«Первый». Том 3

— Да, нам нельзя. Я всем и запретил. Что там за компьютер? Насколько верны слухи об искусственном разуме? Если он существует, то что это такое и можно ли ему доверять? Насколько глубоко он проникает в мозг игроков? Какие секреты может при этом узнавать? Как может влиять на сознание, и какие цели при этом преследовать?

Есть ли кто-нибудь, кто может управлять этим нечто? Живы ли основатели и разработчики? Кто на самом деле владеет компанией? Какая от игры польза знают все, нужно понять какая от неё может быть угроза для нашей страны. Все варианты.

— Вопросы не новые, но важные. Как я понял, теперь мне придётся искать на них ответы?

— Вот ты и проснулся. Собери новую группу, к своим добавь человек десять. Максимум пятнадцать, список завтра к утру на этот стол. План мероприятий через два дня. Ошибки исключаются, на кону твоя карьера. Работай.

Секретарь Старика проводила Реброва сочувственным взглядом — на том лица не было, никого не замечая, капитан на автопилоте ушёл в свой кабинет.

----------------

— Заходи, капитан.

— Здравия желаю, товарищ генерал.

— В отставке, так что давай проще. Здесь в клане я Михалыч. Ты служил где-нибудь?

— Вот зря вы так разговор начинаете, господин…, то есть Михалыч. Мы тоже родине служим.

— Не спорю, но я не об этом, у меня несколько друзей в вашей епархии, с которыми мы вместе в серьёзных делах отметились, они уважение заслужили. Так ты кабинетный? Аналитик?

— Не так, чтобы очень. Я больше с агентурой, дар у меня, редко ошибаюсь в людях и ложь нутром чувствую.

— О как, ценное качество. Если потеряешь работу, приходи, мне при приёме в клан такие нужны. Лезет чёрт знает кто. Но это ладно, зачем пришёл? Вербовать меня будешь?

— Напрасно вы иронизируете, агентурная работа — основа служб безопасности, а без них и армия не защитит. Изнутри сломают.

— То-то вы защитили в девяностых. Не делай лицо, ты лично не виноват, что у тебя? Времени у меня всегда не хватает.

— Помощь нужна. Нам запрещено входить в игру, а спрашивают за неё так, будто мы там живём.

— Старик именно тебя прижал? По сути, он прав, это уже не просто игра, это явление заметное в мире, а в России уже стало чем-то значительным. Сам ещё не разобрался со всем этим.

— Вы же несколько лет в неё играете, кто как не вы всё о ней знает?

— Играть я начал, когда понял, что для многих моих парней, что после тяжёлых ранений вкушали благодарность и заботу нашего государства, мыкаясь по больницам и домам инвалидов, это шанс на новую жизнь. Мне четыре года назад один мой сержант, с которым мы ещё в Афгане, написал о Терре. Я сначала не поверил, приехал к нему в госпиталь. Он как раз из капсулы вылезал. То есть его санитары вынимали.

Ни рук, ни ног, одни обрубки, растяжка, и долго не могли вывезти из боя. Не поверишь, капитан Ребров, он улыбался. Понимаешь ли ты это? Он счастливый был, и не от уколов или таблеток. По-настоящему. Видел ли ты, капитан, когда-нибудь глаза своих бойцов, которых ты послал в бой, а потом они такими вот обрубками жизнь проводят и под себя гадят?

А тут это. Меня это тогда проняло, и я за это ухватился. Пытался в министерстве это дело пробить, но там у нас не лучше, чем у вас в ФСБ. Пришлось все самому. Это теперь клан «Ветераны» гремит и в игре, и в реале, а начинать было сложно. Я генерал, а не геймер — всё с ноля, старший внук Сашка главным консультантом был, жаль, что ушёл.

— Меня детишки тоже редко радуют.

— О твоих не знаю, а мой Сашка нормальный, в Сирии, в разведке. Но это всё лирика. Давай конкретнее. Чего тебе?

— Коротко не получится, госпо…, то есть, Михалыч, мне бы кого-нибудь вроде Сашки вашего, консультант нужен позарез.

— Неужели ни одного вашего агента нет в игре?

— Нам самим запретили сверху, а тут пониже перестраховались и агентуру тоже туда решили не посылать. В самом деле, ведь дело секретное, а все секреты самого надёжного агента может этот искин долбанный выведать. Вот вы хоть, скажите мне, Михалыч. Что это такое? Как всё это работает?

