Кровь на нациях

— Какие еще спички? — раздраженно переспросил Деркач, не желавший делить победу с молодым стажером.

— А помните, товарищ лейтенант, при осмотре мест совершения обоих убийств, ну, или точнее, мест, где тела убитых были найдены, — Семенов покосился на Петруничева, — верное ли излагает, — мы обнаружили сгоревшие спички, и по одной целой, как бы случайно уроненной?

— Почему "вроде как"? — насторожился Деркач.

Да интересная вещь получается: спички сгоревшие, и каждый раз — по одной целенькой.

— Ничего странного и интересного, — раздраженно бросил Деркач: убийца каждый раз волновался, поджидая жертву, или пытался дрожащими после изнасилования и убийства руками прикурить…

Петруничев и Семенов переглянулись, и Петруничев заговорщически подмигнул стажеру, что с педагогической точки зрения делать было никак нельзя. Но, похоже, Ванечку Семенова не так легко испортить, признавая его сообразительность.

— Вот: кто ищет, тот всегда найдет, — торжествующе воскликнул Деркач, подняв над головой три спички — две обгорелые, а одна с воспламеняющейся массой красного цвета, извлеченные им из золы в круглой печке. — Ну, что ж…Подведем итоги, — предложил Петруничев в своем кабинете в ГУВД. — Кроме Гвоздева, Деркача, Семенова, Потапова и Милюкова присутствовала и Людмила Викторовна, успевшая навести марафет и пахнущая, несмотря на свою неароматную профессию, какими-то волшебными сказочными духами, от чего у всех присутствующих приятно щипало в носу.

Присутствующие переглянулись и почему-то дружно уставились на Конюхову.

— Какие будут мнения по важности собранных улик?

— Полагаю, — важно заметил Деркач, — что улики настолько надежно и достоверно приводят нас к личности преступника, что дальнейшая работа по окончательному изобличению уже не составит для нас серьезного труда. Ну и, конечно, — тут он сделал реверанс операм, — спасибо уголовному розыску, что во время задержал подозреваемого. Теперь для следствия — дело техники его изобличить.

— А что криминалистика?

— А криминалистика даст окончательные ответы завтра, — как всегда обворожительно улыбнулась Конюхова — и по спичкам, и по окурочкам, и по «пальчикам» в квартире Авдеева. Мы не боги…

— Остальные криминалисты — не боги, но Вы среди них — богиня, нахально пошутив Ванечка Семенов, но никто его на этот раз не поддержал.

— А если серьезно, — нахмурил густые брови Петруничев, — то, конечно, уголовный розыск свое дело сделал — подозреваемый задержан…

Значит, «дело» об изнасиловании и убийстве закончено? — спросил Потапов.

— Нет, друзья мои, «дело» только начинается. Потому что задержан один из подозреваемых. А вот преступник ли он, — это нам нужно еще доказать.

Версия 2. "Насильники на дорогах". Лейтенант Потапов.

Версии — , сформулированные в самом начале оперативно — следственных действий, отваливались, рассасывались, отпадали одна за другой. При этом оперативно — следственной группе под руководством теперь уке майора Петруничева удалось выйти на след десятка преступников, совершивших другие преступления — убийства, изнасилования, грабежи…

Но все следы вели в сторону от двух преступлений, потрясших город Рудный, всю Смоленскую область, а благодаря средствам массовой информации, и всю Россию.

Перед лейтенантом Виктором Егоровичем Потаповым стояла задача — снять последнюю из версий майора Петруничева, — связанную с бандой насильников, действовавшей на шоссе Смоленск — Москва. По крупицам, собрав довольно обширный материал по фактам изнасилований и попыток изнасилования на шоссе в отношении молодых девушек, предпринятых, похоже, одной и той же бандой Потапов подивился покорности девушек. По слухам, таких преступлений было более десятка. Причем изнасилования сопровождались избиениями, совершались в извращенной форме, группой от 3 до 5 человек, а жалобы в милицию написали всего три. И ни одна не сумела описать хотя бы одного подонка. Или не решилась?

