Скиталец. Книга 2

Едва прекратилось волнение, как девушка потребовала сухую одежду. У Бориса запасы не бездонные. Сам он в вымокшей насквозь робе, один комплект одежды вымочила девушка. Оставался еще один и смена нательного белья. О чем он и проинформировал Бочкареву, заявив, что одежда нормально и на нем обсохнет.

— Это решительно невозможно, Борис Николаевич. Не хватало только заболеть воспалением легких. Уверена, что в вашей аптечке нет соответствующих лекарств, как отсутствуют и артефакты. Не бойтесь смутить меня своим нижним бельем. И не такое видела.

— Как скажете, Алина Витальевна, — пожав плечами, согласился он.

Переодевание с взаимным отворачиванием заняло немного времени. После чего Борис начал ставить паруса, а девушка вскрыла ящик с навигационными инструментами.

— Нет. Машину не останавливайте, — оторвавшись от измерений, приказала она, когда он управился с парусами.

— За день мы израсходовали половину топлива. Эдак мы его выработаем полностью.

— Ничего страшного. На этот случай у нас есть паруса. Или вы опять хотите попытать счастье в буре. Борис Николаевич, мне не нравится ваш взгляд, — погрозила она ему пальчиком.

— А что в нем не так? — отжимая одежду, поинтересовался он.

— Похоже вы слишком сильно заболели морем. Его неспокойный нрав заставляет вашу кровь бурлить и вам это доставляет удовольствие. Знавала я таких. Просто не могут жить без того, чтобы не пройти по краю.

Девушка склонилась над картой, при свете керосиновой лампы. Борис посчитал излишним обзаводиться новомодным электрическим фонарем. Мало, что он сам дорог до неприличия, так еще и батареек хватает ненадолго. Словом, лучше уж старая, добрая летучая мышь.

— Думаете у меня прогрессирует адреналиновая зависимость?

— Что, простите? — оторвалась она от изучения карты.

— Ну, слышал я как один профессор говорил, что у любителей риска развита адреналиновая зависимость.

— И что это значит?

— Ну, жить не могут без того, чтобы не разогнать кровь по жилам.

— Это я поняла. А вот адреналин… Что это?

— Извините, но я не профессор, что услышал, то и повторил. Думал это общеизвестно.

— Ясно. Да именно так. Вы как раз на пути к подобной зависимости. Но признаться, я не вижу смысла в подобном риске. Тем более, что когда буря возвращается, она зачастую сильнее предыдущей.

— Возвращается?

— Мы сейчас в глазе бури. И лучше бы нам поспешить найти укрытие до того, как она навалится с новой силой, — приняв решение и разворачивая катер на юг, ответила она.

— Вообще-то, английский архипелаг на северо-востоке, — с сомнением произнес Борис.

— До ближайшего французского острова, как раз на северо-востоке, двадцать миль. Вот только ураган смещается на юг, а значит мы будем двигаться практически ему навстречу. Насколько велик глаз и с какой скоростью перемещается ураган, можно только предполагать. А потому можем угодит в него раньше, чем доберемся до острова. В тридцати милях к югу есть еще один остров. Номинально французский, но по факту необитаемый клочок суши. И в этом случае мы будем двигаться вместе с бурей, оставаясь в ее глазе. Вопросы?

— Есть вопрос, — уязвленный собственной безграмотностью, произнес Борис.

— Задавайте, матрос Романов, — изображая из себя шкипера, произнесла она, наблюдая за тем, как он управляется с парусами.

— Алина Витальевна…

— Предлагаю без обиняков. Алина, — протянула она ему руку.

— Хм. Борис, — несколько смутился от неожиданности, ответил на рукопожатие он.

— Итак?

— Консул сказал, что вы убили двоих моряков, домогавшихся вас…

— Тебя, — поправила она.

— Домогавшихся тебя, в грубой форме.

— Точнее, они хотели меня изнасиловать.

— Да, но полицейские, провожавшие меня в это плавание, сказали, что случилось это на припортовой улице.

— Чушь. Им просто нужно было выставить все в выгодном им свете. Свидетели выдадут ту версию, какую им озвучит полиция. Как результат, консул будет попросту бессилен. Так все и оказалось.

