Пророчество Лета

— Хорошо, — шепнула Веста в ответ и что-то сделала с Зеркалом: белый зал никуда не делся, но стекло стало толще.

Мари вывернула шею, чтобы лучше видеть. Покачнулась и ударилась лбом о косяк.

— Проклятье! — выругалась мать, нервно обернувшись.

— Извини, — поспешила оправдаться девушка, хотя не чувствовала себя виноватой ни капли. Стыд исчез, как и жалость. — Я шла мимо, а тут голоса.

— Ничего страшного, — Королева быстро пришла в себя. — Просто я не могу привыкнуть, что больше не слышу чужого приближения заблаговременно, — Веста сделала приглашающий жест рукой. — Заходи. Тебе будет полезно посмотреть.

Мысленно Мари не согласилась с матерью. Единственную пользу ей могло принести возвращение в спальню и одиночество. Даже любопытно не стало, что за таинственная встреча намечается у отца. Но стихийница не стала спорить, подошла к Зеркалу и встала рядом с Вестой. По ту сторону "Пути Королей" к Инэю явилась целая делегация по главе с лекарем Хортом, его дочерью Миллой и главой стихийного правопорядка Дворца Фионом Лили.

Король был очень бледен. Но Грэм, стоящий по правую руку Повелителя, выглядел ещё хуже: волевое, вечно небритое лицо будто пылью посыпали. Все присутствующие заметно волновались и с нетерпением глядели на четырех стихийников, остановившихся напротив Короля: секретаря Инэя — Витта Мурэ, стражника Эрма Туи, девочку-сироту Диту Рис и тайного Принца Яна. Их ладони были перевязаны бинтами.

— Это эксперимент, — шепнула Веста. — Сначала сковали силу: вдавили камни в специальные точки на запястьях и покрыли закаленным льдом. Затем полторы недели поили моей новой настойкой. Стихийников нарочно выбрали с разным уровнем погодного дара. Мурэ и Туи — добровольцы. Ян и Дита умирали, по-другому им невозможно было помочь. Инэй бы не стал использовать мальчика, будь у него выбор. На первый взгляд, все четверо поправились. Узнаем наверняка, когда они снимут повязки. Ты помнишь тест, который вы с отцом проводили после поездки к заливу Ариссу? Если раны зажили, наши подопытные абсолютно здоровы. Если нет, мы топчемся на месте и проигрываем не только битву, но и войну. Пока ты болела, ситуация сильно ухудшилась. У нас почти шесть десятков новых погибших, среди которых Руфина Лоэ — мать твоей сокурсницы Верны. На грани жизни и смерти находятся три сотни жителей Дворца.

Мари промолчала, глядя, как четверо стихийников развязывают бинты. Она не чувствовала страха. И даже волнения. Да, эпидемия — это трагедия. Но ведь все однажды умрут. Девушка не замечала, что мать смотрит не в Зеркало, а внимательно следит за её реакцией на происходящее.

— Святые небеса! — воскликнул кто-то, и голосов сразу стало очень много. Стихийники ликовали: ладони четвёрки были девственно чисты, словно острый нож не разрезал плоть несколько часов назад.

— Не спешите радоваться, — осадил подданных Инэй. — Пусть попробуют использовать дар.

Опасения Его Величество подтвердились быстро. Четверо выздоровевших плели один узор за другим, но ничего не происходило. Ни единой снежинки, ни намёка на ветер. Все начали тревожно оглядываться друг на друга. Фион Лили в сердцах сплюнул на пол.

— Провал! — прошипел он.

— Это с какой стороны смотреть, — бросил непробиваемый Хорт. — Пациенты здоровы.

— Но вернется ли их сила?

— Кто знает, — лекарь развел руками с философским видом.

— Ваше Величество, — Фион посмотрел на Короля отчаянно.

Но тот обратился к непривычно притихшему Бо Орфи.

— Собери жителей на крыше. Должен явиться представитель каждой семьи. Я объявлю о найденном способе лечения.

— Это ошибка! Нужно ждать! — не желал униматься Фион.

Инэй подарил ему коронный испепеляющий взгляд, но главу стихийного правопорядка неожиданно поддержал Грэм.

— Возможно, стоит выждать. Хотя бы пару дней.

— Нет! — отрезал Король непререкаемым тоном. — Хорт, напомни, сколько стихийников умерло сегодня.

— Одиннадцать, — мрачно отозвался лекарь.

— А вчера?

— Девять.

— Позавчера?

— Семь.

