В тени дождя

– Доктор Брис, давайте вы отстанете от меня со своими идиотскими вопросами и спокойно пойдете туда, куда шли? Если же вам тоскливо и не с кем поговорить, то в морге полно трупов, которым не хватает приятных собеседников.

– Хорошего дня, будьте аккуратны со стулом, – сказал я, улыбнувшись настолько искренне, насколько мог себе позволить.

Она не сдвинулась с места и провожала меня взглядом до тех пор, пока я не завернул за угол. Все-таки она действительно скорее напоминает лягушку, чем маленькую леди. Когда я понял, что нахожусь вне досягаемости ее сурового взгляда, то почувствовал облегчение – жаль, ненадолго.

– Доктор Брис! – раздался из-за спины громкий голос главврача Энрике Морано.

Что мне сегодня так везет на такие встречи? Он наверняка уже был в курсе того, что я вызвал машину за телом, так как в маленькой больнице новости разносятся быстрее, чем в женском общежитии. Однако я почти уверен, что даже при таких обстоятельствах его нисколько не удовлетворяет факт моего опоздания.

– Я слышал о том, что чуть более часа назад вы вызвали машину. Только ответьте мне на один вопрос: почему вы сами не поехали в больницу, а решили ее дожидаться? Я ведь просил вас приехать к пяти часам.

– Дело в том, что умер мой сосед – Жан-Луи. Поэтому его племянница…

– Жан-Луи? – удивился Морано. – Это огромная потеря для всех нас.

– Вы были с ним знакомы?

– Да, в какой-то мере мы действительно были знакомы. Его знает практически весь город. Ладно. – Морано несколько раз постучал по полу лакированными ботинками. – Проведите вскрытие, отдохните пару часов, а затем заступайте на дежурство.

Он похлопал меня по плечу и пошел дальше по коридору. Удивительный человек. То он кажется сволочью, то совсем наоборот. Именно благодаря его приглашению я приехал работать сюда. Помню, как обнаружил на пороге родительского дома запечатанный конверт, на котором в строке отправителя был указан только адрес больницы. Не имея ни малейшего представления о содержимом, я сразу же вскрыл конверт и извлек из него аккуратно сложенный пополам плотный лист бумаги. Ознакомившись с текстом, я был сильно удивлен, так как никогда прежде не слышал ни о Морано, ни о ком-либо из других сотрудников больницы. Поначалу я даже не воспринял приглашение всерьез, но затем, все хорошенько обдумав, решил рискнуть, ведь зарплату предлагали на порядок выше, чем я получал в родном городе. Когда я впервые оказался в кабинете Морано, то увидел его сидящим в большом кожаном кресле за дубовым лакированным столом. Его халат висел на вешалке, а сам он был одет в строгий темно-синий костюм в полоску. Мое появление заставило Морано отвлечься от бумаг: «Вы по какому вопросу, молодой человек?» Когда я представился и сказал, что приехал на собеседование, Морано смерил меня взглядом, подозрительно хмыкнул и откинулся на спинку кресла. На протяжении всего нашего разговора он ритмично стучал пальцами по столу, чем меня, конечно, нервировал, но я старался не подавать виду. До последнего момента у меня не было никаких предположений относительно того, какое решение примет Морано. И если бы он, поблагодарив меня за приезд, сказал, что больница не нуждается в новых врачах, я бы ни капельки не удивился. Но вместо этого он улыбнулся и коротко сказал: «Вы приняты».

Поддавшись воспоминаниям, я не заметил, как добрался до раздевалки для врачей. Здесь, как обычно, никого не было. Из двух лампочек горела только одна, и поэтому в помещении царил полумрак. Не позволяя себе ни на что отвлекаться, я быстро переоделся и пошел в морг. Светлый первый этаж больницы от мрачного морга отделяли только два лестничных пролета. С каждой ступенькой становилось все холоднее и все сильнее чувствовалась безысходность, скрываемая за толстыми кирпичными стенами. Я ощутил, как на лбу у меня выступил холодный пот, а по телу пробежала легкая дрожь. Раньше со мной никогда такого не было.

