Страница 8 из 11
– А когда ты последний раз ее видел?
– Два месяца назад. Потом они поехали на море, до сих пор еще не вернулись. Такими темпами она перестанет меня узнавать, а папой станет называть другого человека.
– Это ужасно тяжело! – Полина положила голову ему на плечо.
– Знаешь, мне казалось, что суды всегда решают в пользу матери. Как так получилось, что сын живет не с тобой? Твой муж влиятельный и богатый человек, смог подкупить судью? Где он работает?
– В администрации города, в управлении по финансам и экономическому развитию. Но он простой специалист отдела учета и отчетности, не большая шишка.
– Простых людей туда не берут.
– Да, его отец подключил свои знакомства и устроил собеседование, но в остальном Петр пробивался сам. Не было никаких гарантий, что его возьмут.
– Ты его будто защищаешь!
– Вовсе нет, говорю, как все происходило.
– Значит, он все-таки мог дать взятку?
– Не знаю, – Полина покачала головой.
– Тогда почему так получилось? Тут какая-то ошибка! Нужно подать на пересмотр дела, апелляцию или новый иск. Прошло ведь еще не так много времени, наверное, еще не поздно все исправить. Надо проконсультироваться с адвокатом. У меня среди постоянных клиентов есть одна контора. Я могу все разузнать, как это правильно оформить, можем их нанять, они все сделают.
– Нет… Нет…
К ее глазам начали подкатывать слезы. Она снова вспомнила суд, как невыносимо было слушать все, что там говорили. Невозможно себе представить, чтобы пришлось повторно пройти через этот кошмар.
– Ты не должна опускать руки! За сына нужно бороться!
– Нет… Нет… Замолчи!.. – она закрыла уши руками и опустила голову вниз.
– Полина!
Он попытался погладить ее по спине, чтобы успокоить, но она резко дернулась в сторону, красноречиво давая понять жестом, что лучшее ее сейчас не трогать.
– Уходи! – сказала она сквозь рыдания.
Она не хотела снова переживать судебный поединок, понимала, что пересмотр дела ничего не даст, эта затея изначально обречена на провал. Хотя опытный адвокат, возможно, и смог бы повернуть слушание в нужное русло. Но тогда Илья узнает о ней то, что она сама от себя тщательно пытается скрыть, забыть. Захочет ли он остаться с ней после этого? И самое страшное: в глубине души Полина начала сомневаться, а может, решение было правильным, и Никите лучше оставаться с Петром, но признавать это она не хотела, поэтому в недрах своего сознания не копалась.
– Прости меня, я не хотел причинять тебе боль!
Полина порывистым движением ухватилась за его руку и поднесла к своей щеке. Илья понял, что она нуждается в сочувствии и ласке, и нежно провел ладонью по волосам.
– Не бросай меня! – подняла она на него заплаканные глаза.
Он собрал губами соленую влагу, чтобы разделить ее страдания. Его поцелуи исцеляли лучше любого обезболивающего, а объятия уютным пледом оградили от нахлынувших воспоминаний и переживаний. Буря улеглась.
Глава 10
Вероятно, если бы Полина насмелилась и рассказала Илье историю своей жизни, то он и в этом случае отнесся к ней с пониманием. Но есть вещи, которые она не то, что озвучить не может, а вытесняет из памяти всеми силами и весьма успешно. Некоторые воспоминания ушли безвозвратно, а что-то приняло такие смутные очертания, что это уже не терзает так мучительно, как прежде.
Отца своего она никогда не видела. Он уехал, так и не успев узнать о существовании дочери, гордая мать не захотела делиться с ним своей новостью. Они не общались, контактов своих он не оставил и так и остался в неведении. На вопросы дочери о папе она отвечала лишь то, что он был подлецом и бросил их на произвол судьбы. Звали его Виталий, но мать наградила свое чадо незамысловатым отчеством, и в свидетельстве о рождении записали: Бодрова Полина Ивановна.
Первые более-менее отчетливые воспоминания о детских годах, пожалуй, начинаются с четырех-пяти лет. Жили они вдвоем с мамой, не было рядом ни бабушек, ни дедушек. Полина являлась поздним ребенком у Ирины, которая к моменту родов уже успела похоронить и мать, и отца.
