Вопреки всему

Она изрыгала всю гадость из себя, он сидел, держа ее волосы, когда она без сил откинулась на подушки, он увидел что ее губы, уже не были такими синими, ее глаза закатывались, она пыталась что-то сказать, но из ее груди, вырывались только хрипы, откинув одеяло он посмотрел на ее бедро, выдохнув, схватил ее прижав к себе.

— Катя! Не оставляй меня, я же люблю тебя.

В этот момент в квартиру, вошли санитары.

— Что она приняла?

Роберт протянул ему пузырек.

— Снотворное, ясно, промывание желудка делали?

— Да! Черт возьми! — Роберт подхватил ее на руки, и донеся до скорой, положил на каталку.

Вскочив в машину, он поехал за ними, в приемном покое, он смотрел, как ее увозят в реанимацию. Он в ужасе вспомнил, как потерял здесь Полину, эта картина ясно пронеслась перед его глазами, застонав он сел на скамейку, закрыв лицо ладонями.

— Простите.

Он поднял голову, посмотрев на доктора.

— Это вы привезли ее? С ней все будет хорошо, вы сделали все правильно, и этим спасли ей жизнь.

Роберт пожал ему руку, выдохнув с облегчением.

— Езжайте домой, завтра она окончательно придет в себя, вот тогда и заберете ее.

— Так я и сделаю, завтра заберу ее. А сейчас мне нужно решить дела.

Он стремительно покинул больницу, приехав в как он думал Катино ателье, ворвался в ее кабинет, увидев Соню, растерялся, она была точной ее копией, только вот глаза, в них не было того блеска, с которым Катя смотрела на него.

— Пришёл, как узнал? Она рассказала, после того как раздвинула ноги, или до?

— У тебя есть выбор, мне его не давали, но тебе я его дам. Ты возьмешь деньги, я заплачу тебе хорошую сумму, тебе хватит их надолго, ты просто исчезнешь. Навсегда, уедешь так далеко, как это возможно. Есть второй вариант, я посажу тебя, так надолго, что ты умрешь там от старости, в самой грязной камере, я даже попрошу построить такую, именно для тебя.

— Хорошо, я уеду.

— Отлично, проваливай, завтра получишь свои деньги. Да и можешь забрать все свое барахло.

Он смотрел, как она не спеша ходила по кабинету, складывая свои вещи в сумочку.

— Она любит тебя. — Соня повернулась, усмехнувшись. — Я, правда, не понимаю, за что?

Роберт молча повернулся, и вышел из кабинета. Заскочив домой, он быстро принял душь, переоделся, отмахиваясь от назойливой Марии, поцеловал детей, и выскочил из дома. Приехав в больницу, он узнал у врачей, что она пришла в себя, получив разрешение на посещение, он вошел в палату, увидев ее заплаканное лицо, бросился к ней.

— Роберт. — Она испуганно вжалась в кровать.

— Что ты! Я не ругать тебя пришел, я не сержусь.

— Прости меня, я пыталась, тогда…

— Замолчи… — он прижал ее к себе.

На следующий день, Роберт привез ее к себе, больше не собираясь ее отпускать. Дети приняли ее благосклонно, Лидия забралась ей на колени, проведя рукой по лицу спросила.

— Ты моя мама?

Катя растерянно посмотрела на Роберта, увидев его улыбку, прижала девочку к себе.

— Если ты захочешь…

Прошел месяц, Роберт был счастлив, она быстро освоилась, и уже с легкостью общалась с детьми, Мария немного ревновала, каждый раз, когда Лидия запрыгивала к Кате на руки, она фыркала, недовольно морща нос. Катя воспринимала эти проявления, вполне естественно, и с улыбкой показывала ей язык.

Роберт ждал момента, когда сможет сделать ей предложение, он хотел чтобы их первая ночь, была в качестве мужа и жены. Она жила в комнате для гостей, что невероятно оскорбляло ее. Как то вернувшись, с работы он не нашел ее в доме, испугавшись он влетел в комнату Марии, та сидела в кресле, играя с Лидией.

— Где Катя?

— Откуда я знаю! — она недовольно фыркнула. — Я что слежу за ней?

— Мария, будешь себя так вести, я за себя не ручаюсь.

Он поцеловал дочь, и поднялся на третий этаж, увидев открытую дверь в конце коридора, он замер, там он хранил свадебное платье Полины, но вспомнив, что просил Марию сжечь его, выдохнул. Зайдя в комнату, он увидел Катю, она смотрела на платье, по ее лицу текли слезы.

