Страница 4 из 8
Эти подозрения привели Джеффа в клинику «Анджелес» на Уилшир-бульваре в Лос-Анджелесе. Он сделал ПЭТ, прошел прочие полагающиеся в этом случае обследования, и в уик-энд Дня президента Джеффу озвучили вердикт: рак почки, четвертая стадия. О стадиях он не знал ничего кроме того, что пятой стадии не существует.
А еще он не знал – да и был настолько шокирован, что ему так или иначе было бы все равно, – что стал одним из примерно шестидесяти трех тысяч жителей США, у которых в тот год диагностировали рак почки. Лишь у небольшого процента из этих шестидесяти трех тысяч обнаружили такой же редкий и специфический рак, как у Джеффа. Говоря языком специалистов-онкологов, у него был очень «интересный» тип рака, агрессивный вариант под названием «саркоматоидная почечно-клеточная карцинома».
– Врачи говорят: получив диагноз, ни в коем случае не заходите в сеть, – говорит Джефф. Вы не получите никакой пользы, доверившись первой попавшейся ссылке, которая предсказывает вашу судьбу. – Но, конечно же, именно так все и делают.
Он сдерживался лишь до тех пор, пока шел до автомобиля – а затем достал телефон и посмотрел. Поначалу цифры казались в общем-то нормальными. Пятилетняя выживаемость, стандартный параметр, который озвучивают для рака, составляла почти 74 процента. Это очень даже неплохо, подумал Джефф.
Но затем, почитав дальше, он увидел, что это неплохое число зависит от ряда других факторов. Самый важный из них – насколько рано у вас диагностирована болезнь.
Врачи говорят: получив диагноз, ни в коем случае не заходите в сеть читать об этом. Пользы не будет никакой, а вот нервов потратите очень много. Тем не менее все именно так и делают.
Почки, два фильтрующих органа размером примерно с кулак по обе стороны позвоночника, расположены в нижней части спины, там, где вы обычно держите партнера во время медленного танца. Это сложные фильтры, состоящие из миллионов маленьких, похожих на клубочки гломерул, которые определяют, что организму нужно, а от чего нужно избавиться. Но, подобно рабочему, вычищающему асбест из здания, которое запланировано к сносу, гломерулы подвергаются сильному воздействию всех концентрированных токсинов, проходящих через организм. В результате вероятность мутации их ДНК повышается – точно так же, как голая кожа, облучаемая ультрафиолетовыми лучами, более уязвима к мутациям, вызывающим меланому.
Цифры выживаемости, на которые смотрел Джефф, относились к случаю, когда рак обнаруживали на ранней стадии – когда он еще не вышел за пределы почки, а опухоль не превышает по размеру семи сантиметров.
В Соединенных Штатах не любят метрическую систему мер, так что для описания размеров опухолей чаще всего переводят ее в орехи и фрукты, а иногда – в яйца и овощи. пятисантиметровую опухоль первой стадии на сайте Американского онкологического общества описывают как «размером с лайм». Вторая стадия – «лимон» или «маленький апельсин», по-прежнему локализованный внутри почки. Третья стадия означает, что опухоль начала распространяться внутри почки. Растущий, распространяющийся рак – «арахис», «грецкий орех» или «апельсин» – на третьей стадии все еще не выходит за пределы почек, так что с ним достаточно успешно справляются общепринятые методы лечения рака, в частности хирургия и радиотерапия.
Говоря о 4-й стадии рака, мы имеем в виду, что опухоль уже попала в кровеносную систему и может «путешествовать» по организму.
Поскольку у большинства из нас две почки, а для выживания вполне хватает одной здоровой, распространенным подходом является удаление целой почки – так называемая радикальная хирургия. Но у Джеффа диагностировали четвертую стадию. Это означало, что опухоль уже попала в кровеносную систему и отправилась в другое место, а может быть, и распространилась уже везде.
