Английские каникулы

А потолок раздражал своей идеальностью. Белая побелка без единой трещинки — все у этих педантичных немцев не как у людей. Когда мне говорили, что эта гостиница — образцовая, я не думал, что рекламная фраза окажется настолько буквальной. Ну хоть бы муха какая прилетела, а!

Впрочем, через час должна была прийти фройляйн Анна, и тогда о покое придется забыть до следующего утра. Эта дама не была обременена таким недостатком, как интеллект, зато прекрасно выполняла функцию развлекательной радио— и телепередачи одновременно. Даже, можно сказать, интерактивной, поскольку иногда ей все-таки требовалось мое участие. Еще один существенный плюс фройляйн Анны заключался в том, что она являла собой образец истинной арийки — белокурая, голубоглазая и очень точная.

А пока тишина моего жилища не нарушалась ничьим восторженным голоском, повествующим об очередной выходке очередного образцового немецкого ребенка (фройляйн Анна работала воспитательницей в детском саду), я был вынужден уже в который раз прокручивать в голове тот кошмарный январский день, когда замороженный Номер Один изволил явить мне свою благодать, спася Мэтта.

Я был абсолютно уверен, что за высокомерным «мы успели подменить» стояло ничто иное, как «Лиднер взяла на себя слишком многое и провернула эту операцию». Пожалуй, ее единственную волновала моя судьба, бывшая даже для меня чем-то незначительным. Продумывая свой план, я намеренно включил в него свою смерть, потому что знал, что иначе Кира так и останется править этим миром. Ах, эти благородные цели, которых вечно приходится добиваться не самыми благородными методами… Настоящий немец скорее бы повесился, нежели бы действовал так, как я. Какое это все-таки счастье, что я так и не стал образцовым арийцем.

Тогда, в машине… Я спиной чувствовал Такаду, стремительно движение ее руки, легким почерком выводящей мое настоящее имя на клочке бумаги. Помню, я улыбнулся, потому что все шло так, как надо — все шло по плану. Отход в мир иной мне не представлялся чем-то ужасным, тем более после объявления о смерти моего напарника, так что я со спокойной душой отсчитывал про себя положенные мне сорок секунд. Наверное, это время надо было использовать для того, чтобы прочесть молитву, но в голове, как назло, не всплывало ни одной подходящей строчки. Что ж, образцом истово верующего католика я тоже никогда не являлся.

У Ниа не было ни единого повода ограждать меня от старухи с косой, что тоже подтверждает мою догадку о вмешательстве Халл. Скорее всего, ей было рассказано про листок из Тетради, но без каких-либо указаний относительно необходимости его ликвидации. Лиднер, неужели я для тебя значил чуть больше, чем просто взбаломошный подросток с опасными игрушками?

Обнаружив по истечению сорока секунд, что дыхание мое не собирается прерываться, а сердце все так же продолжает гнать кровь, я, надо сказать, даже немного растерялся. Удивился. Но сообразил, что Такада-то ждет от меня вполне определенной реакции, решил ее не растраивать и изобразил агонию. Актер из меня хороший, пленница поверила, кинулась звонить обожаемому Кире. Я улучил момент и тихо слинял, благо что на мой «хладный труп» внимания больше не обращалось.

…Я абсолютно рефлекторно перебирал четки, глядя на гигантский костер на том месте, где еще недавно была старая церковь. Такада выполнила свою задачу по устранению Мэлло и была награждена огненным погребением. Что ж, не самый плохой вариант. По крайней мере, меня подобная смерть вполне бы устроила. Я прошептал: «Покойся с миром». Просто дань уважения образцовому гласу сумасшедшего убийцы.

Покой и умиротворенность (для меня пожар был именно таким явлением Господней милости) были разрушены подъехавшими машинами. Телохранители Такады, полицейские, пожарные производили невероятно много шума. Я заметил светловолосую головку Лиднер, но предпочел не заявлять ей о своем присутствии, тем более она выглядела такой подавленной… Тем временем откуда-то появился еще одно мертвое тело, которое тут же приписали мне. Ну, то есть, они его назвали неопознанным, но ведь все, кто были в курсе, должны были понять, кому оно по сценарию принадлежало.