– Родила тебя на свою голову, теперь вот мучаюсь! – часто ворчала женщина, отводя дочь в садик перед работой. – Целый день стою за прилавком, ноги гудят, а получаю жалкие гроши! Как на них прожить?
– Мамочка, а я тебе прямо в магазине на голову упала?
– Что за глупости ты говоришь?
– Ты же сама сказала, что родила меня на свою голову.
– Пойдем быстрее, а то опоздаем! – резко дернула Ирина дочку за руку.
В день зарплаты она забрала Полину из садика, и там ей сказали, что хотят устроить выставку детских рисунков ко Дню Победы. В таком мероприятии нельзя не принять участие, а альбом, как назло, закончился. Пришлось идти в магазин.
Ирина взяла первый попавшийся альбом с изображением веселого клоуна и пошла в сторону кассы.
– Мамочка, давай купим эту собачку! – попросила девочка.
– На собачку нет денег.
– А на что есть?
– Ни на что!
– Ну, пожалуйста!
– Не скули!
Полина подошла к полке со спортивным инвентарем и взяла скакалку.
– А на это денег хватит?
– Ты хоть знаешь, что это такое? Как играть собираешься?
– Конечно! Я видела, как другие дети через нее скачут.
– Ладно, бери, – согласилась Ирина, взглянув на ценник.
– Ура!
Когда вышли на улицу, Полина попробовала прыгнуть через скакалку, но она оказалась слишком длинной, управляться с ней было нелегко.
– Зря только деньги потратила! Подрасти сначала, а потом игрушки требуй! – посетовала мама.
Девочка ухватилась за края, ближе к середине, и длина шнура сократилась, стала подходящей. Она махнула скакалкой, но на ходу перепрыгнуть не смогла, только с остановками, и скорей это было похоже на перешагивание.
– Вот бестолковая! Вся в отца!
Ирина часто повторяла последнюю фразу и присовокупляла к ней лишь отрицательные качества. Иногда Полина подходила к зеркалу и пыталась себе представить какого-нибудь мужчину с такими же, как у нее зелеными глазами и каштановыми волосами. Она называла их коричневыми. Почему-то он всякий раз был похож на соседа, дядю Костю, и так же, как он, подмигивал в отражении и улыбался. Только конфеткой не угощал.
На соседней улице находилась пекарня-кондитерская, там всегда так вкусно пахло, даже на улице чувствовался бесподобный аромат выпечки.
– Давай купим пирожное, – попросила девочка.
– Не слишком ли многого ты захотела! И игрушки ей подавай, и сладости! И так потратились, не до пирожных, хоть бы на хлеб хватило до конца месяца.
Дома мама сразу пошла готовить на ужин гречневую кашу, а Полина взялась за карандаши.
– Мамочка, помоги мне танк нарисовать.
– Мне некогда, рисуй сама.
– А Даше мама всегда помогает.
– Вот и будет всю жизнь за дочку свою проблемы решать, а ты привыкай к самостоятельности, я за тебя корпеть не стану.
Когда гречка сварилась, Ирина подошла к дочери и увидела, что изрисован не только альбом, но и стол.
– Что это такое? – перешла она сразу на крик.
– У меня танк не поместился…
– Ты что, мерзавка, натворила?! Весь стол в твоих каракулях!
Ей под руку попалась недавно купленная скакалка, она ее схватила и несколько раз с размаху ударила Полину по попе.
– Мамочка, не надо! – заплакала дочь.
Ирина взяла тряпку, намылила ее хозяйственным мылом и сунула в руку девочки.
– Ну-ка, оттирай все, что здесь намалевала!
Продолжая рыдать, Полина стала послушно возить тряпкой по столу.
– Дави сильнее! – требовала мать.
Через несколько секунд она не выдержала, схватила руку дочери и стала усиленно тереть, отчего нежная детская кожа заметно покраснела.
– Больно! – пожаловалась девочка.
– Терпи! Свои ошибки нужно исправлять! Виновата – получай наказание!
Отчистив стол, Ирина повела дочку умываться, та все еще продолжала плакать.