Дядя Лёша

Читать бабушка еще не могла, но смотрела телевизор, и Кристина жалела, что у них всего лишь старенький «Рекорд», а не какой-нибудь современный «Голд-стар» с дистанционным управлением, потому что бабушкина правая рука стала слушаться ее настолько, что она, безусловно, смогла бы им пользоваться.

— Вот накоплю денег, — говорила Кристина, — обязательно куплю тебе новый телевизор. Представляешь себе, ты лежишь, то есть сидишь в кресле, нажала на кнопку — и переключай с одной программы на другую.

Бабушка в ответ только улыбалась и гладила внучку по руке. Говорить она еще почти не могла.

В один из этих дней Кристина вдруг увидела в газете фотографию. Это был ОН. Подпись гласила: «Петербуржец Вадим Воронов вышел в финал на турнире в Москве». Настроение сразу же испортилось. Но больше всего Кристина досадовала на саму себя.

Схватка века

Дела у Вадима действительно шли в гору. В королевской игре, в теннисе, он становился настоящим виртуозом. Теперь Ник-Саныч говорил о предстоящей поездке в Рим на Большой Шлем без всяких «если» и «может быть». Это было дело решенное. Тренер не знал, что в Москве Вадим, стремившийся победить любой ценой, разумеется, не жалел плеча и оно снова стало ныть.

Популярный спортсмен, любимец публики, интересовал не только болельщиков и любителей спорта. С некоторых пор Валерии начали упорно названивать Жора Лисовский и Валентин Эдуардович, устроители фонда ЗДР.

Когда Валерия в первый раз упомянула о фонде «Здоровье России», Вадим не обратил на это никакого внимания. Он ни на миг не мог подумать, что жена всерьез относится к предложению своего бывшего шефа. Ведь очевидно же, что в чем, в чем, а в финансовых делах, банках и акционерных обществах Вадим совершенно не разбирался. Он не знал, как они работают, но подозревал, что разобраться в этом не так просто, и не имел ни малейшего желания заниматься этим.

Однако Валерия не сдавалась. Накануне позвонил Валентин Эдуардович и сказал, что Вадим становится в спортивной жизни Петербурга весьма заметной фигурой. А его фонду непременно нужен был для создания хорошей мины подающий надежды молодой спортсмен, любимец публики. Конечно, у него на примете были и другие знаменитости, но к Вадиму Воронову имелась тропинка — через жену.

Валерия уже успела неплохо узнать мужа, а потому для разговора постаралась выбрать подходящее время. И вот однажды вечером, увидев, что Вадим, откинувшись на спинку бархатного кресла из модного итальянского гарнитура «Венецианка», потягивает кофе с коньяком, она, присев рядом с ним на широкий удобный подлокотник, погладила его по руке и сказала:

— Ты знаешь, Эдуардыч сегодня опять звонил.

— Все не может оправиться от потери самого лучшего крупье?

— Представь себе, ему нужна не я, а ты. Помнишь, я тебе говорила о том, что он придумал ЗДР?

— Какое еще ЗДР? — удивился Вадим, успевший начисто забыть о начинаниях Эдуардыча.

— Ну он же говорил об этом на нашей свадьбе

— Да-да, что-то такое было.

— Ну, и что ты решил?

— А надо что-то решать?

— Он же приглашает тебя чуть ли не в совет директоров!

— О чем ты говоришь! Ну какой из меня директор или кто там ему нужен.

— Ему нужен ты.

— Лера, прошу тебя, перестань. Не будем больше об этом.

Чтобы закончить неприятный разговор, Вадим протянул руку, взял в руки пульт дистанционного управления и прошелся по программам, пока не остановился на пятом канале, где показывали клипы.

Валерия недовольно поднялась с подлокотника, но ничего не сказала. Она прекрасно понимала, что, если начнет сейчас настаивать, Вадим упрется, выйдет скандал и вернуться к этой теме позже будет значительно труднее. Поэтому она решила пока оставить все как есть, но только пока… В любом случае она не собиралась упускать из рук те четыреста-пятьсот долларов в месяц, о которых говорил ей Эдуардыч.

