Яркий Миг

– Надеюсь, я вас не обидел этим?

– Нет, но поселили сомнения в вашей компетентности.

– Признаюсь, мистер Марбэт, я совсем недавно в столице, и еще не научилась правилам здешнего общения авторов с прессой.

– Да что вы? А так и не скажешь. Не стоит расстраиваться, госпожа Томас, уверен, что с большинством тех авторов, которых вы нарекли «настоящими» ваш метод сработает.

– А вы значит, не такой как все?

– Скорее я просто не настоящий автор.

Я, наконец, нашел нужное стихотворение и быстро пробежался по нему глазами.

«Ночь за окном, дождь за окном,

И погасил я все свечи.

В мире моем, в доме моем,

Дождь продолжается вечно.

Все что любил, все что ценил,

Я потерял в одночасье,

Но в мир теней, вижу я дверь,

Там обрету снова счастье».

Мне вспомнилось, как мы поспорили с Тессой о смысле этих и последующих строк стихотворения. Я видел в них нечто мистическое, путь во тьму скорбящего человека разочаровавшегося в своей жизни и отвернувшегося от света. Тесса же видела принятие смерти, а если точнее то самоубийство как избавление от боли в надежде на встречу с теми, кто ушел из жизни ранее. Мы часто заводили такое споры. В шутку и в серьез. Но тот был первым, мы еще даже не думали о женитьбе. После бурной бессонной ночи, в ее доме, освещенной лучами восходящего солнца, я нашел такую же книжицу и открыл ее именно на этом стихотворении. То был жаркий спор, обретший для меня новый смысл после смерти Тессы. И не смотря на то, что сам стих я помнил очень хорошо, мне хотелось перечитать его снова, чтобы, возможно отыскать именно то, что видела между его строк Тесса. Однако, как не странно, за эти два года, я не смог найти ту книгу в голубой обложке, единственный сборник стихотворений Лютера Анса. Вот уж действительно мистика, ведь Тесса ей так дорожила, что никогда бы ни кому не отдала и не подарила. Но куда тогда она могла подеваться?

– Для вас эти стихи что-то значат, я права? – вновь услышал я голос Ники прорвавшийся сквозь пелену моих воспоминаний – Вы не просто так сняли с полки именно эту книгу?

Я резко захлопнул сборник, и поднял взгляд на женщину:

– Что вам нужно?

– Вы популярный автор, я журналист, думаю все и так ясно.

– Время для вопросов авторам закончилось. От вас я не услышал ни одного.

– Вы меня не правильно поняли, мистер Марбэт. Мне нужны не пара сухих ответов на скучные и банальные вопросы, чтобы тиснуть их в колонку. Мне нужно полноценное интервью.

– Вон оно как. Увидели здесь НАСТОЯЩЕГО АВТОРА – я специально сделал акцент на данном словосочетании, как бы высмеивая его несуразность – и посчитали, что это ваш шанс выбиться на первую полосу вашей газетенки?

– Не совсем – Ника действительно держалась очень достойно и спокойно, моя резкость не выбила ее из равновесия и словно бы совсем не задела – Я вынуждена признаться, что солгала вам мистер Марбэт.

– Этому стоит удивляться?

– Редактор не посылал меня сюда. Я пришла из-за вас, и только. Я знала, что вы здесь будете.

– Чем заслужил такую честь?

– Вы мне интересны мистер Марбэт. Не только как автор, как человек. Успех пришел к вам с первой книги, и почти десять лет вы будоражите сердца и умы читателей по всему Конгломерату, однако никому и ничего не известно о вас самом. О вашем прошлом, например, о том, где вы жили в детстве, и откуда приехали в Мистрейд. Вы сами, я уверена, ничуть не менее увлекательны, чем ваши книги…

– Ошибаетесь – перебил я ее – В моей жизни нет ничего такого, о чем стоило бы печатать.

– Это мне решать.

– В наглости вам не занимать, мисс Томас.

– Это профессиональное.

– Понимаю. Ну что же… вырожусь иначе, чтобы вам было понятнее. В моей жизни нет ничего такого, о чем я хотел бы, чтобы вы, или кто-то еще напечатал статью. Так яснее?

