Страница 17 из 21
Здесь же, в опасной близости не только от Ругодара, но и от Ратхаш, никто не решался строить что-либо на побережье. Изредка кто-нибудь из рыбаков мог отважиться и оставить на берегу лодку на ночь или две, понадеявшись на милость Эрдиса Щедрейшего. Даже причал напротив пограничного форта был всего лишь самым что ни на есть обычным речным причалом: несколько десятков бревенчатых свай, забитых в дно прибрежных вод и укрытых таким же бревенчатым настилом. Ровно столько, сколько необходимо, чтобы вручную погрузить или разгрузить баржу. За три дня до того, как подвести караван к переправе, торговец отправляет почтовую крылатку в порт в верховьях устья, сообщая владельцу баржи о своих намерениях, и, если крылатка приносит положительный ответ, договаривается в деревне с местными о погрузочных работах. В нужный час возле причала собираются грузчики, подходит баржа и сам караван.
В этот раз хозяин баржи ответил согласием сразу, из чего Сезус сделал вывод, что о готовящемся в Ругодаре празднестве ещё никто не знает. В смысле те, кто проведал об этом столь же удачно, как он сам, благоразумно держат язык за зубами, не желая терять столь редкостные по своей выгоде прибыли, и все подряд не бросились фрахтовать баржу. Едва его караван приблизился к причалу, предположения торговца подтвердились. Баржа уже стояла у причальной стенки, рядом лениво слонялись грузчики, среди которых Сезус узнал нескольких местных охотников и пару капканщиков. Стало быть, никакого ажиотажа пока нет.
Более того, услышав о работе в долг, грузчики и лоцман возмущались совсем недолго. Сезус торговал в этих краях вот уже десять лет, его хорошо знали, и обещания двойной оплаты по возвращении вполне хватило для их согласия. Тем более что в процессе погрузки выяснилось, что многие охотники и капканщики сидят сейчас без работы. Потому что в Ратхаш наплодилось бесконечное число змеиных языков, и к*Зирдские тумены стали всё чаще заходить вглубь нейтральных территорий. А в последнее время приближаться к Пустоши и вовсе опасно, ибо можно натолкнуться на очередное побоище Орков с к*Зирдами и оказаться посреди мясорубки. Не убьют – так схватят! А это прямой путь в рабство, потому что денег на богатый выкуп простому капканщику взять неоткуда.
Выслушав все рассказы и раз двадцать пробурчав что-то нейтральное в ответ на вопрос о разбитом лице, Сезус дождался погрузки каравана на баржу, удалился в трюм и до самого окончания переправы просидел там, смывая кровь с сильно опухшего лица. Десятник легата, тщательно прислушивавшийся ко всем фразам Сезуса, спустился в трюм следом за ним, уселся на телегу подальше и прилежно исполнял приказ своего кровососа-командира не спускать с торговца глаз. За минувшую неделю лето вошло в пик зноя, Симилла обмелела ещё сильней, и до Ругодара баржа дошла гораздо спокойнее, нежели в прошлый раз.
У оркского причала, который размерами своими превосходил причал отправления раз в десять и при этом был обычно столь же пуст, сегодня обнаружился небольшой походный стан Орков. Несколько походных шатров были разбиты недалеко у побережья, рядом стоял столь же небольшой табун вьючных лошадей, непривычно здоровенных на человеческий взгляд, снаряжённых в празднично украшенную сбрую и только что вымытых. Ватага оркских подростков лет двенадцати грузила в их вьючные мешки корзины со свежевыловленной рыбой. С десяток оркских женщин помогали здоровенным клыкастым старцам сворачивать сети, недавно извлечённые из воды, и Сезус невольно косился на соблазнительные тела зеленокожих красавиц, облачённые в лёгкие и мокрые одежды.
Четверка конных оркских бойцов появилась со стороны севера сразу, едва баржа пристала к причалу. Пока караван выгружался, Орки добрались до причала, и Сезус узнал воинов, встречавших его в прошлый раз. Командир разъезда смерил взглядом опухшее лицо торговца, внимательно оглядел возниц и остановил взор на десятнике.
– Где твоя охрана, человек Сезус? – поинтересовался он.
