Дамоклов меч

- Простите, ведь вы - бездомная?

- Ты сам кто такой?! - уже визгливо потребовала его собеседница.

- Я, в общем-то, и не знаю, что такое дом, - признался Римо. - Но это сейчас неважно. Я ведь вас спрашиваю.

- Я первая спросила!

- Первым-то спросил я, - мягко возразил Римо. - Послушайте, не волнуйтесь вы так. Я просто хочу помочь вам.

- Да ты чего-нибудь знаешь о бездомных-то? - Обладательница тележки уже напирала на Римо, так что ему пришлось отступить на шаг.

- Я вырос в приюте для сирот, - объяснил он. - И, в общем, знаю, что это такое. Не то чтобы у меня никогда не было крыши над головой... Но что такое, например, семья - этого я не знаю. А дом... Дома как такового у меня, в общем, тоже не было. После возвращения из Вьетнама я где только не жил. И везде временно, нигде не оставался надолго. Так что, мне кажется, я понимаю вас. И потому хочу вам помочь. Понимаете?

- Значит, после Вьетнама вас никуда не брали? - женщина вдруг перешла на "вы".

- Да нет, я бы не сказал...

В душе у Римо нарастало недоумение. Что-то здесь было не так. Что пока он не улавливал. Женщина явно больше не опасалась его, но коляску по-прежнему держала перед собой, словно щит, все время поворачивая ее так, чтобы передняя стенка смотрела прямо на Римо.

- В чем же истинная причина вашей печальной судьбы? - наседала бродяжка. Из ее голоса неожиданно исчезла хрипотца, и появились какие-то смутно знакомые Римо нотки.

- Печальной? - удивленно переспросил он.

- Да посмотрите на себя! Ни приличной одежды, ни личных вещей. В одной майке, посреди ночной улицы, зимой, в самый холод. Это вам печальным не кажется?

- Да мне вовсе не холодно...

- Какое же количество виски потребовалось, чтобы согреть вас в такую ночь? А в прошлую? Вы регулярно пьете?

- Да о чем вы вообще... - начал Римо. И именно в эту секунду заметил под тряпками в тележке что-то блестящее. Объектив. Кажется, он начинает догадываться...

Протянув руку, Римо сдернул верхнюю тряпку. Прямо ему в лоб смотрело черное дуло объектива видеокамеры. На глянцевом боку значилось: "Собственность 55-го канала".

- Вот это да! - невольно вырвалось у него. Одним движением его собеседница стряхнула с головы клетчатый платок, по плечам рассыпалась медно-красная грива. Перед Римо стояла молодая женщина, лицо которой не смог состарить даже искусно наложенный грим. Выступающие скулы свидетельствовали лишь о многомесячной диете.

- Кэт Харпи, новости Пятьдесят пятого. - Римо готов был поклясться, что долю секунды назад никакого микрофона в ее руке не было. - Продолжайте вашу историю, сэр. Она будет включена в специальную тематическую программу о бездомных в округе Колумбия...

- Я не бездомный, - пожал плечами Римо.

- Тогда почему вы так одеваетесь?

Римо окинул критическим взглядом свои серые брюки.

- А что, собственно, вам не нравится?

- Но вы же выглядите как типичный без... А вы, оказывается, самозванец, - прошипела девица, метнув на него злобный взгляд.

- Да я всегда одеваюсь так. - Римо снова пожал плечами.

- Ясно. В любом случае я на задании, а трачу время Бог знает на кого. Первый эфир - в понедельник, а я уже неделю ловлю здесь этих бездомных и не нашла пока ни одного. Ни одного, слышите? Поэтому посторонитесь.

Прогрохотав тележкой, девица исчезла за углом. Проводив ее взглядом, Римо постоял, в третий раз недоуменно пожал плечами и зашагал дальше.

Может, думал он, вопреки тому, что говорят по телевизору, в Вашингтоне и нет никаких бездомных? Он не мог решить, радует или огорчает его это обстоятельство. Пока он еще в Америке, нужно все же сделать что-нибудь для нее. Ведь скоро он навсегда покинет родную страну и уедет в Синанджу. А Римо хотелось хоть как-то отблагодарить ее за все, что она для него сделала. Помочь бездомным - идея, черт возьми, была неплохой...

Только где их найти? В местечке Рай, штат Нью-Йорк, где Римо оставил своего престарелого наставника, никаких бездомных он тоже не встретил. В окрестных городах - то же самое. Он попробовал в самом Нью-Йорке, но там буквально у всех был одинаково затравленный и ободранный вид, так что отличить рядового гражданина от изгоя, по выражению телевизионщиков, индустриального общества просто не представлялось возможным. Римо решил, что в Вашингтоне эти различия будут больше бросаться в глаза, и, вдохновленный своей благородной миссией, прибыл в столицу.

Не тут-то было.

В конце концов бесцельные ночные блуждания привели Римо к ступеням Капитолия. Полчаса назад, когда он смотрел на него с высоты обелиска, поблизости от здания не было ни одной живой души. Но сейчас... Римо не поверил своим глазам: ступени словно покрывала серая шевелящаяся масса. Мужчины и женщины, одетые в немыслимые лохмотья, передавали друг другу окурки сигарет и сигар, поднося к ним зажигалки "Зиппо", тут и там горели костры, вокруг которых сгрудились скрюченные оборванные фигуры.

Толпу на ступенях окружал плотный кордон полиции с пластиковыми щитами, поодаль стояли наготове секции заграждения. Просочившись между двумя полицейскими, Римо влился в толпу и направился к неопределенного возраста худому мужчине, одетому в несколько натянутых один на другой свитеров и джинсы с огромными дырами на коленях. Сидя на ступенях, мужчина пытался прикрыть замерзшие коленки руками в перчатках, лишенных пальцев. У ног его лежал огромный плакат с надписью: СПАСИТЕ БЕЗДОМНЫХ! При виде страдальца у Римо от жалости защемило сердце.

- Слушай, старик, как насчет теплого ночлега? - осведомился он, подойдя поближе.

- Проваливай! - ответствовал изгой индустриального общества.

- Ты подумай, - настаивал Римо.

- Сам мозгами пошевели, - огрызнулся тот. Голос его неожиданно показался Римо знакомым. Он пристальнее вгляделся в покрытое грязью лицо.

Перед ним сидел знаменитый голливудский актер, приобретший славу и состояние на фильмах о Вьетнаме, фильмы его Римо не нравились - на вьетнамскую войну это было похоже так же, как "Эмпайр стейт билдинг" на индейский вигвам. Римо вспомнил - ведь у этого типа есть сын, тоже актер, который сподобился продолжить отцовский промысел. Тоже снимался в фильмах о Вьетнаме. Ни одного из них Римо, правда, не смотрел. Его несколько коробили заявления папы с сыном о том, как глубоко проникли они в психологию ветеранов вьетнамской войны, побывав под обстрелом холостыми патронами на гавайском побережье, где снимались их фильмы.