Приходилось опираться на "немых свидетелей" — вещдоки. А их не было. Девицы, как по команде, тщательно вымылись, прежде чем идти в милицию и для освидетельствования в больницу и поликлинику. Так что ни заборов спермы, крови, ни отпечатков пальцев на одежде, обуви, на сумочках, пряжках, ничего не было.

Схема нападения на свои жертвы была одна. Предлагали подвезти, через пару километров в машину подсаживался «друг», потом еще трое. Свернув с шоссе на лежневку, останавливали машину, раздевали девушку. Драгоценности снимали. Был даже случай, когда отрезали палец, поскольку обручальное кольцо не снималось. Изгаженные вещи возвращали. Но жертвы, вернувшись домой, их уничтожали, чтоб ничто не напоминало об ужасной трагедии в лесу.

С убийством Багучевой и Дормидонтовой эту серию изнасилований сближало то, что во всех случаях — в городе и в лесу — жертвы были жестоко изнасилованы, на внутренних сторонах бедер, на животе, спине, ягодицах следы уколов колюще — режущим предметом, неглубокие, но весьма болезненные.

Все уколы нанесены веером.

Троих насильников жертвы вообще ни разу не видели в лицо, — они садились на заднее сиденье легковой машины или в кузов грузовой, после остановки машины набрасывались на жертву сзади, после чего девушки уже ничего не помнили. Но и внешность водителя и первого «друга» девушки описать не могли. Или боялись.

Отличие от трагедии с Дормидонтовой и Багучевой было прежде всего в том, что эти двое были убиты.

По свидетельству Конюховой, стопроцентно гарантировать, что жертвы были изнасилованы и убиты там, где их обнаружили, она не могла. Модно было предположить и то, и другое. Более того, Людмила Викторовна высказала совсем уж странную мысль: могла быть инсценировка. Причем инсценировать могли как убийство на месте обнаружения трупов, так и, якобы, убийство в другом месте с последующей перевозкой жертв на заброшенные стройки.

Так что Петруничев поручил лейтенанту Потапову довести эту «шоссейную» версию до конца.

Сложностей с проверкой этой версии было предостаточно. Часть указана выше. Была и такая: жертвы не могли указать место, где было совершено насилие. От свидетелей, людей к которым девушки обращались за помощью на шоссе, тоже сведений почти нет. С таким трудом Потапов отыскал четверых, но ни один не смог указать место, где взял в кабину грузовика или в легковушку окровавленную и истерзанную жертву, чтобы подвезти до города…

И тогда Потапов решился, а Петруничев, скрепя сердце, дал добро на проведение опасного эксперимента.

Потапов долго не мог решиться на этот разговор.

Но Маша Рытвина согласилась сразу, хотя видно было, — страх был такой, что даже руки слегка задрожали. А ведь о встрече с бандитами и убийцами был лишь разговор, сама встреча была впереди.

Словом, Маша согласилась. И за подругу хотелось отомстить, — она поверила в версию лейтенанта Потапова, что ее подругу Багучеву изнасиловали и убили "шоссейные бандиты", а затем бросили, чтоб замести следы, тело на замороженную стройку в центре Рудного.

На последнем «установочном» инструктаже присутствовали коллеги Потапова — Гвоздев, Глущенко и водитель Павел Слободянин.

…Вечер выдался теплый, так что Машенька была одета в легкое платье, подчеркивающее ее стройную фигурку.

Она стояла на слиянии городского шоссе имени I мая с трассой "Смоленск — Москва". До родной деревни ей оставалось езды всего полчаса. Даже если бы преступники знали Машу и знали, из какой она деревни, ее появление в этом месте не могло бы их удивить.

Около девяти вечера возле нее остановился грязно — белого цвета «пежо». Водитель был один. На глаза глубоко надвинута черная бейсбольная кепка, на глазах, несмотря на позднее время, дымчато — зеленые очки. Искоса бросив на него взгляд, когда он приветливо распахнул дверцы машины приглашая пассажирку занять место рядом с водителем, она заметила на верхней губе водителя черные усики.

В таких случаях сразу завязывается разговор, возникает знакомство, идет обмен сведениями — имя, отчество, откуда да куда…