Добравшись до цели, я открыл дверь, и в лицо ударила волна холода с запахом формалина. Рука начала искать выключатель, но это было лишним, поскольку санитары оставили свет включенным. Это не сразу дошло до меня, поскольку мне определенно становилось хуже. Мир казался нереальным, а я был единственным зрителем в огромном пустом зале. И вот я стою на пороге морга. Представшая передо мной картина поразила меня до глубины души. Я увидел ровно то, что видел вчера. В помещении лежало три тела – старика Жан-Луи, Чарльза Берингема, которого здесь не должно было быть, и молодой девушки.

– Что за чертовщина? Как это возможно? – спросил я неизвестно у кого и зажмурился.

Мне нужно было успокоиться и унять дрожь: «Все хорошо, все в порядке. Мне только показалось».

Я открыл глаза и увидел, что возле тела Чарльза стоит врач, который вскрывает его грудную клетку. Я застыл на месте, не имея возможности пошевелиться. Дыхание участилось, а сердце колотилось так сильно, что казалось, будто оно сейчас вырвется из груди и упадет на холодный кафельный пол, чтобы сделать еще несколько ударов и превратиться в прах. Не знаю, как долго я простоял неподвижно, но в какой-то момент врач обернулся, и я увидел самого себя. Да! Я увидел себя, проводящего вскрытие Чарльза Берингема день назад.

Вчера все было точно так же, и тело Жан-Луи находилось в морге, но я не знал, кто он, поэтому не обратил на него ни малейшего внимания. Если бы я только знал, если бы я мог вернуться назад. Вчера я видел часть будущего, а сейчас передо мной возникло прошлое. Но девушка… Кто она? Ее лицо было скрыто волосами.

Я стоял и смотрел в глаза самому себе. Все замерло. На долю секунды мне показалось, что времени больше нет – оно просто исчезло.

Чарльз Берингем, преодолевая трупное окоченение, повернул ко мне голову и произнес: «Что с тобой, Саймон? Ты побледнел».

Что со мной? Я закрыл руками уши и съехал по стене на пол. Гул нарастал. С большим трудом мне удалось слегка приподнять голову, чтобы посмотреть на происходящее. В глазах поплыло, и все, что я смог увидеть, – это улыбающееся лицо мертвого Чарльза, который и не думал отворачиваться. Я отключился.

Даже находясь без сознания, я ощущал дрожь в теле и знал, что Чарльз продолжает смотреть на меня. Это невозможно, но я действительно все это чувствовал.

– Саймон, Саймон, очнись, – раздался голос где-то рядом со мной.

Я открыл глаза. Передо мной на корточках, держа в руках нашатырный спирт, сидел Владимир Волков.

– Саймон, ты меня слышишь?

– Да, – с большим трудом удалось мне произнести. – Помоги мне сесть.

– Давай, я лучше помогу тебе добраться наверх, а там уже ляжешь на диван.

Легким движением он поднял меня с пола и потащил к выходу. Я пытался помочь ему, но ноги не слушались. С большим трудом мы все-таки преодолели лестницу и медленно пошли по коридору.

– Доброе утро, доктор Брис! Не правда ли, сегодня чудесное утро? – услышал я голос и смех Фрок Кёллер.

– Заткнись, жаба, – грозно ответил ей Волков.

– Что? Да как вы смеете?

– Я не буду повторять три раза, чтобы ты поняла. Поэтому лучше услышь меня сейчас. Заткни свою пасть и читай газету!

Не знаю, что было потом, но мне показалось, будто бы она вскочила со своего места и куда-то побежала. Возможно, к Морано, чтобы пожаловаться на поведение Волкова. Я даже не мог поднять голову, чтобы посмотреть, где мы. Волков дотащил меня до какого-то дивана, и я упал как мешок с мукой.

– Что с тобой случилось-то, Саймон? Крови испугался? – спросил Волков, подкладывая мне под голову подушку.

– Я… нет. Я… я видел Чарли, – речь путалась, хотя в голове звучала более убедительно.

– Спасибо, все понятно. Очень доходчиво объяснил. Сейчас тебе надо поспать, а я все сделаю. Я слышал о Жан-Луи, так что не волнуйся. Вскрытие проведу в лучшем виде.

Он осмотрел меня и сделал какой-то укол. Я все еще не мог прийти в себя и собраться с мыслями. Чувство полного истощения не отступало, а, наоборот, поглощало все больше и больше. Но даже при этом раскладе спать не хотелось. Я чувствовал себя будто одноклеточное, барахтающееся в жидкости. Еще несколько минут Владимир побыл со мной, а затем громко позвал медсестру, но та не отозвалась.