Страница 2 из 7
Педагогическая наука сделала вид, что здесь дело якобы решенное, почти само собой разумеющееся. Если не получается, то виноват или учитель, или ученик. И поскольку реального инструмента, позволяющего успешно обучать всех, учителю наука так и не предложила, то единственным оправданием его неудач стала «нерадивость» учеников. А незаменимым механизмом обличения этой нерадивости – домашние задания. Тогда всю дидактику стало возможным сводить к требовательности.
И когда недочеты дидактики не сглаживаются талантами педагога, то средний учитель стал лишь «подавать предмет» и контролировать домашнюю работу. А ученик перестал учиться на уроке – все равно дома сидеть. Домашние задания растянули время учебы почти до 10 часов в сутки. При этом труд дома не мог быть для большинства детей рациональным. Программа «преподавания» (это же не обучение!) стала безгранично возрастать. Положение попытались исправить, вменив учителю в обязанность проводить ещё дополнительные занятия с «отстающими», и слабые, уже утомленные дети сидели после уроков без обеда ещё 2–3 часа.
Роль коллектива соучеников стали рассматривать только с отрицательных позиций. Пошли на механическое разделение – «по способностям». В результате такой дискриминации учеников (а «дискриминация» по латыни и означает разделение, отделение) получили повсеместный рост молодежного экстремизма. Дети из-за безнадежности пребывания на уроках, плохого состояния знаний, из-за ухудшения здоровья наживали комплексы неполноценности, их, ничем не защищенных от криминальной среды, вынуждали и вынуждают «искать себя» на улице.
Главное уравнение дидактики: законы логики + законы этики = успех всех
Педагоги любят повторять (особенно по поводу домашних заданий): «Повторение – мать учения». Но ведь это неправда. Основа обучения не повторение само по себе, основа обучения – помощь. Вот вы, мужчина, хотите научиться вязать. Что, вы ждете, что я вас буду ругать? Нет, вы ждете, чтобы я помогла, рукой вашей поводила, подсказывала на каждом движении, принимала бы как должное все ваши повторяющиеся, неизбежные, естественные ошибки…
Помощь – основа обучения. Помощь от учителя, от соучеников, от учебника, от пособий всяких, от шпаргалок. Все интуитивно ищут такой помощи, но мало кто находит её на уроке. Но только чувство окруженности подобной помощью, возможность получить её своевременно позволяет чувствовать себя спокойно, двигаться вперёд уверенно, без боязни как отстать, так и не в меру соригинальничать.
До сих пор в педагогических кругах дидактику толкуют только как теорию «обучения», а не «воспитывающего обучения», хотя оно – воспитание – было заложено уже в использованное Я.А. Коменским название: греческое «дидактикос» – поучительный. Уроки всегда являются «воспитывающими» сами по себе, только вопрос: что на них воспитывается. И уж конечно, люди воспитываются не программами «семейного», «полового», «правового», «экологического» и тому подобного воспитания. Люди воспитываются отношениями. Теми, что складываются вокруг них, между ними, между людьми и их делом во время жизни: работы, учебы, игры, отдыха…
Для успешной дидактики самое главное – это соединить законы логики и законы этики коллектива.
Если это удается, то учить всех сразу оказывается легче, быстрее и результативнее, чем каждого в отдельности! Тогда возникает великий шанс суметь использовать силы каждого как дар для других.
Предлагаемая нами теория «Большой дидактики и тысячи мелочей» отвечает на три главных практических вопроса:
• как обучать прямо на уроках, без «упора» на домашние задания;
• как обеспечить воспитание, влияя на него характером обучения;
• и как, обучая всех сразу, использовать многообразие этих «всех» через феномен коллектива, чтобы научить и воспитать каждого в отдельности.
Школьная доска как спортивная площадка
Дома – только хобби
Итак, домашнее задание у нас – лишь указание на ту работу, которой если хочешь, то можешь дома заняться. Оно превращено в хобби: «Ты, если хочешь, подготовься дома к тому, с чем встретишься завтра – хоть сам, хоть с папой, хоть с товарищем». А вот на уроке я предлагаю пять-семь минут, чтобы сделать на доске то, что было предложено дома посмотреть.
