Страница 3 из 10
Оглядев комнату и удостоверившись, что всё готово, Юлина крёстная-фея завела будильник, чтобы не упустить момент и принялась ждать, усевшись на небольшой диванчик с книжкой по траволечению. Спустя некоторое время Екатерина Сергеевна начала клевать носом, а потом и вовсе уснула сном младенца.
В три часа сорок семь минут пополуночи её разбудил противный писк маленького зеленого будильника. Резко распахнув веки, она метнулась к старому комоду и вынула из него два пластмассовых пупсика и кусок красной атласной ленты. Трясущимися на нервной почве руками она начала быстро листать сборник заговоров известной целительницы Павловой. Найдя нужный, то и дело путая слова, она стала зачитывать текст, одновременно приматывая одного пупса к другому той самой лентой. Противные пупсы совершенно не желали, чтобы их связывали, и всё время выскальзывали из рук горе-колдуньи.
«Ты посмотри, как они сопротивляются!– удивлялась Екатерина Сергеевна.– Вселенная явно против Юлькиного замужества. Но я сильная, я справлюсь».
В конце концов проблему решил скотч, поверх которого уже была повязана красная ленточка. После этого женщина прочитала заговор ещё девять раз, вращаясь вокруг своей оси. Затем, немного восстановив равновесие, она обрызгала все свечи эфирным маслом розы и зажгла их одну за другой, двигаясь по часовой стрелке. В заключение ритуала следовало встать в центре комнаты, закрыть глаза и ясно увидеть счастливую Юльку в свадебном платье под руку с женихом. Это действие было призвано закрепить и усилить эффект. Екатерина Сергеевна так углубилась в визуализацию, что перестала реагировать на внешние раздражители.
Простояв посреди комнаты минут десять, она решила, что этого вполне хватит, и открыла глаза. Из них мгновенно брызнули слёзы. Оказалось, что за этот небольшой промежуток времени сто шестнадцать свечей способны зачадить не то что комнату, а и всю квартиру. В помещении скопилось столько дыма, что можно было вешать топор. Задыхаясь и чертыхаясь, Екатерина Сергеевна добралась до окна и распахнула обе створки.
«Надо бы открыть остальные окна – так быстрее уйдёт весь дым»,– она повернулась, шагнула вперёд, наступила на ранетку и полетела на пол. Уже в полёте бедолага попыталась уцепиться за край стола, но лишь ухватилась за кончик скатерти, потянув её за собой. Свечи на столе опрокинулись, делясь своим пламенем со всеми окружающими предметами. Екатерина Сергеевна этого, к сожалению, не увидела, потому что её затылок встретился с паркетом на полу. И наступили тьма и тишина.
5 глава
У Екатерины Сергеевны было три сына. В силу того, что профессия её предполагала беспокойный образ жизни, соседствовать с ней в одной квартире никто не хотел. Поэтому старший сын очень быстро женился и уехал к тёще, средний – ушёл в табор к цыганам, а вот младшему деться было некуда. Иосиф – так его звали – делил жилплощадь со странной женщиной, называвшей себя его мамой. Из-за нескончаемого потока посетителей и каких-то чудовищных обрядов находиться в квартире было невыносимо, и домой он приходил только под утро, чтобы немного поспать перед очередным безумным днём.
«Уже пятый час. Надеюсь, что она спит, а не чертей гоняет»,– устало подумал Иосиф, отпирая дверь.
Едва переступив через порог, он почувствовал запах гари и услышал какой-то звук, напоминающий потрескивание дров.
«Это что-то новенькое. Она что, в секту друидов записалась? Или совсем спятила, и шашлыки жарит в спальне?»
Иосиф снял кроссовки и на цыпочках подкрался к спальне Екатерины Сергеевны. Потом он тихо приоткрыл дверь и просто ахнул. На полу среди ранеток лежала его безумная мать. В одной руке она сжимала пупсиков, а в другой – горящую скатерть. Стены покрылись копотью от свечей, а возле окна пылал старый рассохшийся стол, громко треща и разбрызгивая в стороны пучки искр. При этом, неизвестно откуда взявшийся аромат роз, создавал ощущение пожара в лесу.
Поливая близкую родственницу нецензурной бранью, Иосиф бросился в ванную – там всегда на всякий случай стоял бачок с холодной водой. К счастью его хватило, чтобы потушить огонь. Затем он подошёл к распростёртому на полу телу и наклонился. Женщина была без сознания, но, слава богу, дышала. Он похлопал её по щекам. Веки приоткрылись, и она прошептала:
– Ёсик, ты уже пришёл?
