Дневник путешественника

Теперь же оно появилось. Не столько ради того, чтобы поехать куда-то, а чтобы доказать свою самостоятельность. Ведь если я продолжу зависеть от решений остальных, то так и не продвинусь на жизненном пути.

Судя по звуку шагов, мама направлялась к коридору, чтобы привести свой план в действие. Я поспешил к двери наружу, чтобы сымитировать, будто только пришёл и не в курсе их беседы, однако она так и не вышла из комнаты. Кроме того, резко наступила тишина.

Чтобы разобраться в чём дело, я немного приоткрыл дверь, чтобы увидеть, как отец держит в своих объятиях мать. Довольно мило со стороны было наблюдать, как низенькая возмущающаяся женщина упирается лицом в грудь статного мужчины.

Хотя матушка и могла вспыхнуть, когда её что-то не устраивало, всё же, она была отходчивой. И отец это знал. А потому дал ей высказаться, а когда дело дошло до края, он решил прибегнуть к тяжёлой артиллерии и успокоить её своей лаской. Умный ход, должен признать.

– Наталия, – тепло обратился к матушке мой отец, нежно поглаживая её по голове, – Максим взрослый парень и ему нужно немного свободы. А то он слишком долго сидит на перепутье.

– Ты конечно в чём-то прав, Коля, но мы говорим о поездке в другой город. Ты хочешь, чтобы он заразился таким же бредом, как и твой младший брат?

Я уже давно догадывался о нелюбви моей матери к дяде, но я не знал, чем именно она обусловлена. Также было неизвестгно, как её отношение связано с тем, что он переехал в другое место.

Мне хотелось влезть в разговор и подчеркнуть, что хоть и не знаю своего дядю, но, всё же, я – другой человек. Но вовремя остановился, понимая, что это неэтично, поскольку они догадаются, что мои уши всё это время подслушивали.

Так что я тихо побрёл к себе в комнату, давая им возможность разобраться между собой без посторонних. К тому же, физически моё тело было слишком измотано, чтобы тратить драгоценное время отдыха на их проблемы. Тем более теперь, когда мой настрой проснуться пораньше и отправиться в путь закрепился в моей голове.

Оказавшись в любимой постели я смог спокойно вздохнуть. Теперь уже меня не беспокоили проблемы родительских конфликтов и завтрашнего дня. Также мой разум и не утруждал себя воспоминаниями о том, как мне пришлось напрягать собственное тело. Вместо этого мозг погрузился в свои собственные мысли.

Почему меня никогда не привлекал физический труд? Вот, я поработал немного, а теперь мне хорошо и уютно в кровати. Нет, это ужасно! После всех нагрузок в теле не было никаких сил, чтобы подняться и, например, хотя бы помыться. Пусть мне и было комфортно лежать, на самом деле ощущалась какая-то разбитость.

В попытках вспомнить, когда в последний раз так трудился, я осознал, что по сути дела, никогда. Ещё со школьных лет любыми удобными способами мне удавалось избегать чрезмерное перенапряжение за счёт работы попроще. И, видимо, это дало о себе знать.

У нас, в Райском, очень многие посвящали себя именно физическому труду. Даже мой отец много напрягался, когда занимался ремонтом и строительством домов. Но к забиванию гвоздей и долбёжке стен сердце меня никогда не вело.

А к чему, собственно, оно вело? Когда-то я пытался трудиться на кухне, подобно матери, работавшей поваром. Но не ошибки в применении ингредиентов и непропорциональное добавление специй показали мне, что это не моё, а чуть было не сгоревшая по моей вине кухня.

Были в прошлом и неоднократные попытки заниматься фермерским делом, но и тут не срослось. То переборщил с удобрениями и сгубил урожай картошки, то пропалывая сорняки, я случайно ободрал всходящие огурцы, перепутав их с сорняками.

Было и такое, что позабыв все рекомендации, я наобум кормил соседских коров клевером, сырым горохом и свежесрезанной травой без обработки. Казалось бы, мелкая оплошность, только вот в стойбище стоял такой запах и столько отходов было, что ужас! К слову, мне же потом и приходилось всё это убирать, пока животных приводили в порядок.