Можно не смотреть дома – и импровизировать на уроке на незнакомом задании. Можно дома просто взглянуть – понять, как решается, вовсе не стараясь оформить запись. А если тебе трудно – то можешь поупражняться. Ты будешь знать, что я не посмотрю в тетрадку, что там и как написано. Но зато, поработав дома, у тебя появляется уверенность в том, что будешь хорошо выглядеть на уроке. В этой системе нет таких уроков, на которых ученика не заметят.
Эстафета минутных испытаний
И вот, например, урок начинается с того, что прокручивается та задача, которая добровольно была задана. Сделал, не сделал, не важно.
Домашнее задание – это ведь фикция, если оно обязательное. Ну, все созвонятся, спишут друг у друга. Нормально. Что тут проверять? Я буду время терять, дети будут время терять. И всё будет совершенно необъективно.
А тут все сразу видно. Все успевают «прокрутиться» с этим заданием – или у доски, или с места. Больше, чем минуту, тратить на решение задачи (если ты знаешь, как её решать) нет смысла. Представляете, сколько можно за шестьдесят секунд сделать!
И вот шесть человек – на минуту, следующие шесть – ещё на минуту – и за пять минут тридцать человек у доски побывали. И показали, кто что умеет. Не успел за минуту – значит, не успел, уступи место следующему, посмотри, в чём ты затруднялся.
Те, кто слышат об этом, восклицают: «Будут списывать, будут смотреть друг на друга!»
Во-первых, это нелегко. Посмотреть сбоку на доску трудно, к тому же психологически стыдно. Во-вторых, в твоем распоряжении всего-то минута! А в-третьих – если и посмотрят, то очень хорошо. Не посмотрел в тетрадь, не посмотрел дома – а тут посмотрел и, может быть, понял.
Этот способ однозначно позитивен. За пять минут весь класс проверен, как он закрепил пройденный материал – и на что дальше надо будет акцентировать свое и их внимание.
Интерес к уроку: инструменты убийства и методы воскрешения
Как это выглядит? Вот три ряда, по два человека за партой. Все сидящие в ряду – р-раз, к доске на одно и то же задание. Ведь наша задача – организовать дело так, чтобы каждая минута урока так или иначе вовлекала в работу каждого ученика, чтобы минуты не пропадали даром ни для кого.
В обычной школьной ситуации у доски чаще всего один отдувается «за всех» – просто получает свою оценку. Это наихудший вариант. Время его работы – потеряно для остальных. Происходит психологическое отключение всего коллектива учеников.
Если два человека работают у доски над разными заданиями – это тоже никого не заинтересует. Только учителю чуть-чуть удобнее – быстрее.
Вот если двое у доски работают с одинаковым заданием – то уже невольно возникает сравнение, уже класс неравнодушен, даже самые озорники. Ребята же, и стоят-то у доски по-разному, пытаются сделать по-разному, по-разному могут успеть – ведь время ограничено.
Усиливается неравнодушие «зрителей», сменяется любопытством, если у доски работают не случайные индивиды, а представители команд – а дальше будут выступать другие представители. Уже и те, кто не у доски тоже соучаствуют (по крайней мере, как болельщики).
Если же каждый ученик – участник той или иной команды, то возникающий азарт резко повышает эмоциональный уровень восприятия, устраняет безразличие, снимает усталость, подталкивает к тому, чтобы задуматься над сутью проблемы.
Перевод любопытства в любознательность
Итак, для начала нам потребуется пошагово равномерный ритм превратить в эстафету – и изменить статус выступающего у доски: от сугубо личного до делегата от команды. Для перевода случайного любопытства в направленную любознательность потребуется ввести четкий регламент, описание правил: на время, на форму, на качество, на принципы оценивания. А число одновременно действующих у доски участников надо доводить до реально обозримого максимума – четырех-шести человек, увязать с числом команд, можно всю переднюю стену использовать, и вызывать по 10–12 человек.