Красная книга

— Ах, ты ж настырный янь! Сдохни же ты, проклятый кукловод!

Ингвар хотел ей всё объяснить, но не мог. Целлия так сильно сжимала ногами бока Великана, что рёбрам некуда было двинуться, вдоха не получалось.

Ингвар с ужасом понял, что он теперь — это Иггуль три ночи назад.

Голова его, так же, как и голова налётчика была вжата в мокрую траву.

Рот напрасно разевался без звука. А нужно-то было только сказать, что его не так поняли, не за того приняли, не дали...

«Но у Иггуля же хватило сил на последнее слово!» — увещевал Таро Тайрэн.

Великан уже не помнил того, что говорил Иггуль. Но помнил, как посиневшие губы выдыхали какие-то слова. Значит, силы на последнее слова всегда есть и сейчас тоже. Та самая капля оргона из зуба мудрости, что раскусывают в последний момент.

Великан вспомнил уроки Эшера, поляну, ведьмовской круг из грибов, разлетающиеся в сторону факела, влипшие в деревья лисички, ворох разлетевшихся карточек с изображениями Сейда.

И хуже всего, что никаких жжёных перьев. Тульпа! Тульпа ты где?

Из последних сил он бросил в Целлию руну Хага! Ха-га. Х-а-г-а.

— Ха-ага-а... — хрип Нинсона вышел жалким и жалобным.

Он надеялся, что тиуна собьёт яростным ураганом.

Но только кровавые пузыри брызнули с губ.

Вот и всё, на что хватило оргона.

Тогда Нинсон позвал глитч:

— Уго-ллёк.

←  80 Два Волка 82 Внутренний Волк →

 82 Внутренний Волк 82

Внутренний Волк

Ингвар не ожидал, что доживёт до момента, когда Уголёк станет его слушаться.

Призрак фамильяра налетел на женщину, и поглотил её всем своим существом.

Но, то ли порыв потустороннего ветра, это всё на что он был способен, то ли его и самого сдуло обычным холодным ночным ветром. Клочья тьмы, похожие на крохотные грозовые облачка, пронеслись сквозь Целлию, не причинив вреда.

Хотя Нинсон и успел заметить, что она заслонилась руками.

Будто могла различить бесплотную тень галлюцинаций Ингвара в общем Мактубе.

Будто слышала крысиное шипения клочьев тьмы, окутавших её на целую секунду.

Целлия невредимой вывалилась из этих грозовых облачков и перехватила кинжал.

Великан удивился, когда в одной из тучек сверкнула молния.

Это блеснул никер.

— Не тронь моего Фирболга!

Клинок сделал ровно то, для чего и был создан. Вошёл под основание черепа, чтобы убить одним ударом. Хотя обычно никер использовался для добивания безымянных оленей, в этот раз он помог пройти сквозь последнюю дверь Целлии Циннци.

Тиун умерла мгновенно.

— Кля...ть...

Потяжелевшая в смерти Целлия и маленькая черноглазая Грязнулька, прыгнувшая сверху на тиуна. Кукла всегда казалась Ингвару лёгкой, но теперь весила, наверное, не меньше него самого.

— Сле...зь...

Грязнулька спрыгнула с Нинсона. Великан упёрся в колено воительницы и разжал стиснутые бёдра. Целлия сползла безвольным мешком.

Ингвар лежал, растирая передавленное горло. Грязнулька не очень ясно понимала происходящее, и, видя, что её Фирболг отдыхает, просто устроилась рядом. Без раздумий опустилась в мокрую от росы траву.

Нинсон смотрел на звёзды, и не верил, что ещё жив. Лениво отплёвывался, непослушными пальцами вытаскивал сгустки крови и комки волос, которые попали в рот во время драки.

Уголёк, всклокоченной крысой тыкался рядом. Пока Грязнулька не подобрала его на руки, он напоминал беспомощное и оглушенное животное. Тусклые глазки мутного янтаря остыли и почти не светились. Призрак фамильяра тяжело дышал, исходя клочьями серого дыма.

Ингвар собрался с силами и встал. Хрустнул разбитой спиной. Покачался туда-сюда, уперев руки в спину, с хрустом выщелкнул съехавшие позвонки. Грязнулька в точности повторяла его движения.

Великан оттащил тиуна к костру, ухватившись за воротник плаща.

