Страница 41 из 54
– Я поговорил с государем о тебе, – сказал он напоследок, – Петр Алексеевич долго громко и грязно ругался, говоря о тебе, так что у меня аж ноги ослабли, но, наругавшись всласть, в конце высказал давнюю мечту – поселиться рядом с тобой и каждый вечер философствовать о жизни под крепкий грог или густой эль. Давай, князь Дмитрий, работай, я верю в тебя!
Ведь трудящиеся на его работах – и свои крепостные, и чужие, арендованные с разрешения Петра видели разницу с другими дворянами – Дмитрий не только жестко требовал, но и обильно кормил и хорошо платил. Его люди всегда были накормлены, обуты – одеты, спали в тепле под крышей. Так почему бы не порадеть за благодетеля?
Нет, курительные трубки они раскурили, окутавшись дымом. Но потом Петр, отбиваясь от наступившего хмеля, требовательно заговорил, глядя на Дмитрия в упор. Санкт-Петербургу, по его словам не хватало, минимум тысячи пудов железа месяц и постоянно. И хорошо бы, чтобы металла было просто много и его не приходилось считать и ограничивать в расходах. Судостроительство, строительство, оружейное дело, само собой, кузнечное ремесло только бы расцвели. Да и люди не сбираются резать хлеб и мясо каменными топорами и костяными ножами. Им тоже подай благодатное железо. И если торговля им не помогает, значит, надо резко увеличить выработку в самом городе. И искать железную руду относительно недалеко.
Ему сейчас было не до царских денег. Где-то в конце недели в Санкт-Петербург должен был приехать князь Александр Хилков. Он, конечно, заедет к Дмитрию «по-родственному» и посмотрит на их «уютный семейный дом». И когда увидит, что там, как говорится, «и конь не валялся», то свадьба осенью вряд ли состоится. Не помогут ссылки ни на напряженный труд, ни на другие постройки. Может даже князь Александр согласится, но не Даша. Плакать будет, – насколько он ее знал, – но останется непреклонной.
Но все равно придется работать. Петр не видит никаких препятствий для себя и страшно (даже зло) удивляется, когда они не могут заниматься из-за каких-то там причин. Даша для него не вопрос. Подумаешь, красивая девка.
Он и не наглел, прося только немного:
Дмитрий же никогда не говорил о вредности торговли, не протестовал против ее развития. Он только предупреждал о плохой практике садить город на иглу экспорта. Плавали уже, знаем. Об этом хорошо располагал сведениями попаданец Дмитрий и, к сожалению, еще не знали аборигены ХVIII века, которые никогда не шагнут за его рамки. Законы биологической жизни.
С тем князь Александр и уехал, хлопнув Дмитрия по спине. Будущего зятя он не просто боготворил, побаивался и надеялся на него, как на стену.
Уже сейчас в ее письмах наряду с нежной любовью, амурной нежностью и неистовостью было много ревности, упреков и настоящей ненависти. Как он там живет, почему без нее?
Если булыжники, входящие в обязательную часть, непременно входили в государственную долю, хотя и в конечном итоге оплачивались, то продукция стимулирующей части считалась уже Дмитриевой, и городские чиновники каждый раз были вынуждены договариваться с ним по поводу их использования. И, apriory, он мог бы и отказать, на что неоднократно указывал.
– Ты что девки боишься? – удивился царь, – Подумаешь, приезжает. Хочешь, я сам ее встречу и познакомлю с городом? Целый день посвящу.
– Иметь дополнительные производственные требования, если расходы слишком вырастут.
Саму мостовую построить было просто, хотя и физически накладно: выбранную площадь надо было тщательно очистить от всякого мусора, по максимуму выровнять, засыпать морским песком, утоптать его. И только после этого уложить булыжники. И никакой тебе высшей математики с могущественными интегралами! Одна примитивная, но твердая арифметика. Зато наработаешься до семи потов.
– Хорошо, государь, я на все согласен. И по свадьбе, и по металлу. Но по последнему у меня будут условия. И если откажешься – извини.
Металла остро не хватало всем – строителям, кузнецам, армии, судостроителям. Всем! И ближайшее время не обещало успокоения. Наоборот, приходилось ждать только обострения ситуации.
