Страница 10 из 15
Надо же, какие они тут все порядочные… прямо институт благородных девиц, а не стрип-клуб.
– Я… я пойду? – тихонько попросила Света. – Мне… мне работать надо.
Работать, как же! Еще немножко поплакать – наверняка. А может, и придумать, чего бы еще наговорить про незнакомую пока Арине Лялю.
– Останьтесь, пожалуйста, – довольно сухо распорядилась Арина. – Вы можете еще понадобиться.
Вообще-то она думала использовать Светлану в качестве одной из понятых, но не только. Пусть пока на глазах побудет, истерики – дело бесполезное. Арине почему-то совсем не было жалко эту девицу с кроличьими глазами и распухшим носом и хотелось слегка привести ее в чувство. Пусть посидит, авось еще что-нибудь скажет. Вряд ли полезное, но – любопытно.
Молча кивнув, Света скользнула в дверь и пристроилась в уголке.
Взглянув наконец внутрь гримерки, Арина вздрогнула. Ох ты ж, мои калоши с сапогами, как говорила иногда бабушка, обнаружив, что переложила сахару в тесто для куличей.
Сладкого и в гримерке наблюдался явный переизбыток. С покрывавших большую часть стен постеров и фотографий соблазнительно улыбался Филипп. То озорной, то высокомерный, то нежный, но везде – ослепительный. Да уж, понятно почему от него дамы с ума сходили. Не потому что красавец. Точнее, далеко не только потому. Ох, как далеко. И понятна фраза управляющего: а кто бы устоял? Перед таким, пожалуй, устоишь.
Но обвешать все вокруг собственными изображениями? Арина поежилась, представив, что со стен кабинета на нее таращится ее собственная многократно повторенная физиономия. Ужас. Или у тех, кто работает на сцене, другое восприятие себя? Или это ради пиара устроено? Сюда, небось, поклонницы пачками шастали. Вон у эстрадных звезд, судя по телерепортажам, на стенах такие же иконостасы. И не факт, что сами звезды получают от этого удовольствие. Ох, врет реклама насчет «имидж ничто». Для кого-то он очень даже все.
Целую стену занимала блестящая никелированная стойка с разнообразными костюмами: от алых шелковых шаровар с парчовым кафтаном и длиннющим атласным поясом до кожано-металлической «гладиаторской» сбруи. Самые «примитивные» одежки, вроде полицейского мундира и медицинского халата скромно грудились в углу.
– А где его телефон? – сообразила вдруг Арина, бегло осмотрев заставленный многочисленными баночками и флаконами туалетный столик и забитый еще большим количеством подобных же баночек шкафчик под ним.
– Может, тиснул кто-то под шумок? – предположил щелкавший фотоаппаратом криминалист.
– Ну да! – фыркнул в ответ Мишкин. – Лопатник с кучей налички оставил, часы глянь какие, в две моих годовых зарплаты, небось, какая-нибудь поклонница преподнесла, – часы и впрямь были, мягко говоря, не дешевые. – Ладно еще банковские карты проигнорировать, но оставить наличку и стырить телефон? Он что, бриллиантовый был?
Арина повернулась к притулившейся в уголке Светлане:
– Вы не знаете, какой у него телефон был?
Ответила та на удивление спокойно:
– Да обычный айфон. Даже не последней модели.
– Проверяем все карманы, – распорядилась Арина, приступившая к осмотру гримерного столика. – Мало ли куда он его мог засунуть. И блокнот, блокнот ищем. Там наверняка будет какая-то дельная информация.
– Угу, – подал голос Мишкин, – имя, фамилия и отчество убийцы, вместе с адресом.
– Насчет адреса не гарантирую, – парировала она, – но, если этот товарищ, как сказал управляющий, действительно записывал более-менее всех своих клиенток, нужное нам имя там вполне может присутствовать. Кто на двенадцать тридцать записан? Ага, Марь Иванна Пупкина! Если она и не убийца, то как минимум ценнейший свидетель. А ну-ка, Марь Иванна, выкладывайте все как на духу…
По комнате пробежал смешок. На шутку отозвался даже серьезный Молодцов:
– Хорошо бы… – и, обведя глазами скопище соблазнительно улыбающихся Филиппов на стене, хмыкнул. – Давай, Стас, не отлынивай. Красивые картинки – дело хорошее, но вряд ли нам от этих портретов будет какой-то толк. А вот записи клиентской базы, это да, это информация нужная.