— Смотри, Грязнулька, это человек из службы поддержки. С жетоном. Запомнить просто, как монетки. Чтобы было понятно, в каких монетках взятку давать. У рядовых — стальной. У капралов — медный. У сержантов — серебряный. У лейтенантов — золотой. А у ярлов — рирдановый. Всё просто. Бывает даже стальбоновый. У викариев. Слава Матери Драконов, это не викарий.

Нинсон поднял руку в приветственном жесте, обращаясь к далёкой точке над самыми верхушками деревьев. В ночном небе очи Матери Драконов светились ярче, чем любая звезда.

— У Целлии Циннции жетон золотой, значит, она лейтенант. Она, кажется, мне это сама и говорила. А ещё у них есть красные колпаки и красные люмфайры. Давай поищем. Колпак там, у куста валяется. Иди, принеси.

Ингвар снова вспомнил Фэйлан. Кажется, не у неё одной наступившая «реакция» выходил словесным потоком.

Нинсон наскоро обыскал тиуна. Походные принадлежности. Красный оргоновый светильник. Золотая платёжная карточка с изображением тиунского жетона. Два кошелька. Под золотые монеты и под все прочие. Ксон. Безжизненное чёрное зеркало. Гримуар. Точно такой же мёртвый. Костяная колдовская палочка. Кость похожа на человеческую. Квента. Нинсон даже не стал смотреть.

Маячок. Ингвар никогда их не видел вживую. Только рисунки в книгах. Металлический цилиндр, похожий на рукоять меча с набалдашником. Нинсон до последнего надеялся, что она тиун блефовала. На всякий случай. Чтобы не говорить первому встреченному в лесу Великану, что она тут в одиночку, без прикрытия. А оказалось реально маячок. Так что же теперь делать?

Убегать? Ждать этого Бэра и Гвиневру? А куклу он им как покажет?

Нинсон бросил маячок в общую кучу трофеев. Сколько же на ней было металла?

Тиуны-колдуны всегда выбирали: колдовство или оружие и броня.

Либо у тебя меч, бронелиф и все остальное, как у нормального человека, с платёжной карточкой и монетами в кошельке. Либо ты можешь бросить руну, не разоружаясь. Абсолютное большинство тиунов предпочитало железо.

Сильные, могли колдовать и в металле, не разоблачаясь. Но это сжигало так много оргона, что обычно энергия заканчивалась раньше, чем начинался хоть какой-то эффект колдовства. Но, при должном таланте и упорстве можно было освоить одно из нескольких заклятий, который применялись на себя. Оргон не выходил за пределы собственной кожи, не пересекал металл.

Даже наконечник стрелы, введённый под кожу, мог свести на нет значительную часть усилий, потраченных на колдовство.

Ингвар провёл рукой по отверстию в бронелифе. Стрела сломалась во время драки. А наконечник, вот он. В ребре у Целлии Циннции.

Мечи, ножи. Ещё сталь. Даже в сапогах стальные носы, чтобы пинаться. Хорошо, что у неё была ранена нога. Один удар таким сапогом, и Целлия сломала бы ему голень. Драться тиун умела. За сколько она с ним расправилась? Секунд за десять-пятнадцать? Не больше.

Спасибо, что кукла подсуетилась.

Вспомнив о кукле, Ингвар повернул тело.

Из раны на бедре натекло очень много крови.

Из неглубокой раны от стрелы натекло совсем чуть-чуть. Хотя в бою Нинсону казалось, что из-под бронелифа хлещут потоки кармина.

Из смертельной раны в затылке не просочилось ни капли крови. Никер вошёл глубоко и сидел плотно. Достать ли нож? Или сказать, что так и было?

Великан разоблачил Целлию. Удивился тому, что на расплывшейся сиське вытатуирован тиунский жетон. Во всех подробностях, включая номер.

Интересно, это у всех тиунов так? Нинсон никогда не слышал о подобном. Отвернул полу плаща, сличил цифры с жетоном, зачитывая вслух:

— Один, ноль, четыре, один, пять, четыре, один, ноль, четыре, один, пять, один, четыре, один, пять, четыре, один, четыре, один, пять.

Да. Её же жетон и наколот у неё сиське. Такой же номер выбит и на простой квадратной цзубе. Оружие и жетон были её единственными украшениями тиуна. Даже на шее ни амулета, ни вибросвистка, ни памятной бусинки.

«Ну, прекрасно, теперь её тело и не выдать за тело простой смертной женщины».

— Наверное, за этим и набивают, — вслух отвечал Ингвар. — Смотри, на другой сиське круг энсо, заполненный крестиками. Двадцать девять. Как на стигме.