И если до этого все оканчивалось страшилками, то теперь ему самому были очень нужны булыжники для мостовой около дома, о чем он твердо и жестко заявил, указав, где они конкретно лягут. Чиновникам пришлось, по русской привычке, почесать затылки и нехотя согласиться. Дмитрий не нарушил главное требование – решил укладывать очередную мостовую в городе, при чем чуть ли не в его центре. Все остальное было явно от дьявола, а сотрудничество с ним, как известно, является непотребным для истинного православного.
– Хорошо. Давай, делай. Будет металл, будут условия. Я тебя не обижу.
Зато взвоют их потомки в ХIХ веке, но останавливать жизнь будет уже поздно, а искать виновных смешно. Ну, попинают они могилы авторов такой жизни и что?
– Хорошо, хоть не по свадьбе, – развеселился Петр, – давай слушай и говори.
Поэтому хватит ныть и придумывать отговорки. Любимая девушка тебя заждалась, ее отец смирился. Остается только построить дом на основе примитивных методов для технологий ХХI века, и передовых для ХVIII века.
Дмитрий, оказавшись в центре всех этих событий, только посмеивался. Во-первых, у него была проблема гораздо хуже – княжна Даша. Во-вторых, обб этом от невнятно говорил еще в Москве. Собственно, корни этого лежали в одном, что в проблеме соли, что в проблеме железа. Нельзя развивать хорошую жизнь города исключительно на привозном сырье и товаре.
Дмитрий так снисходительно посмотрел на него, что Петр махнул рукой:
Сторонники активной торговой экспансии в Санкт-Петербург отмалчивались, но позиции не сдавали. Пока им казалось, что острая проблема только в мелочах, что, решив их, они создадут в городе изобилие товаров.
Потом понял, что лучше сделать компактный двухэтажный, чем излишне длинный и широкий одноэтажный. Тем более, земля и ныне дорога. И что и в первой четверти ХVIII веке в России тоже есть мастеровые, работающие с двух-трех этажными каменными зданиями. Надо только их найти. Не для Дмитрия, конечно, для Санкт-Петербурга. Построим!
Контрабандисты – контрабандистам рознь, – внушал Дмитрий опьяневшему царю, – вот ты Санкт-Питербурх чем собираешься кормить?
И еще бы наладить в городе или в окрестностях выплавку меди. Монетный двор должен стоять в столице. И если поставки пошлинного серебра постоянно нарастает с увеличением торговли и, значит, серебренные монеты будет из чего делать, то с медью пока совсем худо.
Петр сначала нехотя сопротивлялся, но слабость и озноб помогли Дмитрию больше, чем целый ворох слов. Пошли в трактир для господ (тоже Дмитриев), где хозяин угостил царя водкой, нагретой на кухне. В ней была размочена сушенная малина.
– Да нет, – пожал плечами Дмитрий. Он уже оценил новое дело, которое, по сути, предлагает ему царь. Похоже, золотое дно. Правда, сейчас ему некогда – приезжает Даша и это занимает все его внимание и силы.
Конечно, можно было схалтурить. Тяп-ляп, навозить бревна, доски и построить а-ля улучшенная церковь. И там жить?
– Выплавлять самому и в первую очередь для своих кузнечных мастерских;
– И ты, государь, ешь, – невозмутимо добавил Дмитрий.
Он посмотрел на Дмитрия, на скепсис на его лице. Не видел царь еще семьи будущего. Там не только женщины верховодят. И голубые семьи будут и розовые. По крайней мере, в Европе и США.
Дмитрий в него не поверил. Царь Петр тоже. Не дурак, чтобы окружать себя розовой водицей. И без того жидкости кругом хватало.
– Тогда какие у тебя условия, да не наглей, мне еще с простонародья повинности грести на оплату таким, как вы. Казна государственная пуста.
Впрочем, предупреждать об этом было все равно, что говорить волку об опасности употребления мяса. Не поймет. И потому, он только хмыкал и гыкал, время от времени отбиваясь от самых активных противников жесткими фразами типа «сам дурак».
А как на тебя будет смотреть Даша, как посмотрит князь Александр? Привел красавицу и княжну практически в шалаш почти без удобств! Это только в сказке с милым и рай в шалаше. В реальности Даша убежит, даже не выйдя из походной кареты, и проклянет его на все улицы города.