Оставаться на том месте становилось опасным, я рисковал быть замеченным.

А еще меня очень интересовало объяснение Ниа относительно событий последних часов.

Автомобиль пришлось позаимствовать у охранников, ведь мой мотоцикл сгорел, а запасного я не припрятал — не расчитывал, что понадобится. Никогда не любил продумывать запасные ходы, предпочитая идти прямой дорогой, однако мой метод в данном случае себя не оправдал.

Несясь по автостраде в сторону города, я представлял свою встречу с Номером Один. Как он воспримет мое появление? Может быть, хоть раз удивится? Или все это — его план?

Я злился, но изо всех сил старался контролировать себя, сосредотачиваясь на управлении машиной. Порывшись в бардачке, я, к своему неудовольствию, обнаружил там пистолет, жвачку и упаковку презервативов, однако ни одной, даже самой завалящей шоколадки там не оказалось. Сквозь зубы ругаясь на непредусмотрительных людей, я искал способ вытрясти из Ниа как можно больше информации.

Просто явиться и спокойно спросить я не мог. От меня никто никогда такого не ждал — и это выглядело бы очень подозрительно. Образцовый интеллект тут же бы замкнулся и приказал бы своим людям вышвырнуть меня вон.

Значит, надо было действовать в том ключе, к которому все уже давно привыкли. Что у нас лучше всего умеет Мэлло? Правильно, устраивать скандалы — по поводу и без. Влететь, распахнув дверь ударом ноги, устроить истерику… Кстати, вот смерть Мэтта — замечательный повод. Мне было действительно жаль, что он не смог выкарабкаться, но прошлого, как известно, не вернешь, мне надо было думать о том, что же будет дальше.

Пистолет, найденный в бардачке, я все-таки захватил, заткнув его сзади за ремень, не забыв, разумеется, проверить, стоит ли он на предохранителе. Куртка удачно прикрывала оружие от посторонних глаз.

Единственное белое пятно во всей этой истории — поведение Рестера. Он почувствовал, что я вооружен, пока я бился в его руках, изображая крайнюю степень возмущения. Актер я все-таки превосходный — мне поверил даже Ниа.

Так вот, Рестер. Почему он не доложил о пистолете? Самоуверенность агента ФБР говорила ему о том, что мальчишка вроде меня реальной опасности не представляет? Или, может быть, тем самым он решил показать, что доверяет мне? А если предположить, что Рестер — всего лишь образец верного пса? Ниа ему не отдавал приказов касательно обыска моей персоны — и поэтому оружие было сочтено не стоящим внимания.

Надо отдать Номеру Один должное — я совершенно не ожидал, что он вытащит Мэтта из передряги, да еще и найдет для него лучших врачей. Ему удалось меня поразить.

Эмоции, захлестнувшие меня с головой, когда я увидел больничную койку, медицинское оборудование и многочисленные бинты, пришлись очень невовремя. Я настолько обрадовался, что всерьез начал опасаться, что образцовый контроль, с таким трудом установленный над самим собой, не выдержит напора и рухнет.

Второй раз я едва не сорвался, услышав от Ниа, что я должен немедленно исчезнуть. Мне категорически не хотелось расставаться с Мэттом, я помнил, как он выхаживал меня после того взрыва, до сих пор заставляющего меня в ярости сжимать кулаки. Я хотел отплатить ему той же монетой, находясь рядом, когда он наконец очнется и пойдет на поправку… Мой образцовый лучший друг заслужил, чтобы я некоторое время выполнял его капризы.

Однако спорить с Ниа означало выдать себя с головой.

Разумеется, сразу же я не ушел. Еще некоторое время я был вынужден выслушивать наставления относительно своего дальнейшего поведения. Мне было запрещено заявлять о своем спасении кому-либо, связанному с делом Киры. Помимо этого я узнал, что меня ждет должность частного детектива, если я вдруг буду нуждаться в деньгах. На это предложение я смог лишь презрительно фыркнуть: никогда не страдал тягой к восстановлению справедливости, меня никоим образом не касающейся, и авто на стоянке внизу говорило об этом более чем красноречиво.