– И этой своей скрытностью, вы только подогреваете интерес людей к вашей персоне.

– За этой скрытностью, как вы выражаетесь, не прячется ничего особенного, и это ни в коем случае не попытка набить себе цену или намек проявить упорство. Я не стараюсь казаться загадочным, мисс Томас, но моя жизнь не захватывающее чтиво для общественности Конгломерата. Я писатель, и если хотел бы рассказать о себе, написал бы автобиографию.

– Я вам не помешаю? – раздался голос миссис Риты Каранкет.

Думаю, что она обратила внимание на нашу бурную беседу и решила вмешаться. Миссис Каранкет всегда славилась репутацией защитника авторов. Устраивая подобные литературные встречи, она гарантировала писателем и поэтам, что неудобных вопросов не будет, о чем строго информировала прессу, и неустанно следила, чтобы подобные условия выполнялись.

– Ни в коем случае – улыбнулся я.

– Прекрасно. Мы с вами, кажется, незнакомы, девушка? – она повернулась к Нике.

– Ника Томас – она снова ангельски улыбнулась хозяйке заведения – Я представляю газету «Истина Миранды».

Я не поверил своим ушам, и, судя по выражению лица Риты Каранкет, она не поверила тоже. Однако вряд ли кому-то пришло бы в голову врать о подобном, ведь это может быть чревато не самыми приятными последствиями для репутации. Газета «Истина Миранды» была широко известна в Конгломерате, как единственная пресса, которая никогда не лжет. Основанная неким безымянным радикалом в середине семидесятых годов, Истина Миранды неоднократно подвергалась гонениям за свои разоблачающие и обличающие статьи. Почти каждый года члены старших кланов требуют её закрытия, и даже более того, несколько раз вставал вопрос о том, чтобы объявить всех причастных к этому изданию вне закона и судить за антигосударственную пропаганду. Однако Истина Миранды продолжает существовать и по сей день, а обвинения в ее адрес были признаны безосновательными, чего нельзя сказать о самой газете, все материалы в которой проходят тщательную проверку и с легкостью разрушают любые всплывающие в других источниках опровержения. Многие так называемые «журналисты-правдорубы» Конгломерата, ратующие за неподкупность прессы и только правду в печати, мечтают попасть в это издание, однако, насколько мне известно, подать туда заявку невозможно, никто не знает даже, где именно располагается главная редакция Истины Миранды. Газета сама выбирает и приглашает к себе журналистов, которые ее заинтересовали. Если Ника Томас из таких, то без сомнения, к ней стоило относиться с уважением, как минимум за то, что она целиком и полностью предана своей профессии, но при этом не подкупна и не корыстна. Однако возникал другой вопрос:

«При чем тут я? Статья обо мне в газете Истина Миранды? Что за бред?!»

Я ведь просто писатель, не политический деятель, не власть имущий коррупционер, не виновник трагедий и не участник скандалов, и от того не мог взять в толк, что этой журналистке от меня могло понадобиться.

Ника явно обратила внимание на нашу реакцию и все так же снисходительно улыбаясь, дала нам паузу на то, чтобы обработать эту информацию у себя в голове.

– Что же привело вас в мою лавку, мисс Томас? Неужели работа? – наконец спросила мисси Каранкет.

– Отнюдь. Я просто люблю книги и, оказавшись в Мистрейде, не могла упустить такую возможность.

«Что же это?» – думал я – «Ложь? Или она просто играет со мной? Хитрая лисица!».

– Значит вы не из нашего города?

– Ах, нет – Ника дружелюбно рассмеялась – Очень бы хотелось, но нет.

«Очень хотелось бы, конечно» – ухмыльнулся я про себя, но отметил, что врет Ника искусно и красиво.

– Тогда позвольте спросить, что же привело вас в столицу?

– Вы, наверное, уже слышали о ночном пожаре в особняке клана Стрикс?

– О да – воскликнула миссис Каранкет – Ужасно, ужасно! Говорят, есть жертвы.

– Да, и все уважающие себя газеты Мистрейда соревнуются в их количестве с самого утра.

– Но вы то, конечно, выяснили правду?

– Такова моя работа.

– Так может быть вы расскажете нам, по секрету, мисс Томас, что же стало причиной пожара?