— Катя. — Он содрогнулся, при виде этой картины.

Она вздрогнула, и повернулась к нему.

— Это ее платье? Почему ты хранишь его? Ты все еще ее любишь?

— Нет! — он запнулся. — То есть, она навсегда останется в моем сердце, но…

— Что, но? Ее призрак всегда будет стоять между нами?

— Черт возьми! Я сказал Марии сжечь его, и в тот день я встретил тебя. — Он чертыхнулся. — То есть, твою сестру. — Он опять чертыхнулся. — Господи! — он закатил глаза. — Я тебя люблю!

— Тогда ответь мне, Зачем я здесь? Ты не спишь со-мной, я понимаю в качестве кого я здесь?

— Вот! — он достал из кармана, бархатную коробочку, открыв ее, достал кольцо. — Я ждал более романтической обстановки. — Покосившись на платье, он подошел к ней, взяв ее руку, надел кольцо на палец. — Ты выйдешь за меня? — он опять покосился на платье. — Я убью Марию…

— Роберт, я не выйду за тебя.

— Что!? — он посмотрел на нее, захлопав глазами. — Не понял?

— Пока…

— Опять не понял? — он уже просто не моргал, уставившись на нее.

— Пока, ты не докажешь мне что любишь меня.

— Как?

— А ты подумай, — она уже не могла сдерживать улыбку, вид у него был еще тот.

— Подумал, но не понял, может, намекнешь?

Она кокетливо, провела пальцем, по ложбинке, между грудей.

— Теперь понял.

Он схватил ее за руку, и потащил вниз по лестнице, заведя в спальню, швырнул ее на кровать, стал срывать с себя одежду, не сводя с нее глаз. Она эротично сняла с себя платье, облизав языком губы, прикоснулась пальчиками к соску.

Зарычав он бросился на нее, сорвав с нее трусики, схватил губами ее сосок, одной рукой раздвинув ей ноги, прикоснулся к ее холмику, издав стон, она схватила его голову, и впилась в его губы.

— Сейчас… возьми меня…

Он приставив свою возбужденную плоть к ее лону, посмотрев в ее глаза, в них пылал огонь, застонав, он рванул ее на себя, заглушив ее вскрик поцелуем. Его плоть прошла преграду, издав грудной хрип, он начал медленно погружаться в нее, пока не уперся до упора, услышав ее писк, он замер.

— Тебе больно? — он посмотрел в ее глаза, но увидел в них только страсть.

— Нет, прошу… — она залилась краской. — Не останавливайся…

Роберт не собирался останавливаться, он должен был доказать ей свою любовь.

Он лежал и смотрел в ее спящее лицо, она была прекрасна, она поерзала и открыла глаза, посмотрев на него.

— Ты не спишь? — она улыбнулась ему, прикоснувшись к его лицу.

— Не могу, боюсь проснуться, и принять все за сон.

— Дурачок, я не сон, я твой кошмар наяву.

— Пусть будет лучше так. — Он поцеловал ее ладонь. — О каком кошмаре идет речь? — он сдернул простынь, и впился взглядом в ее бедро. — Ух, вроде это ты.

— Роберт! Я не шучу.

— Ладно, я понял. — Он сделал серьезное выражение лица.

— Ты только мой, запомни это.

— Понял, дальше…

— А дальше ни чего.

— Это все? — он разочарованно скривился. — Это будет глупо, если я стану тебе изменять.

— Ну, не знаю, вдруг тебе взбредет это в голову.

— Когда? Ты поняла, что любишь меня?

— Я не знаю, наверное, с первого дня, я поняла, что ты особенный, не такой как все.

— А я сразу, как только увидел. — Он чертыхнулся.

— Мою сестру…

— Но душу я полюбил твою, все я больше не хочу говорить об этом, иди сюда.

Он подмял ее под себя, осыпая лицо поцелуями.

Эпилог

Прошло двадцать лет, Роберт сидел в саду, прижимая к себе жену, Катя подняла голову, посмотрев ему в глаза.

— Я люблю тебя.

— Серьезно? Все еще любишь? Я же старый, а вот ты еще по-прежнему, очень красива.

— Дурачок! Я всегда буду любить тебя! — она всхлипнула.

— Я знаю, что тебя гложет, ты так и не стала матерью.

— Не говори так, у меня есть дети, и я счастлива, быть их матерью.