– Да ни при чем тут клиентки! – воскликнула вдруг сидевшая в уголке Светлана. Даже с места вскочила. – Зачем клиентке его убивать? Я же вам сказала, кто! А вы… – она опять шмыгнула носом, жалобно, как ребенок, которому не дали обещанную за хорошее поведение конфету: я все сделал, посуду помыл, мусор вынес, а вы…
– Света, мы понимаем важность ваших показаний, – терпеливо объяснила Арина. – Но мы должны все проверить, понимаете? Так полагается. И если ваша информация подтвердится…
– Какого вам еще подтверждения надо? – сердито буркнула та, усаживаясь на место и угрюмо глядя в пол. Потом вдруг вскинулась и торжествующе воскликнула: – Вы же ее сережку там нашли!
Арина недовольно вскинула бровь:
– Откуда вы знаете про сережку?
– Подумаешь! Все знают! – фыркнула Светлана.
Понятые, мысленно вздохнула Арина. Их, конечно, предупреждают, чтобы не болтали лишнего, но все равно же болтают – как же не обсудить столь горячую тему как произошедшее прямо под боком убийство. А сережка приметная… Ладно, теперь хоть не надо будет опрашивать персонал в поисках хозяйки. Вряд ли, правда, это имеет отношение к собственно убийству. Хотя это еще как посмотреть: ведь, похоже, эту самую Лялю кто-то пытается подставить. И если не убийца, то кто? И чем настойчивее Света старалась утопить явно ненавистную ей Лялю, тем сильнее Арина убеждалась: реальные события выглядели совсем по-другому. Проще говоря, врет эта Светлана, как сивый мерин… Точнее, как сивая кобыла, поскольку девочка все-таки. Интересно, почему и мерин, и кобыла – один врет, другая бредит – оба сивые?
Вряд ли Светлана догадывалась о не слишком лестных для себя Арининых мыслях, но смотрела почти враждебно. Мол, про сережку все знают, и, значит, каких вам еще доказательств!
– Если у погибшего с Лялей был роман, наличие на месте происшествия ее серьги мало что доказывает, понимаете? – вкрадчиво пояснила Арина, специально заменив «место преступления» на «место происшествия». – Хорошо бы еще что-нибудь, – все так же вкрадчиво продолжала она. – Записи с камер наблюдения, показания свидетелей…
– Так я же свидетель, я говорю, что это она! А! – Светлана опять вскочила со своего стульчика. – Вам, небось, сказали, что сегодня не ее смена была, а вы и поверили? А что, если я дам показания, что я ее видела? – вид у девушки был уже не унылый, а почти торжествующий.
– Но ведь вы ее не видели? – ласково улыбнулась Арина.
– А вот и видела!
Арине вспомнилось, как маленькая Майка – года три, что ли, ей тогда было, а Арина приехала в отпуск – вернувшись с прогулки, сперва рассказывала о скачущих по собачьей площадке пуделях, овчарках и прочих догах, а после вдруг начала описывать псину «с глазами, как блюдца» – как все от нее разбегались, а собака была совсем не страшная, только большая. Во-от такая – поднявшись на цыпочки, Майка показывала собачий рост почти на уровне Арининой головы. И на все уговоры – подумай, может, она была тебе по пояс? – категорически настаивала на своем. В тех же, кстати, выражениях: а вот и большая! Но это – ребенок, которому только что прочитали андерсеновское «Огниво», а Светлана-то – взрослая девица!
– Вот как? – Арина посмотрела на нее «специальным» взглядом: точно над переносицей, вроде и в упор, но в то же время не глаза в глаза, такой взгляд неплохо выбивает допрашиваемого из колеи. – Сначала вы нам об этом не сказали.
Смутиться Светлана смутилась, но от своей версии событий не отказалась:
– Ну… я сперва не сообразила, что это важно. Перенервничала, потому что… ну вы что, не понимаете, что ли? А потом вспомнила! Ну вот вспомнила и все… – девушка замялась.
– Если вы, Света, что-то или кого-то видели, это, безусловно, очень важно, – Арина успокаивающе покивала, пряча ненужную сейчас скептическую усмешку. – Вот расскажите все Станиславу Борисовичу, а после ко мне придете, там уж официально показания снимем. Стас, побеседуешь с девушкой? – Арина бросила быстрый взгляд в сторону Мишкина, тот понимающе ухмыльнулся и еле заметно подмигнул. Ему тоже было ясно, что насчет «видела» Светлана почти наверняка врет, как, возможно, и насчет всего остального. Неизвестную же Лялю подставляет, как это пишут в протоколах, по причине сильной личной неприязни. В то же время ревность как мотив тоже нельзя со счетов сбрасывать, может, эта Светлана не только со зла на Лялю наговаривает, а от себя подозрения отводит. Так что, врет она или нет, показания все равно снять надо. Но сперва – закончить осмотр гримерки.