнатах было чисто и поэтому непонятно, чем там занимаются.

Одна комната особенно привлекла мое внимание. В ней-то я и застрял. На столе и на стульях лежали балалайки, мандолины, домры и другие инструменты, названия которых я не знал. Но не они потянули меня в комнату. Весь угол этой комнаты занимал большой черный рояль – это была самая желанная вещь для меня. Еще в детском садике я пробовал подойти к роялю, но меня даже близко не подпускали к нему. Воспитательницы предупреждали, чтобы мы не прикасались к роялю. А теперь вот он, стоит в углу, и никого в комнате нет. Как тут было не воспользоваться моментом? Я давно хотел научиться играть на рояле. Я всегда завидовал всем детям, которые учились играть на этом инструменте. Сколько раз я уговаривал маму учить меня играть на рояле, но мама каждый раз со вздохом отвечала, что у нас нет таких денег.

И вот я в пустой комнате, а передо мной моя мечта. Я открыл крышку, и сердце мое заволновалось. Сколько клавишей! И черные, и белые! Сколько они таят в себе таинственных звуков, даже представить невозможно. Эх, как жаль, что у меня нет отца! Был бы отец, я бы уже давно играл на рояле, как Вадим в могилевском доме отдыха. Я осторожно нажал клавишу, и душа моя затрепетала: раздался приятный, короткий и в то же время сочный звук. Я ударил по черной клавише, и получился какой-то жалобный звук. Я стал ударять пальцами по клавишам справа налево, и тоненькие, веселые звуки перешли в громкие строгие басы. Это было какое-то чудо. Сколько разных звуков! Восторг охватил всего меня. Впервые мне посчастливилось прикоснуться к этому волшебному инструменту. Я немножко отдохнул и опять стал тихо ударять по разным клавишам, извлекая чудесные звуки.

Я не услышал, как в комнату вошла какая-то тетя, но увидев, как чьи-то руки закрывают крышку рояля, успел быстро убрать с клавишей свою руку.

– Сюда заходить нельзя, – сказала строго тетя.

Она выпроводила меня из комнаты и заперла дверь на ключ. И почему меня всегда прогоняют от этого музыкального инструмента? Неужели он для меня опасен? Почему мне не разрешают подходить к роялю? Я шел домой, очень удрученный этими мыслями. Как будто все сговорились против меня. В детском садике близко не подпускали, в доме отдыха Вадим не разрешал трогать, а сейчас тетя прогнала, хотя в доме пионеров никого нет, и я никому не мешаю. Будто у меня на лбу написано, что мне на рояле играть воспрещается.

Разве я тогда мог предположить, что именно из-за тяги к роялю я чуть не лишусь жизни?

Мы с Ароном и Мишей продолжали лазить по канату, шесту и лестнице, но мысль о том, что в Доме пионеров стоит рояль, у меня теперь не выходила из головы. Я мечтал о следующей встрече с ним. Дело в том, что я очень жалел, что в первый раз только беспорядочно ударял по клавишам и не попробовал сыграть какой-нибудь мотив из песен, которые я пел. И как я не догадался тогда это сделать? Нет-нет, да возникали у меня мысли о том, чтобы опять оказаться наедине с роялем. И такой счастливый случай представился.

Когда у мамы выходной, то наш дом как будто ходуном ходит с раннего утра и до позднего вечера. Топится большая печь. Мама готовит, варит, печет и жарит. Идет большая стирка белья. В доме – генеральная уборка. На мою долю тоже выпадает немало работы. Особенно, связанной с доставкой воды. Больше вроде некому таскать: Соня помогает маме дома, Саша еще маленькая. Так уж повелось издавна: обеспечить дом водой – это моя забота. Вот и сегодня мама разбудила меня в шесть часов утра:

– Левочка, принеси воды из колодца, а то мне от горящей печи отойти нельзя.

Зачем эти объяснения. Я и так знаю, что вода – это моя обязанность. Все-таки на хорошем месте мы живем: и колодец рядом, и речка. Жаль, что кто-то забил лаз в заборе. Теперь путь к колодцу удлинился. Я с двумя ведрами иду через калитку тети Аксиньи во двор Дома пионеров. Сонными глазами оглядываю пустой двор и вдруг замечаю, что окна в Доме пионеров почему-то открыты. То ли там уже уборщица работает, то ли с вечера забыли закрыть. "Вот халатность, – думаю я, – туда ночью могли залезть воры, а если бы поднялся ветер, то побил бы все стекла".

И вдруг меня осеняет догадка, и мое сонное состояние моментально улетучивается. Я быстро накачиваю воды в ведра, несу домой и бегу к Дому пионеров. Только и услышал, как мама вдогонку крикнула:

– Далеко от дома не уходи, ты мне еще нужен будешь!

По моим расчетам рояль находится в комнате с окном во двор, четвертое или пятое от калитки. Одно из этих окон раскрыто настежь, а другое – полуприкрыто. Упираясь ногами в выступ каменного фундамента, я подтягиваюсь к раскрытому окну. Кроме столов и стульев в комнате ничего нет. Тогда я подтягиваюсь к другому, полураскрытому, окну и сразу вижу свой рояль. Я раскрываю окно пошире и влезаю внутрь помещения. Потом закрываю окно, подхожу к роялю и открываю крышку.

И опять передо мной – чарующий ряд черно-белых клавиш. Я сел на стул и стал извлекать звуки, прислушиваясь к каждому звуку. Я опять испытывал блаженство от этого занятия. Звуки чередовались в определенном порядке и иногда напоминали начало знакомых песен. "Надо попробовать что-то подобрать", – подумал я. Тогда нам всем нравилась песня Дунаевского "Песня о Родине", где пелось о величии нашей страны. Песня начиналась со слов: "Широка страна моя родная".

Начальные два звука я нашел сразу, а вот третий искал долго, и это был трудный, но интересный поиск. Оказалось, что этот звук находится довольно «далеко» от начальных двух. "Неужели, – думал я, – музыканты так далеко скачут пальцами, чтобы найти каждый следующий звук?" Но потом дело пошло легче. Больших скачков почти не было. Когда у меня получился первый куплет, я подпрыгнул от радости.