Иллюзия реальности

— С огнем играют товарищи. А вы им потворствуете.

Рональд Грей горестно вздохнул:

— В любом случае его нельзя было оживлять без основательных исправлений исходного материала.

— Не понял.

— Он продукт своей эпохи. Тело сильно изношено, с варварски залеченными повреждениями, набитое всякой отравой. На уровне психологии — тьма вредных привычек. Никотиновая и в какой-то степени алкогольная зависимости…

— В дурных наклонностях он не замечен.

— Потому что организм очищен от вредных веществ, чтобы не возникало влечения, и повышены психологические барьеры. Вы ему, пожалуйста, не напоминайте о былом, нездоровом образе жизни.

— Хорошо, не буду.

— В общем, при его воскрешении все равно требовались некие исправления. Так почему бы не совместить необходимое с полезным?

— Полезное — это искусственное наращивание раздела мозга, ответственного за паранормальные способности?

— Ну… не знаю.

Чувствовалось, что Рональд Грей опять что-то скрывает. Ник Улин выказал свое неодобрение долгим разглядыванием носков его ботинок.

Поежившись, Рональд Грей задал свой главный вопрос:

— Алексей Федорович Сковородников подал заявку на агентурную работу среди консов. Как вы думаете, справится он с такой задачей? Прежде чем ответить, подумайте. Вопрос официальный. Я обращаюсь к вам не только как к его старшему товарищу, но и как к ответственному общественному деятелю Галактического Содружества. Ваше мнение, возможно, будет решающим.

Долгих раздумий Нику Улину не понадобилось:

— Я считаю, что кандидатура Алексея на засылку в общество консов наилучшая среди всех членов экспедиции.

— Во как? Даже лучше вашей?

Была ли крупица ехидства в словах Рональда Грея, Ник Улин не уловил.

— Никогда не давать себе никаких характеристик — одно из общих правил квартарского общежития. Про себя трудно судить объективно и непредвзято.

— Понятно. Ваш ответ принят и запротоколирован должным образом.

— Все, я могу идти?

— Да-да, не смею вас больше задерживать.

Ник Улин встал, намереваясь выйти. Поднявшись вслед за ним, Рональд Грей, легко придержав квартарца за рукав, сказал:

— Пользуясь представившемся мне случаем, хочу удовлетворить личное любопытство. Скажите, пожалуйста, почему вы здесь? Вы же сами предостерегали от любых новых контактов с Перворожденными, и вдруг — ходатайство о включении вас в состав экспедиции. Почему вы, народный трибун Квартара, добровольно решили подвергнуть свою жизнь опасности? Чем важно для вас исследование Шара? Что вы пытаетесь в нем найти?

— В нескольких словах не объяснишь, — со вздохом ответил Ник Улин. — Считайте, что я немного сошел с ума в поисках субстанции разума.

— Субстанции? Разума?

— Да, той таинственной субстанции, которая позволяет нам, человекам, относить себя к разумным существам. Качественно отличаться от механизмов любой мощности и сложности. Издревле думающих людей гложет вопрос, каким образом и за счет чего мы творим новые мысли. За все время существования нашей цивилизации в решении его мы не продвинулись ни на йоту. Даже появление хол не внесло ясности.

— Так уж важно знать, за счет чего? Можем придумывать что-то новое, и хорошо.

— Очень важно! Хотя бы для того, чтобы отсечь множество спекуляций и домыслов на эту тему. Некие горячие головы, например, додумались до утверждения, что люди рождаются двух сортов. Одни — творцы, другие — пустышки, марионетки каких-то надмировых сил. Всю жизнь они управляются кем-то извне, но при этом, как правило, внешне вполне успешны, мудрые в быту, умеющие строить долгосрочные планы… по подсказанным лекалам. Общество холов, кстати, жестко разделено на две неравноправные касты.

Рональд Грей то ли недоуменно, то ли осуждающе покачал головой и молча проводил Ника Улина до выхода из каюты.