Неважно, куда переместились эти мутировавшие почечные клетки – они могли заполнить легкое, обосноваться там, а потом захватить печень, – их все равно будут называть «раком почки». (Эта система наименований, такой же анахронизм, как и «фруктовое» описание опухолей, изменилась благодаря иммунотерапии рака в 2017 году – она сама по себе стала прорывом.) Так что когда мутировавшие почечные клетки начали колонизировать его позвоночник, у Джеффа все равно был «рак почки» четвертой стадии. И, судя по-маленькому экранчику его телефона-раскладушки, рак почки четвертой стадии – это очень плохо. Пятилетняя выживаемость составляла ужасные 5,2 процента, причем эта цифра не менялась с семидесятых. Последний новый научный прорыв в лечении рака почки состоялся тридцать лет назад. Такую штуку никак не описать в позитивных терминах. После такого можно только закрыть телефон, сесть в машину и постараться успокоиться прежде чем уехать.
Для получения такого диагноза вообще нет «подходящего» времени, и Джефф это знал. Джефф был занят – но, знаете, для такой штуки все слишком заняты, и, оправившись от первоначальной реакции, он тоже это понял. Но, слушайте, он реально занят. Его бизнес процветает, его группы нуждаются в нем, а еще у него двое маленьких детей – одному три года, другому всего год. Он не собирался бросать работу или поднимать шум. Он рассказал обо всем только тем клиентам, которым действительно надо было это знать, тем, кому нужно будет принимать важные профессиональные решения. Он сказал Ke$ha, что болен, но не сказал, насколько. Это было нормально. Прежде всего он хотел двигаться вперед.
Выживаемость при раке почки четвертой стадии составляет 5,2 %. Эта цифра не менялась с 70-х гг. прошлого столетия. И тем не менее это хоть какой-то шанс.
Затем Джеффа направили в более крупный головной госпиталь на консультацию с нефрологом. Может быть, Джефф был просто не в настроении, но врач, решил он, оказался просто «редкой сволочью».
Давайте назовем его доктор К. Он посмотрел на цифры. Рак почки четвертой стадии – это практически смертный приговор, особенно в такой редкой агрессивной формы, но шансы есть всегда. Доктор К. Выписал Джеффу лекарство под названием «Сутент». Как и было обещано на упаковке, от «Сутента» у Джеффа начались характерные симптомы: сильнейшая тошнота, отсутствие аппетита и ежедневные рвотные позывы.
Тем временем пришли результаты ПЭТ. Рак из правой почки перебрался в позвоночник, опухоли перепрыгивали друг через друга, словно играли в чехарду. Была запланирована операция, и когда хирурги разрезали его, то обнаружили, что комки плотной ткани пробились через главную несущую колонну тела и нервной системы и оказались в опасной близости от спинного мозга. Вся структура была хрупкой, и стать могло только хуже: либо опухоли сдавят спинные нервы, либо его все более непрочные позвонки просто не смогут выдерживать его веса и рухнут, словно башни Всемирного торгового центра, либо вообще и то и другое.
При разрушении позвонков современная хирургия предлагает заменить позвоночник титановым корпусом. При этом боль от оголенных нервов преследует пациента всю жизнь.
Опухоль распространялась быстро, и оба варианта в лучшем случае грозили Джеффу параличом четырех конечностей. Нужно было срочно укреплять структуру. Рак был загадочным, неизлечимым и сложным, но вот с этой конкретной работой хирурги справиться вполне могли. У него вырезали часть позвоночника и вставили вместо них титановые штыри. Осанка Джеффа стала напоминать монстра Франкенштейна, и ему пришлось жить с постоянной фоновой болью от оголенных нервов, сжатых разрушенными позвонками и прикрепленных к титановой инфраструктуре, словно гитарные струны, прижатые к грифу, – но, по крайней мере, это лучше, чем паралич. Через месяц ему сделали еще одну операцию, удалив больную почку.
Было очень тяжело, боль и операции были экстремальными, но…
– Я не прекращал работать, – рассказывал Джефф. – Пытался скрывать от всех болезнь.
Он по-прежнему вставал с утра, принимал душ, брился, одевался, туго затягивал ремень на брюках, чтобы они не свалились, садился в Lexus и выезжал в сторону шоссе, как всегда. Ехал на работу.