Словом, не моё это. И подобная картина наблюдалась и в других случаях. Так вот и вышло, что на фоне всех остальных я выглядел праздным бездельником, хотя мне просто ещё не удалось найти род деятельности, который давался бы без проблем.

От того и идея попробовать себя в выездной торговле вызывала смешанные чувства. С одной стороны, мне хотелось верить, что там может выйти что-то дельное. С другой – я ожидал какого-нибудь подвоха, как это выходит обычно, из-за которого в очередной раз провалюсь.

Последнюю мысль закреплял случай, когда я думал хаотично по-быстрому раскидать ящики с продуктами, а на деле надо было учитывать не только размер каждой коробки, но и её содержимое. Иначе был риск не только того, что конструкция развалится посреди дороги, но и что при повреждении ящиков, их жёсткое содержимое раздавило бы мягкое. В общем, там тоже своя наука.

Так я и лежал бы, погружённый в собственные мысли и самокопание, если бы отец не зашёл в комнату и не отвлёк меня.

– А мы и не заметили, когда ты вернулся, – обратился ко мне он. – Давно дома?

– Достаточно долго, чтобы не смотреть как вы с мамой грызётесь и сюсюкаетесь, – тихонько пробурчал я, заняв сидячее положение.

– Оу, значит достаточно давно… – на секунду мне показалось, будто отец готов покраснеть, но он тут же пришёл в норму и присел рядом со мной. – Выглядишь измотанным. Как всё прошло?

Я без особых подробностей поведал, как таскал ящики. Уточнять, что мне известно, кто втянул меня в это дело, я не стал —не хотелось прослыть неблагодарным сыном.

Отец же одобрительно кивнул, довольный услышанным.

– Надеюсь, всё пройдёт успешно и ты справишься со своей работой, – добавил он.

«Ну или поврежу весь товар, ошибусь при подсчёте денег и испорчу торговые отношения Игоря» – впрочем, озвучивать это предположение я не стал, а вместо этого пообещал, что постараюсь не разочаровать.

– Ты никогда не разочаруешь меня, сынок, – мягким и снисходительным голосом сказал отец. Было очевидно, что я не раз огорчал его, просто он не хотел расстроить меня.

Но и обижаться на папу не получалось. Самому было стыдно осознавать, что я не такой же трудолюбивый, как все остальные вокруг. От этого приходилось чувствовать себя белой вороной. Конечно же, мне хотелось быть как и другие и приносить не меньшую пользу людям. И, кажется, отец прекрасно понимал это.

– Послушай, сынок. Я не жду от тебя больших подвигов или что ты проявишь себя как торговец от Бога. Просто, совмести приятное с полезным. Помоги старику и хорошо проведи время, – говоря последнее он протянул мне небольшой кошель с деньгами.

Я не знал как реагировать на это. С одной стороны, дополнительные финансы никогда и нигде не помешает, особенно если своих на руках-то и нет. С другой – мне было стыдно за себя, и даже возникло ощущение, что в комнате сидит малыш, который клянчит отцовские средства.

Но, как бы я не смущался и не пытался отказаться, папа настоял, что ему будет намного приятнее, если сын прекратит корчить скромника. И, чтобы не оскорбить его, пришлось всё-таки сдаться и принять предложение.

В голове, правда, боролись две мысли: вернуть деньги по возвращению домой или же потратить их потом на Марину. В любом случае, планов бездарно растранжирить в поездке их у меня не было.

Довольный полученным согласием отец оставил меня одного. Посредством волевых усилий я всё же заставил себя помыться и привести в порядок внешний вид. А когда все стандартные процедуры закончились и моё тело завалилось в кровать – силы окончательно покинули меня, вынудив отключиться.

***

Я не привык вставать слишком рано, тем более после изнурительной физической нагрузки, а утро меня встретило приличной ломотой в теле. Честно признаюсь, в тот момент мне хотелось проклясть всё на свете и отказаться от затеи ехать куда-то. Но, то ли воспитание, то ли что-то ещё заставило пересилить все приятные соблазны и встать.

По мере того, как я шевелился, приходилось испытывать смешанные чувства. Хоть с каждым движением мне и становилось лучше, но вместе с тем ощущалась сильная физическая боль. Последняя раздражала, но в то же время было в ней что-то приятное. Она создавала ощущение, будто тело стало лучше, сильнее.