— Мне казалось, что Павел Максимович тертый калач.

— Еще какой. Только тут нашла коса на камень. Это как пружина, которую можно сжать только до упора. А потом все. Встанет намертво. Ты, Боря, выбрал весь свободный ход. Дважды уступать губернатор не стал бы. Как и комиссар полиции. Обидно им. Вот и вышло так, что мне пришлось бежать.

— Что-то ты не выглядишь расстроенной.

— А к чему горевать, — легкомысленно пожала она плечиками. — Думаешь отчего я вцепилась в саквояж. Там деньги, а главное, рекомендательное письмо консулу на английском архипелаге. Прямая замена одного канцелярского работника на другого. Только и всего. У лаймов я опять буду в домике.

— И все же, как-то это все…

— Боря, тебе сколько лет?

— Восемнадцать, — без тени сомнений назвал он возраст указанный в паспорте.

— В восемнадцать я была в ополчении и защищала наш остров от пиратского набега, пока боярин был в походе. Потом два года добровольцем в войне за независимость Болгарского царства. Три года воевала за независимость Эфиопского царства. Как считаешь, может меня сильно расстроить убийство пары тройки лягушатников, напросившихся на неприятности?

— Уверен, что нет.

— То-то и оно.

Вот так вот. А с виду хрупкая и беззащитная девчушка двадцати годочков, не больше. На деле же, ветеран боевых действий. Причем самый что ни на есть реальный. Ничего удивительного что она устроила тем морпехам целую баталию.

Остров выбранный Бочкаревой в качестве базы, оказался небольшим, всего-то три километра в длину и два в ширину. При этом он имел форму человеческой головы, с шеей на юге. В ее основании имеется небольшая бухта, окруженная как песчаной косой, так и небольшим лесным массивом. Эдакое зеленое жабо.

Вторая, находится в районе затылка, на западном берегу. Со стороны моря песчаная коса, с одиночными деревьями и тонкой кромкой деревьев по внутреннему периметру. Зато со стороны острова такой же лес, как и на южной оконечности.

В результате этих метаморфоз остров походил на практически полностью облысевшего мужчину, со сплюснутым лицом обращенным на восток. Бог весть, может картограф решил посмеяться, а может это реальный каприз природы. Но очень похоже.

Никаких отметок о какой-либо французской фактории. Что в общем-то и понятно, учитывая размеры острова и то, что он оторван от основного архипелага миль на пятнадцать. Зато и шанс встретиться с сомалийцами достаточно велик. Они конечно не все пираты, но любой из них приберет то, что плохо лежит, или прихватит того, кто не может постоять за себя. Скудный край накладывает свой отпечаток на образ жизни, традиции и нравы. Нужно же им как-то выживать.

Номинально, все сомалийские архипелаги поделены между колониальными державами. Но по факту, в большинстве случаев власть их там удерживается за счет факторий частных компаний. Ориентированы они конечно же на получение прибыли. Контроль территории чисто номинальный.

Сомнительно, чтобы факторщики стали оказывать сопротивление, если высадится вражеский десант. Вот если аборигены, тогда совсем другое дело. Эти в благородство играть не будут и выражение «живые будут завидовать мертвым», тут играет совсем другими красками. Но выгода оправдывает риск.

Словом, островок этот мог оказаться прибежищем для кого угодно. Сомалийские быстроходные лодки тоже не больно-то приспособлены разгуливать в бурю. Судя по отметкам на карте, южная бухта достаточно глубоководная и просторная, чтобы в ней укрылись даже три-четыре крейсера. Встреча с которыми так же не входила в ланы путешественников.

Поэтому они выбрали западную бухту. Где шансы на нежелательную встречу были ниже. Входили в нее по узкому горлу прохода, держа оружие наизготовку. Отвернуть уже никакой возможности. Погода портилась стремительно. Начни они уходить и велика вероятность того, что их разобьет об этот же берег.

Проход узкий, не больше полусотни метров. Сама бухта длиной порядка пятисот и шириной не больше полутораста. По периметру светлая полоска песчаного пляжа, которую прекрасно видно благодаря луне, то и дело появляющейся в разрывах туч.