Страсть

— Экшен! — Крикнул тот.

У Валерки от увиденного потемнело в глазах, ему хотелось кричать от собственного бессилия противостоять этому. Одно дело видеть это на экране, и совсем другое воспринимать в живую. Трудно сказать сколько он пролежал наверху, наблюдая за тем как умирает его любовь. С каждый доносящейся снизу командой режиссёра, с каждым новым стоном, она становилась всё более призрачной, хотелось встать, и грохоча ногами по металлу, уйти, чтобы ничего этого никогда больше не видеть. Но Валерка продолжал смотреть. Первого партнёра сменил второй, затем они делали это одновременно, с разных сторон, сидя, стоя, лёжа, а Вика игриво хохотала, возбуждённо стонала и даже кричала… Но вдруг всё кончилось, она вытерла лицо салфеткой, накинула халат и вернулась в гримёрку, снова долго стояла перед зеркалом, рассматривая себя, а затем согнувшись пополам вырвала прямо себе под ноги.

Валерка не торопясь вернулся к слуховому окну, и уже собирался вылазить на крышу, как услышал голос Вики.

— Сильвия, скажи водителю, пусть отвезёт меня домой.

— Ты не будешь дожидаться окончания съёмок?

— Нет.

— Хорошо. Если готова, выходи, машина будет ждать тебя возле ворот.

А вот теперь пришлось спешить. Соскальзывая со ступенек и раздирая руки в кровь о шершавый металл, он спустился вниз и выскочил через дыру в заборе на улицу. На стоянке такси стояло несколько свободных машин. Валерка сел в первую, и уже привычными фразами, объяснил водителю, что нужно будет следовать за машиной, которая стоит возле ворот, пообещав дополнительно пятьдесят долларов, если тот всё сделает правильно.

— Мафия? — спросил водитель.

— Любовь, — ответил Валерка.

Тот понимающе кивнул и завёл двигатель. В это мгновение из ворот вышла Вика, она бросила сумку в багажник и уселась на заднее сиденье. Такси тронулось следом за отъехавшим от ворот автомобилем. Валерке показалось вечным это преследование. Было уже темно и огни преследуемой машины то и дело ускользали из его поля зрения, но таксист чётко выполнял задание и снова мастерски пристраивался в хвост чёрного Мерса. Наконец он свернул с основной дороги и остановился возле красивого пятиэтажного дома, водитель проводил Вику до двери подъезда и уехал. Валерка вышел из машины и задрал голову вверх, дожидаясь в каком из окон загорится свет. Третий этаж, и как подтверждение женский силуэт в оконном проёме. Он записал в блокнот адрес и попросил водителя подвезти его к гостинице. Нужно было обдумать свои дальнейшие действия. Бежать к Вике прямо сейчас он был не готов. Но оказалось, что и сидеть в номере он не мог, не шли из головы недавно увиденные картинки, не шёл из головы усатый толстяк, идущий под ручку с Викой.

Валерка вернулся к ангару. Он долго изучал обстановку, и как только понял, что в Мерсе этой усатой твари никого нет, метнулся к куче мусора, и ползая в темноте на коленях отыскал подходящий металлический кусок. Потом подполз к машине и подложил эту железяку под колесо, уперев острым концом в прорезь. Это всё, что она смог придумать, чтобы хоть как-то насолить ненавистному типу.

ГЛАВА 36

Несколько беззаботных лет, проведённых в Венгрии, позволили Вике забыть обо всем плохом, что с ней случилось до этого. Конечно, то чем она занималась и чем зарабатывала на жизнь многие считают блядством. Она тоже поначалу так считала, но с каждой новой съёмкой это ощущение стиралось всё больше и больше, и каждый новый приход на студию становился обычной рутиной: включили свет и камеры, разделась, трахнулась, приняла душ, и как ни в чем ни бывало уехала домой смотреть кино про любовь.

В один из таких томных вечеров, Вика лежала на своём удобном диванчике и пялилась в телевизор. Обычно она не анализировала прошедшие съёмки, но вчера, впервые ей стало противно. Противно на столько, что она не смогла сдержать накативший приступ рвоты, пришлось даже уехать, не дожидаясь разрешения Монти покинуть площадку. Но к утру она успокоилась, так и не поняв, что же это было, первый признак неприятия или ей просто стало плохо.

