Анасейма

– Саша?

Счастливчик засмущался, разгадав за намеренной медлительностью недовольство жены.

– Да что такого? Всего по глоточку дал, попробовать. Лучше пусть в кругу семьи пьют, чем на улице и неизвестно с кем. – Увидев, что Татьяна не сдвинулась, он поднялся и обошёл её, выражая всем своим видом чувство оскорблённого достоинства. Словно его обидели ни за что, ни про что. – Пойду в море охлажусь.

Татьяна нахмурилась.

– Ты же выпил?

– Это же пиво, и не алкоголь вовсе.

Через час Татьяна отправила на берег старшую дочь, забрать Счастливчика. Он вернулся хмурый, трезвый и совершенно сухой. Просидел у домика спасателей, лелея свою обиду на жену. Её непривычно строгий взгляд не выходил из головы: можно подумать он дочерей чему-то плохому учит! Просто готовит их к взрослой жизни, а пиво совсем не крепкое было. Вода-водой!

В этот раз на ночь он остался без поцелуя, и попытка завести сына тоже не случилась.

9 глава

Марина ждала Илью целую неделю, каждые полчаса выходила на улицу, чтобы не упустить его приезд, но когда это случилось на самом деле, встречала его не она. Именно в этот день мама отправила её насобирать на компот черешню. Марина уселась на широкой ветке, повесила ведёрко на крючок и принялась срывать сочные жёлто-красные ягоды. Больше набивала живот, в ведро попала только парочка самых непривлекательных черешен. Очистив пространство вокруг себя, она переместилась на другую ветку и потянулась за новой порцией сладких ягод.

– Анасейма, привет!

От неожиданности Марина едва не упала с ветки. Ухватившись рукой за ствол, чуть сдвинулась в сторону и опустила взгляд вниз. Сквозь узорчатую листву на неё смотрел Илья.

Позабыв о ведре, она спрыгнула на землю прямо перед ним. Без приветствий и вступлений крепко обняла, впечатываюсь резными ракушками на бусах в открытую кожу на его груди. Всмотрелась в его лицо и, оттянув щёки, заставила широко оскалиться.

– А зуб-то выпал, и нового нет.

– Мама до сих пор в шоке, – попытался пошутить Илья. Отсутствие зуба его самого порядком напрягало, и он устал от издёвок одноклассников.

С их встречи прошло почти два года, Илья заметно вытянулся. Несмотря на бледную кожу, уже не выглядел таким хрупким и болезненным, но откормить его так и не удалось. Сквозь майку проступали худые плечи и ключицы. Илья рассматривал Марину не так пристально, не хотел слишком уж ярко демонстрировать, как сильно по ней скучал. Она заметно изменилась: черты лица потеряли детскость, а фигура приобрела непривычную мускулистость. Занятия гимнастикой не прошли бесследно, отпечатавшись на теле чётко обозначенными мышцами.

Марина подпрыгнула, дотянулась до ветки и, наклонив над головой Ильи, скомандовала:

– А ну лопай, скелетина, а то не будет тебе уроков плавания.

Илья сорвал парочку и забросил в рот. Не успел прожевать, как услышал громкий возглас:

– Ну вот опять! Она же не мытая!

Марина скосила взгляд в сторону.

– Твоя мама.

– Беги, я тебя прикрою.

Марина подтянулась и легко запрыгнула на ветку. Уже оттуда громко поздоровалась с Раисой Константиновной

– Добрый день!

Женщина нашла взглядом девочку и ответила сдержанно:

– Здравствуй.

Она увела сына во двор, а Марина продолжила собирать черешню. Только теперь делала это быстро и неаккуратно, забивая ведро ягодами, пополам с листвой.

Первые недели общение между семьями выглядело так, будто гости приехали впервые. Раиса Константиновна держала дистанцию, всем своим видом демонстрируя, что это временное сожительство, и дружить им совсем не обязательно. Готовила она отдельно, во дворе не засиживалась. Гораздо чаще по сравнению с предыдущим проживанием в «скворечнике» ездила в Анапу. В течение года муж вёл себя безупречно и снова напоминал самого себя времён их знакомства, но почему-то в Штормовом в нём просыпались замашки простецкого мужика, и это сильно её раздражало. Будто он нарочно старался быть проще, чем есть, чтобы гармонировать со Счастливчиком и получить его одобрение.

