Страница 160 из 185
По данным всех международных организаций по борьбе с наркотиками, в том числе и Интерпола, около 80 % опиума, из которого затем изготовляют более концентрированный дорогой героин, поступает из Афганистана. Со своей стороны, крупным поставщиком индийской конопли стала Албания [1302], так что исламистская дуга нестабильности с полным основанием может быть также названа наркодугой. По оценке директора Международной организации по борьбе с наркотиками Лоренцо Мартинса, наркобизнес сегодня является специфической и самой доходной после подпольной торговли оружием отраслью экономики, приносящей тем, кто контролирует ее, ежегодный доход в 500 млрд долларов. Ясно, что за такой контроль не может не идти ожесточенная борьба и что на него претендуют также и исламистские группировки — притом с немалыми основаниями.
Ведь талибы, например, буквально внедряли культуру опиумного мака, о чем, конечно, не могло не быть известно их американским спонсорам. До поры до времени такого рода деятельность нимало не тревожила их; вот почему обоснованной представляется точка зрения некоторых экспертов, по мнению которых нынешние трения в отношениях между США и талибами вызваны не в последнюю очередь их соперничеством в этой деликатной области. Примечательно во всяком случае, что демонизация бен Ладена спецслужбами США в конце лета 1998 года началась тогда, когда их британские коллеги установили, что «террорист номер один» намерен взять под свой контроль весь афганский наркобизнес, включая доставку «товара» в Европу.
Как бы то ни было, исламистские группировки из инструмента в руках Запада, каковым они были вначале, все более активно превращаются в самостоятельного субъекта «Большой Игры», в которую встраивают свои собственные не только тактические, в том числе и финансово-экономические интересы, но и крупные стратегические цели. Главная из них — воссоздание могущественного исламского халифата, что может достигаться поэтапно, через создание и последующее соединение его фрагментов: на территории Ферганской долины [1303] и на Северном Кавказе, чему и должно было послужить соединение Чечни и Дагестана в единое исламское государство. К тому же, как и в Средней Азии, здесь речь тоже идет о контроле над наркотрафиком: согласно имеющейся информации, по планам талибов Чечне предназначалась роль второй по величине перевалочной базы для наркокурьеров.
Разумеется, само по себе это не вызывало никаких возражений со стороны США, которые, напомню, приветствовали приход талибов к власти. Не в последнюю очередь такая благожелательность была связана с проектом строительства газопровода из Туркмении в Пакистан через территорию Афганистана; им с американской стороны занималась компания «Юнокэл Интернэшнл Энерджи», президент которой прямо назвал приход талибов к власти «весьма позитивным» событием. В таком контексте не вызывал возражений и свирепый «талибский тоталитаризм» [1304]. Пресса сообщила о намерении Клинтона открыть дипломатическое представительство США в Кабуле [1305]. А представитель госдепартамента Глинн Дэвис заявил, что пока правительство США не увидело «ничего предосудительного в мерах по насаждению шариата».
Трения появились позже, и проблемой в талибо-американских отношениях стал саудовский миллионер Усама бен Ладен, в совместную с американцами борьбу против которого как олицетворения «международного терроризма» все глубже втягивается Россия. Между тем все обстоит далеко не столь хрестоматийно просто, и бен Ладен, который в свое время встречался с госсекретарем США Джеймсом Бейкером, а также, как уже говорилось, был в Косово во время натовской агрессии против сербов, имеет свою давнюю и сложную историю отношений с Соединенными Штатами вообще и с ЦРУ в частности и в особенности.
