Красная книга

«Мозги слипаются. Ещё сутки не поспишь, всю оставшуюся жизнь так и проживёшь. Рагментами, клять! Именно, что рагментами!»

— Тогда откуда ты знаешь, Фирболг?

— Что знаю?

— Что Целлия Циннци из Омеласа, если не открывал её квенту?

— А я и не знаю, откуда она. Но на похоронах я всегда думаю, что умерший был из Омеласа. И что надо «дымить». Лить воду слов из пустого в порожнее. А потом... отдать пепел реке. И я и сам раньше думал, что умру в Омеласе. Но я оттуда ушёл.

Грязнулька почти ничего не поняла, и спросила:

— А ты много был на похоронах?

— Много.

— Я тоже.

Помолчали.

— Так ты можешь спросить чего-нибудь, Гря...Дэйдра?

—Кто такая Дэка Небось?

— Не понял.

— Ну, Хольмудр волчья пасть сказал мне: «если он Дайс, то ты, Небось Дэка?».

— А-а... Ну... Небось, это не имя, это он просто так сказал. Вроде, как «типа того». Просто слово, которое пихнул не к месту. А дэка — это колода карт.

— А почему колода карт не «колода карт»?

— Потому, что в колоде лежат игральные карты. А колдовские в дэке. Так же как обычная игральная кость — это кость или кубик. А дайс — это гадательный инструмент.

— Понятно, сказала девочка, но было видно, что она врёт.

— Я всё же хочу подымить. Но я ничего не знал об это женщине. Можем посмотреть её номер ещё раз. Узнаем, когда ей выдали жетон. Кажется, там было пятнадцать. Значит, всего пять лет назад.

— Она была линант новичок?

— Лей-те-нант. Нет, до этого она была не новичок. До этого она была сержант.

— Лей-те-нант, — старательно выговорила девочка, показывая, что учится.

— Спроси что-нибудь. Ты-то сама всё равно ничего не рассказываешь...

«Давай, попеняй теперь кукле, что она не болтушка. Совсем пахтнулся?»

Нинсон сообразил, что Таро Тайрэн прав, и исправился:

— Мне бы хотелось тебе рассказать что-нибудь. Раз мы не можем подымить. Раз мы о ней ничего не знаем. То просто что-нибудь тебе расскажу. Спроси что-нибудь. Ну, как будто бы тебе интересно. Подыграй мне.

— А почему Целая Циннци носила меч сбоку, а Волчья Пасть с заду?

— Сзади-то никто не носит почти.

Кукла обрадовалась, что выбрала правильную тему, и теперь ей было достаточно только время от времени переспрашивать что-нибудь уточняющее:

— Почему никто не носит?

— Да много почему. Не достанешь нормально. Убрать, так вообще невозможно. Не придержишь толком, когда пригибаешься под ветками или под низкой притолокой. Так может носить меч только воины, которого на бой привезли в телеге. Или латники, которые едут отдельно, а их оружие и доспехи едут отдельно. Прибыли к месту. Распаковались, одоспешились, и вот тогда в бой.

— А если он пешком?

— Тот, кто ходит пешком на себе и так много чего тащит. Броню, палатку, одеяло, еду, воду, топорик, верёвку, котелок, лампу, ещё всякого по мелочи. Это где несут?

— В мешке.

— Правильно. В мешке или рюкзаке. А его где несут?

— На спине.

— Правильно. Получается, ножны прижаты рюкзаком. Или ножны висят на рюкзаке? Так даже и не подхватишь меч? На самом деле можно носить меч за плечом. Но тогда ножны должны быть открытыми? А зачем такие ножны? И, к тому же, никакого рюкзака.

— А если он не пешком?

— Всадник? Тогда вещи у него не в рюкзаке, а в седельных сумках. Обычно добавляются ещё запасные подковы, упряжь, овёс. Но, так или иначе, всадник может себе позволить ехать без вещей на спине. Проблема в том, что меч у него должен заканчиваться на пояснице, то есть быть не длиннее сакса. Либо меч будет упираться в лошадиный круп, и покалечит коня. Особенно на хорошем ходу. Чтобы этого не произошло, воину придётся сильно наклонить меч. Тогда нижний кончик ножен уедет влево, как бы по часовой стрелке, с семи часов, на восемь часов. Меч прямой, как палка. И если нижний кончик ножен уехал на восемь, то куда уехала рукоять?

Грязнулька надолго задумалась:

— Не знаю.

