ИМАГО (Phasis imago)

Особенно когда рушишься на них с высоты нескольких метров с непослушными крыльями за плечами.

Тогда, на втором-третьем месяце, крылья были еще непослушными…

– С тебя прощальный пир! – ма Фидди улыбнулся. – Тан, что там с охотой?

– Косуля в лагере, – ухмыльнулся здоровяк. – Грибы тоже!

Тан заметно возмужал за время обучения Артема – стал чуть выше, раздался в плечах, и мышцы на его ручищах стали еще больше и рельефнее, хотя казалось куда уж больше и куда рельефнее.

– Елки-палки, – вырвалось у Артема.

– Что-что? – переспросил на этот раз только сказочник.

– Ничего, это по-русски, – вздохнул Артем. – Неожиданно как-то… Я думал, мне еще летать и летать.

– Тебе в любом случае еще летать и летать, – негромко сказал ма Фидди. – Помнишь, что я тебе твердил? Больше всего охотников бьется, когда они более-менее обучаются держаться в потоке и начинают считать себя мастерами. Ошибочно считать. Мастером возможно стать только через несколько лет, да и то не всякий взлетевший станет мастером.

– Я помню, – кивнул Артем. – И никогда этого не забуду.

– Мы просто решили – как это по-вашему? Совместить приятное с полезным? – заговорил сказочник. – Если ты еще не забыл, летать ты хотел научиться, чтобы пуститься на поиски капитанского бота. Не желаешь ли начать?

– Уже пора? – усомнился Артем.

– Фидди говорит – пора. Если он считает, что теперь тебе нужно просто летать, можешь быть уверен: так оно и есть. А в чем, собственно, состоит твой поиск? Заметили Лист, метнулись, обшарили. Вернулись, если надо. Если не надо – ждем следующий Лист на горизонте. Вариантов у нас немного, ты сам ведь говорил. Случайный поиск.

– Говорил, – вздохнул Артем.

Как бы там ни было, известие об окончании активного обучения застало его врасплох.

– Подсади, – проворчал Дасти.

Они как раз подошли к месту, где удобно было перебираться через вторую кромку. Артем покорно подставил спину.

Сказочник и Тан взобрались наверх (когда взбирался Тан, подошвы ботинок Артема утопли в теле Листа на добрую ладонь), втянули Артема и по очереди попрыгали вниз, в поросший буйным кустарником промежуток между второй и первой кромками. А Фидди, проделавший весь путь по хребту кромки, просто съехал вниз, как ребенок с горки.

За первой кромкой начинался хвойный лес. До лагеря отсюда было всего-ничего, метров семьсот.

Лист, на котором они сейчас обитали, не знал людей достаточно долго.

Ближе к корме, в начале лиственной зоны, где обычно обустраивают стойбища кланы, нашлись следы жилья, но такие старые, что немудрено их было и не заметить. Артем и не заметил. А вот от наметанного следопытского глаза Тана давно заброшенное стойбище укрыться, конечно же, не смогло. Но свой лагерь (две закрепленных соком агавы полости и наспех сооруженный навес над "кухней") аборигены Поднебесья решили разбить ближе к носу, где проходили все тренировки. Артем, понятное дело, на это решение повлиять не мог, даже если бы возымел такое намерение. Аборигенам виднее – с этим невозможно было спорить.

Но с некоторых пор Артем стал чувствовать себя рядом с аборигенами гораздо увереннее и несложно было понять почему: научившись хоть как-то пользоваться крыльями, он существенно уменьшил собственные чуждость и неполноценность по тутошним меркам . Уж на что Тан и Дасти к нему тепло относились, и то после первых полетов Артем ощутил приятную перемену. Теперь приятели больше не обращались к нему снисходительно, как в первые годы. Научившись летать Артем словно бы прошел обряд инициации, завоевал право называться мужчиной, а в первобытном обществе Поднебесья это значило неимоверно много.

– Косулю-то ты когда успел? – обратился Артем к ва Тану. – Это ж на корму надо было смотаться. Да пока выследишь, пока зайдешь, пока подстрелишь…

– Пхэ! Встал пораньше, делов-то… – фыркнул неунывающий здоровяк.

