Магия Пернатого Змея

Старик утсена сказал (он хорошо владел нашим языком):

– Давно, очень давно, я с несколькими мужчинами нашего племени ходил далеко на юг и провел зиму у наших сородичей, племени арапахо. Я слышал разговоры о том, что есть человек, владеющий сильной магией, в племени дальше на юге. Они называли ее магией Пернатого Змея. Говорили, что магия эта так сильна, что тот, кто владеет ею, может заставить богов сделать все, что он попросит.

– Да, да! Я слышал об этой магии, – воскликнул мой дед. – Когда я был еще мальчиком, я слышал, как о ней говорил мой дед. Он говорил, что во времена его юности посетивший их арапахо рассказывал о магии Пернатого Змея, которой владело племя, живущее далеко на юге, это племя было родственно с племенем Змей. Наш гость говорил, что владеющий этой магией может с ее помощью призывать бизонов, и они идут к нему издалека, да, за много дней пути через горы и равнины.

– Ха! Хорошо было бы сейчас нам владеть такой магией, – сказал старый Черная Выдра.

– Айя! Мы должны ее получить! – ответил мой дед.

Его друзья доели скромное угощение, выкурили с ним последнюю трубку и разошлись. Потом нам оставалось только ждать, приведут ли обратно бизонов молитвы с трубкой Гром-Птицы. День за днем, утром и вечером, наблюдатели забирались на вершину ближайшей возвышенности и осматривали покрытую снегом равнину. Ничего, кроме снега, они не видели, даже ни единого темного пятна – одинокого старого бизона. Миновала луна, и еще одна, а бизонов все не было. Мой дед и все остальные шаманы не имели достаточно силы для того, чтобы вернуть нам стада. К тому времени мы уничтожили всех оленей и вапити в округе, почти всех зайцев и куропаток, и начали голодать. Мужчины начали поговаривать о том, что нужно резать лошадей, чтобы накормить женщин и детей. Мой дед вел себя очень странно: день за днем он сидел, глядя на огонь, и не произносил ни слова, даже не отвечал, если мы его о чем-то спрашивали. Наконец однажды вечером моя бабушка шепотом сказала маме:

– О, дочь моя! Я боюсь, что он сошел с ума. Можем ли мы что-то для него сделать?

Хоть и говорила она очень тихо, он услышал и повернулся к ней.

– Нет! Я не сошел с ума, – сказал он, и впервые за несколько последних лун голос его был громким и твердым. – Я долго думал, и теперь принял важное решение.

Он повернулся ко мне, назвал меня по имени, которое означало Стрела, и сказал:

– Апси, внук мой, – приказал он, – пойди и скажи моему другу, Раскрашенным Крыльям, прийти ко мне.

Когда я привел старика в наш вигвам и он удобно уселся, дед сказал ему:

– Ну что же, друг мой, наши молитвы и наши жертвы не привели к нам бизонов.

– Нет. И теперь я утратил веру в свою магию. И твоя магия Гром-Птицы, магия Бобра, магия Языка Вапити – все магии вашего племени и моя – что смогли они? Ничего! Все, как одна, они подвели нас. Мы можем просто бросить их в реку, отдать Подводным Людям, и забыть, что когда-то ими владели!

– Нет! Не так! – воскликнул дед. – Все эти магии сильны! С их помощью мы получаем доброе расположение богов! Только сейчас, с бизонами, они нас подвели. Я много об этом думал. Я вспоминал их историю и знаю, что это так. И вот несколько ночей я видел повторяющееся видение: я видел себя, идущего по тропе в далекую чужую страну, и я понял, что это значит: я должен отправиться на поиски магии, которая сильнее бизонов. Друзья, я пойду. Я намерен пойти на юг и попытаться овладеть этой магией Пернатого Змея, которая, как говорят, может управлять бизонами, и хочу, чтобы вы пошли со мной.

– Ха! Ты полагаешь, что мы с тобой все еще юноши. А ведь каждый из нас видел больше шестидесяти зим! Мы слабы; ноги наши так плохо гнутся, что, когда мы идем, они хрустят; мы не вынесем трудностей этого далекого пути…

– Мы ослабли и потеряли гибкость от собственной лени, – перебил его дед. – Столько лет и зим, что я не могу их сосчитать, мы ничего не делали, только ели, курили и спали, и ездили на медленных спокойных лошадях от одного лагеря до другого. Стоит нам только захотеть, и мы вернем прежние силы. Не нужно идти долго в первый день, и во второй и третий, но скоро мы почувствуем, что сильны, как прежде. Ну, говори, пойдешь ты со мной?