Ингвар вздохнул. Циферблата она не знает.

«Ты бы объяснил ей, тут объяснений на раз-два. Ты уже вздыхаешь дольше».

Нинсон досадливо вздохнул, колдун был совершенно прав.

— Бери прутик. Рисуй.

Грязнулька с сомнением посмотрела на мёртвую женщину, в шалаше мокрых брёвен. На Великана, не замечавшего, что дрожит под мелким дождиком. Выломала прутик из погребального костра.

— Они тебя там научили страдать и бояться. В жизни есть много чего хорошего. Но для этого надо учиться и понимать. Куда уедет рукоять? Так, вот здесь у нас будет круп. Попа лошадиная. Вот с восьми до четырёх такую дугу сделай. Вот это круп. Сверху сидит всадник. Где двенадцать? Ну, где голова всадника, Грязнулька? Да, правильно. Меч прямой. Вот у него рукоять на час. Где у него ножны. На семь. Там что?

— Там лошадиная попа.

— Круп. Правильно. Тогда ножны так не могут быть. А как могут быть?

— На вот так.

— На восемь часов? Ну, допустим. Хотя в галопе ты этими ножнами искалечишь лошадь. Но на шагу, допустим. На восемь. А куда тогда уехала рукоять?

— На вот так.

— На два часа, правильно.

Девочка нарисовала.

— На два. Правильно. Но ты уже не сможешь её достать. А если у тебя толстые рукава, толстые наплечники, то ты и гораздо раньше уже не сможешь дотянуться.

«А если ты ещё и сам толстый, так вообще...» — хмыкнул Таро Тайрэн.

— А если сможешь?

— Даже если бы можно было достать, то всё равно. Вот ты приехала. Допустим, ночуешь в лесу. Садишься на землю и... Видела, как Хольмудр врезался ножнами, когда на корточки сел, чтобы костерок сложить?

— Да.

— Вот ножны на боку. Ты садишься вместе с ними. Они пластаются рядом. Ты можешь сидя на земле спокойно достать меч, который у тебя в поясных ножнах. Даже лёжа, не то, что сидя. А теперь попробуй сесть на землю, когда у тебя клинок за спиной.

— А если на скамеечке сидеть?

— Ну, только если на скамеечке. Когда меч сбоку, то я могу сесть, не снимая его, могу лечь, могу облокотиться, могу откинуться на спинку. И всё это время меч, по-прежнему пристёгнутый к моему поясу, будет болтаться рядом. Только в кресло с подлокотниками я не смогу умаститься, не сняв перевязь. А представь, как ложится тот, у кого на спине меч? Как сесть на лавку у стены?

— Так ведь лавка обычно у стены.

— А я про что.

— Получается всё-всё неудобно делать с мечом на спине?

— Нет. Кое-что действительно удобнее делать с мечом, пристёгнутым на спину.

— И что же?

Девочка обрадовалось, что нашлось хоть что-то, что удобнее делать с ножнами, притороченными таким образом. И Нинсон запомнил это. Кто-то из её знакомцев, значит, носил меч таким вот странным образом. Кукловод? Голтис? Летунья Рэбекка? Отец?

— Бегать. Настолько удобнее, что те, кто носят мечи пешком, иногда приторачивают их на рюкзак. Или под рюкзак. Именно потому, что не собираются меч доставать. Они будут с ним бежать. А через десять километров, или через двадцать километров, когда добегут, они скинут рюкзак и подцепят меч к поясу, как полагается. Так что за спиной меч носят. Но только при переходах. Особенно быстрых. Потому что двадцать километров придерживать колотящиеся рядом с ногами ножны — не очень удобно. Но это единственная ситуация, в которой меч носят таким образом.

— А почему же иногда носят так вот, как Волчья Пасть?

— Потому, что некоторым... нравится. Или хочется быть не как все. Я это уважаю. Это то же, для чего украшения носят. Грязнулька, а? Для чего девочки украшения носят?

— Украшение? Не знаю. У меня были бусики... Но давно...

«Клять. Не расспрашивай... Не расспрашивай... Не расспрашивай...» — Таро.

— Чтобы показать, что они есть. Чтобы быть красивее. Или и то и другое.

— А почему в сагах так носят мечи? И когда бегают. И когда на земле сидят. И сидя вытаскивают. И когда на лавке спиной к стене привалились.

— Ну... Тут ответ простой. Есть те, кто носят мечи. Есть те, кто рассказывают сказки. Это редко одни и те же люди.