— Странный ты, Ребров, я боевой генерал, откуда мне всё это знать? В молодости я ещё знал, что такое ламповый диод или триод, сейчас и это забыл.

— Их все уже забыли.

— Не все. Резервные установки на случай электромагнитного импульса и много ещё чего в армии. Но тебя я понял, тебе хоть что-то нужно Старику доложить и самому немного разобраться. Сразу разочарую, я пока в игру не вошёл, даже близко не понимал, что это такое. Ты тоже не поймёшь. Вербовать тебе моих людей я запрещаю, не криви рожу. У меня среди ваших тоже знакомые есть. Достану, в случае чего. Напиши мне докладную, что вас там в первую очередь интересует, что во вторую. Про третью не пиши. И вообще покороче, знаю я вас, штатских.

— Я офицер и…

— В тир мой в подвале клана спустись и покажи, какой ты офицер. Ладно, я не об этом. Выделю тебе на пару дней своего начштаба, он на твою писульку ответит и с тобой потом поговорит. Дальше уже ты сам, разве что экстренное что. Ты не в курсе, разведка Штатов в Терру ещё не лезет? Должна, вроде, не такие они дураки, к сожалению, как ваши в комитете наверху. Точно уже поняли, чем это все для Штатов пахнет. Всё, извиняй, у меня через час штурм, не до тебя. А в тире всё же постреляй, мне доложат.

Глава 2. Сыщик

Необычный посетитель вышел из кабинета, а Михалыч минут пять просидел в тишине, обдумывая странный визит, потом набрал на отдельно лежащем сотовом телефоне номер:

— Петя, привет. Всё ещё полковник? Всё в Грозном?

— Михалыч, рад, давно не виделись.

— Приезжай, жена рада будет. Не занят? Разговор есть короткий.

— Давай, но через десять минут я совещание провожу.

— Учту. Ты капитана Реброва из ваших знаешь?

— Питерский? К тебе его Старик подослал? Интересно, с Террой этой всё больше непонятного. Мы на днях взяли одного бывшего игиловца. Обычный — мелкая сошка, поразил он всех тем, что рискнул выйти из леса только для того, чтобы в какой-то данж попасть. Группа его там ждала, а он лекарь крутой. Представь себе. Боевик, крови на нем, а в игре выбрал профессию лекаря. Мир с ума сходит из-за этой игрушки. Так что у тебя?

— Ничего особого, пока, но с вашими никогда ничего толком не понять, то ли под меня роют, то ли это личная инициатива среднего звена.

— Ребров был у меня в Грозном пару лет назад около недели, зачем его Старик прислал, я так и не разобрался. По мнению наших — туповат, безынициативен и звёзд с неба не хватает. Капитан — это его предел и то, потому что Старик зачем-то держит. Сам он уверен, что может работать детектором лжи, всем здесь рассказывал историю, как его бабка-знахарка учила на людей смотреть вторым зрением. Бред, конечно, но здесь по работе он в людях не ошибался. Чёрт его знает, может и есть у него этот дар, зачем его иначе Старик при себе и столько лет?

— То есть, такого ко мне сверху не прислали бы? Я за клан беспокоюсь, периодически слухи разные ходят о недовольстве нами в Москве.

— Вряд ли. Я узнаю, если что, то перезвоню.

— Тогда у меня все.

— До связи.

Михалыч ещё посидел минуту. И нажал кнопку внутреннего коммутатора.

— Начштаба, у меня в приёмной сидит фсбшник, ты его своди в тир, посмотри, как стреляет и вообще присмотрись.

— Есть. Что, уже к нам лезут? Могут быть проблемы?

— Вот ты и разберись. Поговори, присмотрись, покажи ему клан с лучшей стороны. Да что я тебе, сам все знаешь, глаз наметан. Делай.

Не дождавшись ответа, он отключил связь.

— Если Москва за Терру взялась, то это плохо. Хорошего оттуда ждать не приходится, а дров наломать могут от большого старания и малого ума, — Михалыч встал, сделал несколько движений для разминки и прошёл в соседнюю комнату. В маленьком помещении едва хватало место для капсулы. В неё лидер клана «Ветераны» и лёг.