– Как видишь.
– А я, наверное, задремала.
– Ты это так называешь? Нормальные люди дремлют в постелях, а не на полу в пылающей квартире. Мне надоели твои фокусы! Чтобы я вот этой всякой дряни дома больше не видел!– Иосиф выхватил пупсов и швырнул их в окно.
– Что ты сделал?– закричала Екатерина Сергеевна, быстро приходя в себя.– Это же была Юлька!– она поднялась на ноги, взяла одну из свечей и, шатаясь и приваливаясь то и дело к стене, побрела на улицу искать пупсов.
– И вот как с ней жить?– Иосиф огляделся вокруг, оценивая фронт работ.– Теперь всё это до утра не разгребёшь.
6 глава
Утро Юля встретила с головной болью и мешками под глазами.
«И принесло же вчера тётю Катю так некстати!»
Только идя к автобусной остановке, она начала приходить в себя. Хотя в городе ещё царствовало лето, но по утрам уже становилось прохладно. Свежий ветерок обдувал Юлино лицо, а ароматы полыни и только что постриженных газонов навевали романтическое настроение.
« Если закрыть глаза,– подумала Юля,– то можно представить, что я в деревне и иду по цветущему лугу. Трава в капельках росы, в воздухе повис лёгкий туман, а в дали, возле звонко журчащего ручья, ждёт меня мой возлюбленный».
Ощущение счастья разлилось по её телу, она не шла, а словно бы плыла, не размыкая век, стараясь хоть ненадолго ещё удержать этот прекрасное мгновение. И вдруг… бах! Это самое тело, потеряв ориентацию в пространстве, распласталось вдоль тротуара. Юля в прямом смысле рухнула с небес на землю. Да ещё как! Она приподняла голову – перед глазами всё кружилось, во рту чувствовался привкус крови.
« Наверное я язык прикусила. Вот говорила же мне в детстве мама, чтоб я под ноги смотрела! Почему я её никогда не слушаю?»
Юля лежала и оглядывалась вокруг, а прохожие торопливо обходили её и никто не собирался ей помогать. Они спотыкались об её сумочку, чертыхались, но упорно делали вид, будто ничего не произошло. Юле было стыдно и обидно.
Какое-то время она приходила в себя, а потом потихоньку стала подниматься: сначала на локтях, потом подтянула колени и встала на четвереньки, а потом уже приняла вертикальное положение. Одежда её вся покрылась дорожной пылью, хотя осталась цела, что уже радовало. Зато кожа на ладонях в нескольких местах была сдёрнута, а колени жутко саднили.
« Теперь буду вся в синяках. Детство кончилось – « асфальтная болезнь» осталась».
Но это было мелочью – всё можно прикрыть, отмыть – а вот лицо!.. Лицо-то не прикроешь! Такой полёт не мог не отразиться на нём. Падая, Юля пропахала носом тротуар и сильно стукнулась подбородком.
« Что же теперь будет? Как работать с разбитой физиономией?– она достала из сумочки влажные салфетки и обтёрла ими всё от обуви до ушей, в которые каким-то образом насыпался мелкий песок.– Ну всё, вроде бы стала почище».
Потом Юля достала маленькое зеркальце и посмотрелась в него – нос покраснел, но по счастью на нём не было ни одной царапины.
« Выгляжу, конечно, ужасно, но лучше, чем могла бы. Ладно, надо ехать, а то опоздаю».
Сильно прихрамывая на правую ногу, Юля поплелась на остановку. Теперь ни ароматы, ни чистый утренний воздух, ни золотистые лучи восходящего солнца – в общем ничто – не отвлекало её внимание от дороги. Она попросту ничего не замечала, накрываемая волной постепенно нарастающей боли.
Сорок минут езды в автобусе показались ей вечностью. Со всех сторон Юлю сдавили человеческие тела, до предела заполнившие салон. Они упирались во все ушибленные места, как бы проверяя её на выносливость. Невыносимость положения усугублялась ещё и тем, что приходилось практически висеть, держась за верхний поручень ободранными ладонями. Когда кондуктор наконец назвал нужную остановку, Юля чуть не закричала от радости. Неужели она добралась? В это просто не верилось. Отмеряя последние шаги до работы, она раздумывала: « Как так получилось, что я упала на ровном месте? Тротуар вроде недавно отремонтировали – на нём ни ямки, ни бугорка. Мистика какая-то!»