Дети не задумывались о взрослых проблемах, общались, словно и не было двух лет разлуки. Алсу с первого взгляда оценила повзрослевшего Диму, и внезапно дружба окрасилась новыми оттенками. Дима ни капли не походил на местных ребят. Тонкокостный, даже утончённый, с буйной шевелюрой тёмных кудрей, с бледной кожей без веснушек. Он не догадался, что внезапно стал объектом симпатии Алсу, в сфере его интересов девчонки пока ещё занимали последнее место, уступая штудированию языков и изучению муравьёв в формикарии15

В этом году Раиса Константиновна слегка ослабила поводок материнской любви и разрешила детям ходить к морю без её сопровождения. Проводить там полдня, как того жаждали сыновья, она не хотела. Счастливчик обещал присматривать за мальчишками, хотя такая опека его изумляла. Он вырос на побережье и не представлял, что для этого вообще нужно разрешение.

Вечером Марина по большому секрету поведала Илье, что в заповеднике есть столетний дуб, который исполнит любое желание, если найти серебряный жёлудь. Только никому нельзя об этом говорить, иначе жёлудь достанется другим, и они упустят шанс обрести способность дышать под водой. Именно это Марина планировала загадать.

После утреннего похода на пляж, Раиса Константиновна устроилась в спальне под вентилятором.

– В этом Богом забытом Штормовом нет даже кондиционера. – Южную духоту она переносила с трудом.

– Зато тут рыбалка отменная. – Вячеслав Аркадьевич лёг на широкой кровати звездой, чтоб руки и ноги не прикасались к телу.

– Это не отдых, а выживание, – в десятый раз пожаловалась ему жена, прикрывая глаза.

Дожидаясь, когда взрослых скосит сон, сёстры мастерили браслеты, рассевшись за длинным деревянным столом. Солнце пробиралось сквозь виноградную листву, расцвечивая двор пятнами теней, расчерчивало лица полосками.

Илья ловил в пруду красноухих черепашек и заставлял их есть принесённые Инной листья одуванчика. Черепахи сопротивлялись насильному кормлению и норовили вернуться в безопасный водоём. Когда они скребли маленькими лапками и шипели, Инна визжала.

– Папа сказал, что суп из вас сварит!

Илья выпустил перепуганную черепашку в воду.

– Из этих не варят. Разводят специальных.

– Так я зря их откармливаю? – искренне расстроилась Инна.

Марина отложила в корзинку готовый браслет из триций, придвинула к себе продырявленные ракушки гребешков.

– А тебе их не жалко?

Инна на мгновенье задумалась.

– Мы же креветки едим, и мидии, почему мне черепах должно быть жалко?

– Степашу же мы не едим. Они вроде домашних питомцев.

Алсу не вслушивалась в спор сестёр. С приездом постояльцев, у неё появилось новое увлечение: томно вздыхать, поглядывая на Диму. Как подступиться к нему и продемонстрировать симпатию, она не представляла. Он казался таким чужим, абсолютно городским. А его манера разговаривать совершенно пленила: никто из ровесников Алсу не говорил таких витиеватых фраз и вряд ли знал значения хотя бы половины слов, которыми он так легко разбрасывался.

Когда он пускался в рассуждения о столичной жизни, она слушала, затаив дыхание. Всё, что он рассказывал, казалось диковинным, словно из другого мира, будто сюжет фэнтезийного романа. Диме льстило такое пристальное внимание, и он беззастенчиво привирал, на самом деле вставляя в истории элементы из просмотренных фильмов и прочтённых книг.

Марина забралась на беседку и заглянула в окно спальни на втором этаже «скворечника». Родители Ильи крепко спали. Она тайком кивнула ему и, спустившись на землю уселась на скамью, будто и не собиралась никуда идти. Но выдержав несколько минут, выскользнула за калитку.

Он догнал её у канала.

– Что Диме сказал?

– Ничего. Он не заметил, что я сбежал.

Сняв шлёпки, Марина легко пробежала по нагретой солнцем трубе и обулась уже на другой стороне.

15

Формикарий – муравьиная ферма.