Валерия снова оглядела свое отражение в зеркале. Кофточка удивительно шла ей. Она казалась скромной — светло-серая, с неброской ручной вышивкой, но был в ней настоящий шик, и она разительно отличалась от турецко-китайского ширпотреба, которым челночники завалили все рынки города. И неудивительно, ведь стоила-то она в десять раз дороже. В десять — по меньшей мере.

— Тебе нравится? — спросила Валерия мужа.

— Ты мне нравишься всегда.

— Не злишься, что я столько потратила?

— Для тебя мне ничего не жалко. И мы ведь с тобой богатые…

— Ну это как сказать… — покачала головой Валерия. — Кстати, тебе уже заплатили за второе место?

— Пока нет, — ответил Вадим. — Но заплатят, не беспокойся.

— В рублях, конечно, — усмехнулась Валерия.

— Официально у нас всегда платят в рублях, — ответил Вадим.

— Вот видишь! — рассердилась Валерия, и у нее на щеках появились красные пятна. — Тебе их выдадут, когда они превратятся в ничто! А пока небось крутят твои денежки, едали в банк на срочный депозит или в МММ. Вот получат свой куш, тогда и о тебе вспомнят.

— Кто крутит-то? — холодно спросил Вадим, он старался не показать, что разговор его задевает.

— Откуда я знаю кто. Да хоть твой тренер.

— Давай прекратим этот разговор, — мрачно проворчал Вадим.

— Давай, — согласилась Валерия. — Не хочешь идти в ЗДР к Эдуардычу, не ходи. Я ведь не настаиваю. Кстати, он готов меня взять обратно.

— То есть как это — взять обратно? — не понял Вадим.

— Обратно в казино, — спокойно пояснила Валерия, поправляя перед зеркалом волосы. — Даже обещал накинуть до трехсот баксов.

— Я тебя не пущу в казино. — Вадим сжал зубы, на скулах заходили желваки. — По-моему, мы уже когда-то договорились. — Он встал за спиной Валерии и смотрел в глаза ее зеркальному отражению.

— Разумеется, я помню, — сказала она, обращаясь также к его отражению. — Но что мы будем делать, когда у нас кончатся деньги?

— Еще не кончились.

— Но это когда-нибудь случится… И довольно скоро.

Вадим отвернулся от жены и стал медленно ходить по комнате, заложив руки в карманы. Он и сам понимал, что бешеный выигрыш тает на глазах. Хотя вокруг появляется много красивых вещей, итальянская мебель, посуда, одежда, украшения… Но рано или поздно, и, пожалуй, действительно довольно скоро, деньги растают. И что тогда? Деньги от Спорткомитета? Раньше Вадиму их хватало, и он считал себя вполне обеспеченным, но теперь двести долларов уходит на одну лишь квартиру. А жена-красавица также стоит дорого.

Был, конечно, расчет на выигрыш на каком-нибудь особо престижном турнире, но вот плечо… Вадим никому не говорил об этом, даже Ник-Санычу, не ходил и к врачам, он и сам знал, что ему сейчас нужно. Покой. А где его взять этот покой, когда нужны деньги… Значит, надо играть…

«А если рука совсем откажет?» — метнулась неприятная мысль. Она временами появлялась. Вадим гнал ее от себя, но она с невероятным упорством возвращалась вновь и вновь: «А если я выйду из строя на полгода? На год? Что тогда?» Об этом можно было не спрашивать — будет катастрофа, финансовая яма.

Вот тогда придется искать работу, идти на поклон к этому Эдуардычу. Однако здравый смысл предательски нашептывал, что тогда он уже будет не нужен фонду «Здоровье России», потому что приглашение не повторят, если он окажется неудачником в спорте. «Или стоит согласиться?» — думал Вадим.

Вслух он ничего не сказал, а, чтобы скрыть свои колебания, отправился на кухню; Вид грязной посуды, которая настоящей горой возвышалась над раковиной, внезапно привел его в ярость. У них дома такого не бывало НИКОГДА. Он с раздражением рассматривал тефлоновые сковороды, уже поцарапанные ножами и вилками, на перепачканную японскую и немецкую посуду.

«Господи, неужели ради этого…» — подумал он и, вернувшись в комнату, сказал, не в силах уже сдерживаться:

— Ты когда-нибудь наконец помоешь посуду? Что за хлев! В свинарнике живешь, свинья и есть!

— Извини, у меня не было времени, — тихо сказала Валерия.