– Я не стал нанимать воинов, – шевелить опухшими губами было трудно, и приходилось прикладывать усилия, причиняющие несильную, но неприятную боль. Однако у Орков в цене мужество, и если выглядеть сейчас несчастным, то вместо сострадания запросто получишь презрение. – Зачем платить им золото, если караван всё равно станут охранять могучие бойцы клана Острого Клыка, с которыми им не сравниться? Я вложил эти деньги в великолепное вино, которое счастлив предложить Детям Ругодара. Скажи, могучий воин, не опоздал ли я к празднеству?
– Послезавтра День Малой Воды, – здоровенный Орк вновь изучающе посмотрел на десятника и перевёл взгляд на Сезуса: – Мы ожидаем возвращения лавин сразу после полудня. Празднество начнется с заходом солнца, как только спадёт зной. Садись в свою повозку, человек Сезус, мы отправляемся!
Торговец занял место возницы головной повозки, и караван тронулся следом за передовой парой исполинских клыкастых всадников. Десятник, усевшийся на последней телеге, был единственным пассажиром каравана, и это не укрылось от внимания Орков. Они периодически бросали на него пристальные взоры, и десятник в эти мгновения принимался с интересом разглядывать их боевых скакунов, огромных в сравнении с любой породой человеческих лошадей.
К полудню повозки Сезуса обогнал караван Орков на вьючных лошадях, тех самых, что встретились ему возле причала. Судя по направлению движения, они тоже держали путь в Главный Стан клана Острого Клыка и торопились привезти улов. Каждый из них восседал на легко нагруженной вьючной лошади и вёл за собой ещё двоих таких же, нагруженных изрядно, но в силу крупных размеров оркские лошади двигались быстрее, и караван Сезуса вскоре отстал. С того момента в раскинувшейся вокруг бескрайней степи, пылающей разноцветьем трав и благоухающих полевых цветов, никто более не появлялся. До заката солнца Сезус боролся с жаром, терзающим опухшее лицо, потом солнце село, и он забылся тревожным сном, сидя на козлах.
К утру опухоль немного уменьшилась и перестала саднить. Сезус как мог привёл себя в порядок, дабы въехать в Главный Стан без следов крови на лице. Орки – не Люди, они не станут просто так расспрашивать, почему лицо разбито. Разбито – так разбито. Быть может, это произошло во время сражения с врагами, отработки воинских приёмов или же в ходе Поединка До Третьей Крови. Причин может быть много, и все они достойные, ибо не получал ран лишь тот, кто никогда не сражался. А таких среди Детей Ругодара не существует. В другое время Сезус бы порадовался сему положению вещей, ибо не пришлось чувствовать себя стыдливо и неловко. Но сейчас придётся самому заострить внимание зеленокожих на своей травме.
С восходом солнца караван достиг Главного Стана клана Острого Клыка. Сезус невольно скривился в пренебрежительной ухмылке, глядя на изумлённую физиономию десятника, уставившегося на приближающуюся исполинскую крепостную стену, увенчанную ещё более исполинскими башнями. Ухмылка вызвала боль, но оно того стоило. Безмозглый солдафон явно никогда не был в Ругодаре и ожидал увидеть здесь что угодно, только не такое. Стан диких варваров оказался неприступной крепостью, выстроенной и вооружённой по высшему уровню, и отличие его от авлийских крепостей состояло в том, что последние были вдвое менее мощны. А ведь это ещё не самый большой из Главных Станов Детей Ругодара. Сезус как-то слышал от оркских торговцев, что наиболее крупными являются Главные Станы клана Дробящего Кулака на юге и клана Разъяренного Щиторога на севере. Их размеры и величие настолько грандиозны, что поражают даже самих Орков.
Пока десятник таращился на всё подряд, караван достиг торговой площади, и Сезус принялся заключать торговые сделки. Несмотря на раннее утро, Главный Стан бурлил деловой суетой. Всюду уже виднелись признаки готовящегося празднества: устанавливались подмостки для пиршеств, устраивались места для праздничных костров, ристалища для Танца и иные необходимые для веселья приспособления. Человеческих караванов в стане не оказалось, и это сильно упростило Сезусу торговлю. Цену на вино удалось получить весьма выгодную, и заняло всё это едва половину дня. Последние бочки с дорогим вином он придержал для Бдарда Деловая Хватка, которого в Главном Стане почему-то не оказалось, и план Сезуса едва не дал трещину. К счастью, оркский торговец появился к полудню, и Сезус явился к нему в торговые ряды прямо на телеге, гружённой последними бочками.