Стихия

Воспоминания затопили меня без предупреждения. Они, черт возьми, только так и умеют: безжалостно сносят тебя гигантской волной и не дают времени отдышаться. По щекам покатились слезы, наполненные всем, что накопилось во мне за последние страшные дни. Они вымывали из меня ужас, отвращение к самой себе за сотворенное зло, отчаяние, преследовавшее меня слишком часто, и ненависть, много ненависти к войне. Разумеется, я была счастлива. Может быть, сейчас я даже была самым счастливым человеком в Миртране, земли которого наконец-то перестала терзать война. И я плакала от облегчения, радости, осознания того, что все еще жива, что этот кошмар закончен, и теперь мы сможем отправиться домой. Но как забыть всё то, что произошло здесь с нами? Как стереть из памяти убийства, совершенные моими руками? Если я отнимала жизни наравне с врагами, то чем я лучше них?

Проплакав бесконечное количество времени, за которое свет Церона уже успел превратиться из утреннего в полуденный, я обессиленно лежала на кровати, тупо глядя в потолок с парящими под ним цветами. От кого они? От жителей Дилариума, или Хранителей, или Святого Ангела? Кстати, я помню тебя. Я была тобой, мы все были тобой. Этим бескрайним потоком любви и света, наполняющим миры. Неужели ты действительно не мог остановить свою возлюбленную без нашей помощи? Хотя, наверное, если бы мог, давно бы вернул ее домой, да? Святой Ангел, пожалуйста, больше не выпускай её из виду. И не отворачивайся, ведь помощь любимых сильнее всего нужна именно тогда, когда кажется, что мы её не достойны.

Решив, что хватит уже беспомощно валяться и пора исследовать город после окончания войны, я собралась слегка восстановить свои силы. Да-да, это вредно, но, судя по всему, прохлаждалась я здесь долго, а двигаться теперь как-то нужно. Закрыв глаза, я привычно отстранилась от окружающего мира и обратилась к ледяной, искрящейся воде внутри себя. Но её не было.

Моя Стихия ушла.

Для того, чтобы снова заплакать, слез уже не осталось. Но, кажется, теперь мне этого и не хотелось. Когда мою магию забрал Максим, я каждый день ощущала ее отсутствие как потерю вселенского масштаба, словно из меня выдрали кусок плоти, отщепили частичку души. А сейчас всё было иначе. Нет никакой удушающей пустоты, я чувствую себя цельной, такой, какой и должна быть. Только самую малость печальной. Ну, может, и не малость. Но ведь всё правильно, да?

— Я отпустила тебя на свободу, — потрескавшимися губами прошептала я, все-таки уронив пару слез на белоснежное одеяло. — Ты была дана мне, чтобы в итоге уйти, да? Ты с самого начала все знала. И Грос знал, старый ворчун, оставивший нам загадку. Если ты меня слышишь, знай: ты сделала мою жизнь невероятной. Помогла увидеть красоту магии и познать ужас её обратной стороны. Ты слышишь меня, я уверена. Ты ведь теперь повсюду, в каждой частице этого мира, пронизанного ангельской силой. Прощай.

Я прикоснулась к шее — там, где раньше скрывался прекрасный крошечный лотос. А спустя секунду осознала, что я сижу и даже не намереваюсь упасть в обморок от бессилия. Притянула к себе нежный букет и погрузилась в едва уловимый свежий аромат. Улыбнулась. Теперь всё должно быть хорошо.

В дверь предупредительно постучали, и в комнату — сложно было назвать эту цветочную оранжерею палатой — вошел Николай.

— Я почувствовал, что ты пришла в себя, — с улыбкой сказал мужчина, втиснув рядом со мной на тумбочку еще одну корзинку с ярко-розовыми цветочками. Увидев мой вопросительный взгляд, раскрыл тайну появления всех этих букетов:

— Жители Дилариума постоянно передают их сюда. Вместе с цветами дарят и еду, и амулеты, какие-то украшения, одежду… Мы решили, что твоя комната выдержит только цветы.

— Комната? Так я не в больнице? — уточнила я и тут же подметила то, на что раньше не обратила внимания. Окно непростое, а в форме арки с небольшим витражом наверху, резная дверь… — Это храм?

— Верно. Мы поместили вас сюда, так было проще и надежнее: вы всегда находились под нашим надзором после исцеления. Как себя чувствуешь?