Не спеша возвращаясь к себе, Ник Улин размышлял о состоявшемся разговоре. Все-таки удивительно неприметный человек Рональд Грей. Действительно — Серый. И, наверное, не зря установил в своей каюте такую необычную иллюзию. Представление себя на вершине горы постоянно напоминает ему об одиночестве. О том, что он один несет всю ответственность за принимаемые им решения. Не каждый согласится нести подобный крест.

Свободное время выпало только на поздний вечер следующего дня, и Ник Улин смог заняться решением предложенной ему загадки.

Первым делом он тщательно проверил слова Рональда Грея.

Убедился, что физические данные всех астронавтов за исключением Яфета не позволяли преодолеть порог упругости обшивки жилых помещений. Вычислил, какой рост должен был быть у человекоподобного существа, чтобы оставить такие следы от ударов кулаками.

Максимально сузил период времени, когда появились загадочные следы. Проверил, что Яфет действительно ни разу не появлялся в том коридоре.

Вывод следовал один: некто или нечто извне проникло в жилой отсек звездолета. Однако надзорные автоматизированные системы не выдали обязательного в подобных случаях сообщения.

С особым тщанием проверил, что никто из руководства экспедиции не контактировал ни с одним посетителем, не зарегистрированным компьютерными системами управления.

Произошедшее было вопиющим нарушением одного из самых незыблемых правил Межзвездного Флота.

Все ключевые компьютерные программы, используемые системами управления звездолета, были квартарского изготовления. Как ответственный общественный деятель Квартара, Ник Улин знал некоторые рабочие коды, позволяющие снимать пароли, преодолевать прочие искусственно воздвигнутые административные преграды и добираться до исходных, скрытых от человека машинных файлов. Воспользовавшись своими знаниями, он потратил ночь, просматривая миллионы непонятных непосвященному последовательностей чисел. Удостоверился: неизвестный посетитель тщательно затер данные о своем пребывании на звездолете. Остались только косвенные следы, устранить которые, вероятно, можно только в случае физического уничтожения главного компьютера «Элеоноры».

Утром, когда начал просыпаться исследовательский состав экспедиции и оживились общие информационные экраны звездолета, он предался тяжелым размышлениям.

Кем мог быть загадочный посетитель?

Кем-то совсем чужим, никому не известным?

В Содружестве на всех, пожалуй, уровнях, от бытового до высшего руководящего, существовало много страшилок о невидимой длани инородного Разума, вмешивающегося в человеческие дела. Ник Улин отмел эту гипотезу как несерьезную. Чтобы так мастерски заметать следы, требовалось отличное знание человеческой психологии, малейших нюансов жизни звездолета. Чужому это не под силу.

Может, посетителем был программист высочайшей квалификации, изучивший квартарские программы вдоль и поперек? Ник Улин вспомнил, сколько усилий ему стоил просмотр архивных файлов и решил: одних знаний мало, нужна еще и дьявольская быстрота работы с компьютерными терминалами. Никакому человеку это не под силу.

Следовательно, на звездолете побывал маг. Им, магам, говорят, все под силу. Наверное, могут они обращаться с компьютерными базами данных быстрее, чем сам компьютер. Могут брать под непосредственный контроль цифровую систему управления любой сложности, кто их знает… Вспомнилось старое предположение Вэра Корева о том, что в трудные для меритской общины времена маг Моар будто бы захватил один из колонизационных звездолетов Содружества.

Пожалуй, решил Ник Улин, можно даже сказать, кто именно посетил «Элеонору»: герцогиня Лусонская — ее изображение угадывалось на одном испорченном видеофайле… Впрочем, это могло быть и обыкновенным компьютерным мусором, случайно оставшимся с давних времен.

Долг астронавта требовал немедленно доложить Рональду Грею о результатах ночных бдений. Ник Улин, однако, не стал делать этого. Несовершенство управляющих программ звездолета бросало тень на престиж их разработчиков. То есть на Квартар.

Он решил, что перед тем, как сообщить сделанные выводы КЗЧ, он еще раз проверит свои выкладки по завершению экспедиции. Сначала надо обсудить случившееся с Высоким трибуналом Квартара, и только после этого можно будет выходить с сенсационным заявлением о необходимости доработки программного обеспечения систем управления кораблей Межзвездного Флота.