Раскрашенные крылья выпрямился и громко хлопнул в ладоши.

– Да! Я пойду с тобой! – крикнул он. – И мы наберем сильный отряд из молодых людей, которые будут нас сопровождать!

– Нет! Это не будет военный поход! Я подумал об этом! Нас будет только четверо – ты со своим внуком, Отахой (это имя значило Белая Ласка), и я со своим внуком, Апси, вот с ним. Вчетвером мы пройдем незамеченными через вражеские земли и доберемся до конца своего длинного пути.

– Возможно, так будет лучше, – согласился тот. – Если мы возьмем с собой воинов, они захотят воевать, и мы не сможем их обуздать. Так когда же мы пойдем?

– Когда равнины покроются свежей зеленой травой.

– Хорошо! Если только мы не умрем от голода прежде, чем это произойдет.

– О, мы выживем; для этого нужно всего несколько кроликов и куропаток, – сказал дед.

И таким образом все было решено.

Но не успел Раскрашенные Крылья покинуть наш вигвам и отправиться к себе, как мои бабушка и мама словно взорвались. Мой дед спятил, говорили они. Он слишком стар, чтобы совершить такое путешествие, а я слишком молод и неопытен. Два старика и два мальчика – да нас просто уничтожат, прежде чем мы дойдем даже до Лосиной реки, которую потом назвали Йеллоустоун. И в любом случае, кричала мама, она не позволит своему сыну отправиться в такое длинное путешествие.

Внезапно дед поднял руку, требуя тишины; его глаза горели огнем.

– Вы, женщины, – сказал он, – что касается этого дела, закройте свои рты и держите их закрытыми! Завтра вы начнете шить нам много пар мокасин! Нам их много понадобится для такой длинной дороги!

И они начали плакать.

– Оставим их, пусть плачут, пока не закончат, – сказал дед, и мы вышли навестить своих друзей и не возвращались, пока они не легли спать.

Уже на следующее утро над лагерем с криком пролетела стая гусей, направлявшаяся дальше на север. Все мы выбежали из вигвамов, смотрели на них и кричали:

– Лето приближается! Лето скоро наступит!

На закате внезапно задул черный ветер (чинук, теплый ветер); он словно обжигал наши лица. Он дул всю ночь, и к утру все вокруг было залито водой, и еще до наступления следующей ночи все овраги на равнине превратились в бурные реки. На следующее утро мы сняли лагерь и переправились через Большую реку, и, едва мы поднялись на равнину по крутому склону, как лед взломался и огромные льдины с грохотом поплыли вниз по течению. Мы шли целый день, и уже ближе к вечеру остановились на ночь на склоне хребта, пересекавшего равнину, в пустынной местности, где не было никакой пищи и даже дров.

На следующий день мы добрались до ручья Стрелы, и там наши охотники, которые ушли вперед, встретили нас с несколькими оленями, вапити и толсторогами, которых им удалось добыть. Впервые за несколько лун наши охотники, женщины и дети смогли поужинать настоящим мясом, хоть его было и немного. На рассвете следующего дня наши охотники сели на лучших своих лошадей и отправились на юг. Солнце было уже высоко, когда мы сняли лагерь и последовали за ними, не торопясь, потому что наши лошади были очень слабы. После полудня, когда солнце уже склонялось к западу, одинокий охотник появился на вершине хребта, недалеко от нас, и, увидев нас, стал размахивать накидкой, привлекая наше внимание: он то опускал, то поднимал накидку, то размахивал ею. Мы не верили своим глазам: знак был слишком хорош, чтобы быть правдой.

Но это была правда. Бизоны нашлись, тут, на юге, недалеко от нас! Мужчины, женщины и дети подняли крик; шум был подобен грому. Мы смеялись, пели, подстегивали тощих усталых лошадей, заставляя их пойти вскачь, направляя к вершине хребты, где ждал нас одинокий всадник. Мы посмотрели вниз, на широкую долину Желтой реки; вся она, вверх и вниз, полна была оленями и антилопами! Поперек нее с горных склонов спускались другие стада! Прямо под нами, у подножия хребта, наши охотники окружили стадо, убили много коров и свежевали их! На вершине хребта нас собралось больше пятисот человек. Мы все замолкли, увидев это зрелище; даже дети не хныкали.