— Мышцы очень слабые, но в целом… Нормально, наверное. Долго я была без сознания?

— Сегодня восьмой день.

— Восьмой?! — у меня даже голос прорезался от такого известия. Я валялась тут целую неделю? Кстати, а мой голос почти не хрипит, значит, связки действительно полностью восстановятся после мерзкого ядовитого пара Источника. Хоть фонтан на самом деле им и не был, я уже привыкла так его называть. Надеюсь, что скоро отвыкну и вообще забуду обо всех кошмарах, что приключились здесь с нами.

— То, что вы сделали, — осторожно заговорил Хранитель, видимо, чтобы не задеть мою искореженную психику в очередной раз, — потребовало от вас колоссальных усилий. Вы привели в Миртран его создателя. В то мгновение вы были самыми сильными магами в этом мире.

Только сейчас я увидела в глазах мужчины чувство, которого раньше не было: восхищение. Ну да, теперь мы не просто Защитники Миртрана, сейчас мы его спасители, позвавшие Святого Ангела заглянуть на огонек. Я невесело усмехнулась.

— Всего лишь временными хранилищами для магии, ну да ладно. Все остальные уже очнулись?

— Эрика и Данила еще не пришли в себя. Другие Защитники уже прекрасно себя чувствуют и помогают в восстановлении города, хотя он уже практически возрожден.

— Уже? — удивилась я, пытаясь разглядеть в окне кусочек города. — Всего неделя прошла!

— На помощь пришли все: Люди, Звездочеты, Воины, Хранители. Даже жители самых дальних уголков Серебряной Долины, коих не коснулась война, прибыли нам помочь. Ника, здесь даже Воины Горной Долины.

— Что?! Они, они…

— И они тоже помогают нам с восстановлением, — Николай поднял ладонь в успокаивающем жесте. — Разумеется, не все, лишь малая часть — все-таки большинство залечивает земли в собственной Долине.

— Но почему?.. — ошарашенно пробормотала я. Никак не получалось уложить в голове мысль о том, что озверевшие солдаты, видящие перед собой только одну цель — уничтожить нас, теперь по доброй воле прибыли помогать. Видимо, мужчина прочел мои слишком громкие мысли, но я даже не стала негодовать по этому поводу. Пусть читает на здоровье — главное, что война завершена, а остальное — мелочи жизни.

— Вы видели Воинов Горной Долины, которых многие месяцы, еще до начала войны, пропитывала темная энергия, вызванная Эдайлой. Именно поэтому они так ожесточенно бросались в бой, поступаясь любыми человеческими принципами, теперь мы это знаем. На самом же деле Воины везде одинаковые — такие же люди, как и все остальные. Помни об этом, когда столкнешься с кем-то из них в городе. Они не монстры.

— Все мы монстры, Николай, — одними губами произнесла я. Если он и не услышал мой голос, то мысли от него не скрылись. Хранитель грустно улыбнулся — что на это можно ответить? Поэтому он тут же переключился на нейтральную тему.

— Хочешь поесть? Сегодня у нас сварен изумительный бульон, вкуснее ты никогда ничего не пробовала.

— Несите уже ваш супер-бульон, — с улыбкой согласилась я. Будем думать о вкусной еде, цветах и музыке, льющейся в окно, столько, сколько получится. Кошмары все равно догонят меня, но пусть это случится не сейчас.

Николай ушел, и спустя несколько минут ко мне с небольшим подносом заглянула Миса. Едва увидев юную Хранительницу, я рванулась обнять её, но предательски закружившаяся голова заставила меня рухнуть обратно на кровать. Девушка испуганно подбежала ко мне и, уместив поднос на всё той же тумбочке, заваленной цветами, помогла сесть, подложив подушку под спину.

— Извини, что напугала, — я рассмеялась, сама удивляясь своему внезапному порыву. Вроде бы и подругами мы с Мисой не были, а я вдруг так обрадовалась её появлению. Может, потому, что образ этой милой девушки напомнил мне: война забрала у меня далеко не всё. Она даже додала, вот только как теперь избавиться от этого груза, темного и тягучего, словно деготь?

— Я тоже рада тебя видеть, Ника, — облегченно вздохнула Хранительница, видя, что я больше не собираюсь терять сознание. — Если позволишь, я кое-что проверю.