— Насколько увеличилось количество лежачих больных за два дня?

— В три раза. Сейчас состояние трехсот стихийников ухудшается с каждым часов. Послезавтра тяжело больных будет около тысячи.

— Красноречивые цифры, — изрек Инэй сурово. — Пара дней принесет лишь новые смерти. Погодному дару нужно гораздо больше времени, чтобы восстановиться. Если он вообще вернётся.

— Тогда лучше смерть, чем жизнь калекой, — Фион высоко задрал подбородок.

— Вы готовы сказать это вашему племяннику Дронану. Счёт пошёл на часы, не так ли, Хорт?

— Верно, Ваше Величество.

— Значит, такова судьба мальчика, — объявил его беспощадный дядя.

— Это решать не вам, а его родителям, — отчеканил Инэй. — Мы предоставим стихийникам выбор: рискнуть силой и выздороветь или умереть. Другого лекарства нет и не будет. Я не стану скрывать средство спасения, пусть и столь спорное.

— А вы готовы расстаться с погодным даром, Ваше Величество? — задал провокационный вопрос Фион. — Если начнётся бунт, без силы вы будете слабее обычного человека.

— Вы собираетесь возглавить сопротивление, Лили? — усмехнулся Инэй, не обратив внимание на предостерегающий кашель Грэма. — Тогда поторопитесь. Учитывая, с какой скоростью развивается болезнь, дней через пять воевать со мной будет некому. Все до единого жители Замка будут не в состоянии подняться с постели.

После откровенной отповеди, Фион не посмел спорить.

— Мы закончили, зу, — объявил Инэй. — Жду всех через час на крыше.

Мари смотрела вслед уходящему отцу и опять не чувствовала ни горечи, ни тревоги. Тайную Принцессу не беспокоила судьба Инэя и остальных жителей Дворца. Не кольнуло сердце и известие о возможной скорой кончине Дронана. А ведь он был другом. Пусть и не близким.

— Тебе всё равно, — констатировала Веста. Спокойно. Словно речь шла о чём-то обыденным, а не абсолютном безразличии дочери к беде других.

Мари не потрудилась открыть рот. Ответ ведь был очевиден.

— Это хорошо, — объявила Королева. — Значит, ты достигла дна пропасти равнодушия. Пора преступать к завершающей стадии твоего лечения, — рука матери легла на стекло и прозвучал грозный приказ. — Весенний Дворец! Идём. Сегодня тебе предстоит стать гостьей в моем Замке.

****

В Дворце матери Мари была лишь раз — на фальшивой свадьбе Мартэна и Эллы. Воспоминания остались не самые радужные, однако, вступая в зеленый зеркальный зал, стихийница не думала о трагедии, разыгравшейся на глазах два с лишним года назад. Мыслей в голове вообще почти не осталось.

— Не беспокойся, нас никто не увидит, — заверила Веста. — Я позабочусь.

Королева могла этого не говорить. Девушку не волновал риск. Ей было всё равно.

Они не пошли к выходу из зала, Её Величество поманила дочь к ступеням к тронам, за которыми прятался тайный ход. Завела за штору, открыла, как дверь, картину с Весенним пейзажем. Ещё шаг, и хозяйка с гостьей оказались в кромешной тьме. Однако для Весты, в отличие, от Мари, это не стало проблемой. Под потолком прошла молния. Но не погасла, а продолжила мерцать, освещая дорогу.

— Тайный ход не охраняют, — пояснила Королева. — Нет необходимости. Это лабиринт с ловушками. Не зная пути, заходить сюда — настоящее самоубийство.

Мари слушала в пол уха, старалась не упасть. Деревянные половицы перекосились от времени, покрылись опасными трещинами. Да, стихийницу не трогали чужие беды, но растянуться во весь рост или покалечиться не хотелось. Они с матерью, и правда, находились в лабиринте, занимающем не один этаж. В стороны ответвлялись кривые лестницы и десятки новых коридоров, которые изгибались и петляли. Но Веста уверенно шагала вперёд, сворачивая то налево, то направо.

— Пришли, — оповестила она минут через семь.

Девушка недоуменно завертела головой. Никакого выхода рядом не было в помине. Сплошные стены и коридор, змейкой убегающий вдаль. Но Веста не ошибалась. Легонько нажала на дощечку, ничем не отличающуюся от остальных. С плаксивым скрипом от стены отделилась дверь, незаметная прежде. Глаза заслезились от яркого света. В нос ударил смешанный цветочный запах.