Звонок в дверь вырвал её из сладостной неги ничегонеделания. Открывать не хотелось, но звонок раз за разом повторялся и становился всё настойчивее. Не повезло тому кто припёрся, подумала она, встала с дивана, набросила халатик и решительно открыла дверь… На пороге стоял Валерка. Далее была немая сцена, ну прям как у Гоголя…

— Это ты? — наконец вымолвила Вика.

Он долго молча смотрел ей в глаза, потом достал из портфеля видео кассету и протянул ей…

— Я всё видел, — выдавил он из себя заготовленную фразу, — Я приехал, чтобы сказать тебе… Сказать, что…

Портфель выскользнул из его руки, грохнулся о бетонный пол, и из него разлетелись в разные стороны красные яблоки. Он нагнулся, схватил портфель, и побежал вниз по ступенькам…

— Что ты хотел мне сказать, — крикнула Вика ему вслед.

Шаги затихли, и она услышала, разлетающееся эхом по всему подъезду:

— Какая же ты блядь! Но я всё равно люблю тебя!

— Валера! Постой! — заорала она, и перепрыгивая через ступеньки, побежала вниз.

Тапочки слетели с её ног, и Вика босая выскочила на улицу. Валерка сидел на лавочке возле подъезда, обхватив голову. Она села рядом и провела рукой по его волосам, прямо как в тот вечер, когда он впервые признался ей в любви.

— А яблоки для меня? — Вдруг спросила она.

Он кивнул головой

— Валер, ты такой милый, — Вика прижалась к нему. — Как ты нашёл меня?

— Ты лучше спроси, а мог ли я тебя не найти.

— Что это за кассета?

— Твой фильм… Там где ты…

— Откуда он у тебя?

— А что мы на другой планете живём?

Вика взяла его за руку. У него от этого прикосновения мурашки побежали по всему телу.

— Пойдём ко мне, — сказала Вика, — поможешь мне яблоки собрать.

Валерка поднял голову, посмотрел на неё и улыбнулся.

— Какая же ты красивая…

— Это значит «да»? Пойдём.

Он шёл следом, любуясь тем как её босые пятки едва касались бетонных ступенек. Валерка знал о Вике всё, в самых мельчайших деталях, хотя у них ни разу ничего не было, разве что тот последний поцелуй. Он вспомнил вкус её губ, её запах, и где-то внутри, непонятно в каком месте, вдруг что-то сжалось и стало так приятно, что захотелось схватить её на руки и нести, нести, нести… Но яд копившийся годами, не позволил этого сделать, он растекался по всему телу, нейтрализуя очаги вновь вспыхнувшей любви. Именно в такие минуты Валерка не понимал, зачем он вообще затеял эти поиски, ведь все точки давно поставлены, выводы сделаны, а вчерашнее действо вообще залило чёрной краской нетронутые островки, в которых ещё теплилась надежда на возрождение прежних чувств.

Они уселись за стол, в центре которого Вика поставила стеклянную чашу, наполненную яблоками, которые они вместе собрали в подъезде. Пауза затянулась, и чтобы разрядить атмосферу, Вика спросила:

— Как там наши поживают? Как Рита?

— Ну да, откуда же тебе знать… — начал Валерка. — На следующий день поле твоего отъезда она пропала.

— Как пропала?

— Обыкновенно… Как люди пропадают. Нигде не нашили. Вот уже сколько лет прошло, а о ней ни слуху ни духу. Вот ты пропала, но весточку всё равно умудрилась передать, — он постучал пальцем по кассете.

— Это я не специально, — грустно улыбнулась Вика.

— А не попадись мне тогда эта кассета… — Валерка замялся, подбирая слова.

— Ты бы так и не узнал чем я тут занимаюсь. Да?

— Ну и это тоже.

— Неужели только этого хватило?

— Нет, конечно. Это была только зацепка. По титрам узнали название студии, что находится она в Венгрии, а дальше… А дальше настоящий детектив. А вот ты знаешь, кто стал последним звеном в моём расследовании?

— Кто?

— Павел Андреевич… Твой отец.

— А он каким боком в этой истории? Он же уехал давно.

— Нет не уехал. До сих пор прячется здесь, боится что арестуют.

— Лучше бы арестовали, — вздохнула Вика.