В охоте Артем теперь тоже разбирался несравненно лучше, чем раньше, хотя тут никаких существенных прорывов совершить не сумел: из лука учиться стрелять даже не пробовал. Да и некогда ему было, все время отбирали нескончаемые тренировки, а позже – полеты и все те же тренировки. Тренерская муштра, опостылевшая и мучительная, но, и это Артем прекрасно осознавал, категорически необходимая.

"Раз Тан чуть свет отправился за косулей, – подумал Тан. – Значит, он заранее знал о решении тренера… Вот жеж конспираторы! Могли бы и раньше сказать, что сегодняшний вылет финальный".

Отпраздновать конец обучения той же похлебкой из косули с грибами, с которой обучение началось, четверка решила еще на Листе клана Верминио, когда о полетах Артем даже и не помышлял и все больше прыгал под надзором ма Фидди с кромок, привыкая к ощущению крыльев за спиной.

– Я в заначку, – объявил сказочник и, не дожидаясь ничьих слов, свернул на боковую тропинку.

– Куда это он? – подозрительно спросил Артем.

– Сказал же – в заначку, – ухмыльнулся Тан. – Спроси еще – за чем?

– Неужели веселящее есть?

Вместо ответа Тан с ехидцей заржал.

– Проводы в Небо положено праздновать по всем правилам! – серьезно заявил ма Фидди, но глаза его смеялись и тренер этого не скрывал.

– Ну вы даете! – покачал головой Артем. – И молчали все, как наусы на кормежке…

Тан продолжал хихикать. Но Артему было безумно приятно, что друзья сделали все, чтобы организовать праздник.

Соскучился он по праздникам, если начистоту. Учеба была одновременно и утомительной, и интересной, и тяжелой, и нужной; Артем пахал как спортсмен перед Олимпиадой и впитывал знания, словно студент перед выпускными экзаменами. Однако даже от нужной и интересной работы рано или поздно устаешь и возникает желание отвлечься.

Артем и сам иногда подумывал о грядущей похлебке из косули с грибами, просто считал, что приготовит ее когда-нибудь потом, в будущем. А оказалось – время уже настало. Как и полагается – неожиданно.

– Ну, чего, я свежУю, ты за водой, – обратился Тан к Фидди.

За водой обычно гоняли Артема, для укрепления рук и повышения выносливости. Но сегодня ему предстояло священнодействовать у очага, а уж в этом он превосходил не только своих друзей, но и почти все население Поднебесья.

По крайней мере, так уверяли друзья.

– Все готовы? – ва Тан первым встал на ноги. – Двинули?

– Может, все-таки дождаться, пока какой-нибудь Лист не приблизится? – с надеждой протянул сказочник. – Ну какой смысл обшаривать пустое небо?

– Мы три дня ждали, – сварливо отозвался Тан. – Сколько можно? Я тут одурею с вами от безделья.

– А чего, лежи себе, бренчи на гитаре… – пожал плечами ва Дасти.

– На гитаре бренчишь ты, у меня уже в ушах от твоей гитары звенит. Да и не умею я.

– В принципе, ты можешь остаться, – не оборачиваясь, заметил Фидди, укладывающий в заплечный мешок какие-то свои вещи. Злополучный плащ Артем опознал, остальное – нет.

– Ага, а вдруг вы там чего интересного найдете и залипнете? – возразил сказочник.

– Ну ты хитрован! Лететь тебе лень, оставаться тебе завидно! Ты уж реши что-нибудь одно! – хмыкнул Тан. – Тиом, ты как, готов?

– Я всегда готов! Как пионер!

– Как кто?

– Как пионер! По-русски – почти так же, как и на вашем языке.

– Слушай, а ведь правда! – внезапно осознал сказочник. – Пионерами знаешь кого называют? Разведчиков, которые подыскивают клану новый Лист. И мы сейчас – ни дать, ни взять – пионеры!

– Ага, только один из них – лентяй с гитарой, который никуда не хочет лететь! – хохотнул Тан.

– Да полечу я, полечу, не нуди, – поморщился сказочник. – Вот, гитару только упакую, и полетели.

В дороге ва Дасти прятал гитару в сшитый из барсучьих шкурок то ли чехол, то ли просто мешок с затягивающейся горловиной. Из этого мешка наружу обычно торчала только голова грифа. На нее Дасти надевал другой мешочек – маленький, так что даже в непогоду инструмент оставался целиком защищенным от сырости.