Он активно участвовал в управляемой этим ведомством войне моджахедов против советских войск в Афганистане и с тех пор поддерживает активные связи с там же воевавшим Хаттабом. Наличие этих связей, притом в очень конкретной сфере организации денежных потоков и доставки наемников, подтвердил уже упоминавшийся попавший в руки российских спецслужбистов ноутбук Хаттаба, однако последнего, как уже говорилось, американцы в 1999 году отказались включить в список «международных террористов». Это явный признак двойной игры, приметами которой отмечена и вся история со взрывами в Кении и Танзании, превратившими бен Ладена [1306] в «bete noire», то есть монстра, дьявола, и давшими американцам возможность опробовать тактику «ударов возмездия». Ту самую, которую они собираются применить против талибов с территории СНГ — с непредсказуемыми для России последствиями. Между тем от взрывов у посольств США в Найроби и Дар-эс-Саламе пострадали в основном не американцы [1307], а в основном африканцы [1308].
Неужели бен Ладен такой плохой профессионал? Или, наоборот, очень хороший, и американской крови пролил ровно столько, сколько было нужно, чтобы не ввергнуть страну [1309] в болевой шок, но привести ее в ярость и обосновать тактику карательных ударов по любой точке в мире? Ведь удары возмездия по Судану и Афганистану можно считать прелюдией к натовской агрессии против Югославии. Есть и еще одна версия, согласно которой бен Ладен действительно не имел никакого отношения к упомянутым взрывам: что это дело рук спецслужб, бен Ладену же, нарочито превращаемому в фигуру совершенно сказочного, всепланетного могущества, отводится новая специфическая роль.
Ее прекрасно описал российский политолог Александр Игнатенко в статье «Фантом, созданный ЦРУ» [1310]. Согласно концепции Игнатенко, этот фантом «помещается американцами в любое место земного шара», в котором США собираются провести очередную партию своей геополитической игры. А при том, что сам бен Ладен, разумеется, отнюдь не персонаж из рождественской сказки и что он сетью тесных и сложных отношений связан практически со всеми значимыми исламистскими группировками, возможности такого манипулирования, понятно, безграничны. Дальнейшее рассмотрение этой стороны вопроса увело бы нас слишком далеко в сторону, но и сказанного, думается, достаточно, чтобы представить сложный контур того основного кольца «Большой Игры», внутри которого разворачивалась новая военная кампания на Северном Кавказе.
Не успели отгреметь московские взрывы, как имя Усамы бен Ладена и экзотический его портрет, в белой чалме и с черной «ваххабитской» бородой, заполонили телеэкраны, газетные и журнальные страницы. Небезынтересно напомнить также, где впервые прозвучало имя бен Ладена как виновника терактов на территории России: в Окленде, во время визита тогда еще премьера Путина в Новую Зеландию. Улетая туда сразу же после первого взрыва в Печатниках, он, в ответ на заданный ему прямой вопрос, заявил: «Оставлять [1311] не боюсь.» Отсюда можно сделать вывод, что второго взрыва он не предполагал. Но взрыв на Каширском шоссе прогремел — и что же? Премьер тут же назвал виновника: бен Ладен. Странным образом это заявление прозвучало сразу же после пятидесятиминутной конфиденциальной беседы с Клинтоном. А подключившийся к обсуждению проблемы помощник американского президента Строуб Тэлбот совсем уж прямолинейно указал на Иран и Ирак [1312] как на пособников терактов, организованных на территории России.
Удивляет также оперативность, с какой эксперты ЦРУ получили возможность изучить химический состав примененной при взрывах смеси, и скорость, с какой они указали на след бен Ладена.
1302
о роли ОАК уже говорилось в IV-й главе
1303
разумеется, с последующим распространением на всю Среднюю Азию
1304
соответствующие сцены вопиющих посягательств на права человека — эту будто бы «священную корову» западных демократий — весь мир мог видеть в телехронике
1305
где его не было с 1989 года
1306
который упорно отрицает свою причастность к ним
1307
всего 12 человек
1308
200 человек убитых, 5000 раненых
1309
США
1310
«Независимая газета», 14 сентября 1999 года
1311
страну — К.М.
1312
то есть на те страны, которые США считают своими главными противниками на Востоке