Поэмы Оссиана

И, безмолвный, лил источник слез,

Ветр одежду развевал на нем,

Из седых туманов тканную;

Старцем призрак сей казался мне,

Полным думы и уныния.

Феркут

О Тоскар! то был родитель твой;

Смерти вестник злополучный он;

Так на Кромле пред падением

Он явился Маронанновым.

О Уллин! о гробы праотцев!

Мы вовеки не увидим вас.

Не для нас вы зеленеете,

Холмы родины любезныя!

Не для нас журчите сладостно,

Вы родны струи, лазоревы!

Не для нас, златое солнце, ты

В красоте своей сияешь всей!

Глас Селамской арфы сладостен,

И приятен звероловца крик,

В камнях Кромлы раздающийся;

А вокруг нас море бурное

Преграждает нам к исходу путь,

Волны плещут чрез утесы в нас,

Мы трепещем, в страхе утра ждем.

Тоскар

Где же мужество, Феркут, твое?

Или старость седовласая

У тебя его похитила?

Дух опасность веселила твой,

Взор пылал твой брани пламенем;

Или пламень сей угас в тебе?

Наши деды и отцы, Феркут,

Страха, ужаса не ведали!

Зри, спокойно море бурное,

Стихли ветры, стихли буйные,

Волны чуть переливаются,

Исчезают ночи сумраки,

Скоро влажный запылает дол

От лучей денницы утренних.

Там, где Мора возвышается,

Я с весельем поднял парусы,

Остров волн был на пути моем,

Я узрел на нем Рюмара дщерь,

Звероловицу узрел младу;

Против скачущих Итоны серн

Напрягала лук тугой она.

Луч златый денницы - взор ее,

Кромлы снег - полуоткрыта грудь,

Пламя вспыхнуло в душе моей,

Пленник стал я красоты ее;

Но она слезами горькими

Отвечает на любовь мою,

Ей Конлат один мечтается.

Чем могу, Кютона милая,

Возвратить тебе спокойствие?

Кютона

Там, где волны разбиваются

Об ардвенский, каменистый брег,

Где пасутся серны робкие,

Там Конлат к своей возлюбленной

С башен Моры устремляет взор.

Дщери ловли возвратилися,

Очи долу их потуплены.

"Где Кютона?" - вопрошает он;

Нет ответа на слова его.

Мой покой, мое веселие

На ардвенском берегу живут.

Тоскар

Так, они с тобою будут жить,

Я Конлату возвращу тебя.

Друг Тоскару твой возлюбленный,

Три дни был я угощаем им.

Вейте, ветры легкокрылые,

С берегов Уллина злачного,

И к Ардвену каменистому

Распрострите паруса мои;

Там, Кютона, ты останешься!

Но печаль затмит Тоскара взор.

Я в пещере мрачной скроюся,

Ветр пустынный во полуночи

Потрясет древа дубравные;

Я проснуся и подумаю,

Не Кютоны ли глас слышится?

Но мечтанье! волны делят нас;

Ты в объятиях Конлатовых.

Кютона

Что за облак, зрю, несется там,

И чьи тени восседят на нем?

Вижу сгибы их туманных риз,

Тени предков узнаю своих.

О Рюмар! Когда увяну я?

Я предчувствую, мой близок час,

Час, в который скроет гроб меня!

Ах! увижусь ли с возлюбленным?

Оссиан

Так, Кютона, ты увидишься!

Он на черном корабле своем

Рассекает волны синие.

Смерть Тоскара на мече его,

Но и сам Конлат из ребр своих

Точит кровь струей багровою.

Зрю, покрытый смертной бледностью,

Удержать он хочет крови ток.

Где ты? где ты, дщерь Рюмарова?

Умирает твой возлюбленный,

Но видение сокрылося,

Я не зрю вождей вокруг себя.

Чада племени грядущего!

Барды! вспомните Конлата смерть,

И оплачьте дней конец его;

Он увял, как цвет, безвременно.

В море мрачность и безмолвие;

Пыльный щит героя падшего

Обагрен явился кровию.

Мать взглянула на кровавый щит

И узнала, что героя нет;

Камни Моры отзываются

На рыданья нежной матери.

Ты ль, Кютона, ты ль на камени

Бездыханным приседишь вождям?

Ночь на холм спустилась темная,

Воссияла утра вновь краса;

Но героям не воздвигнут гроб.

Птицы хищные слетаются,

Ты, Кютона, отгоняешь их!

Не смыкает сон очей твоих,

Ты бледна, как влажно облако.

В третий день Фингала ратники

Бездыханну обрели ее

И воздвигли двум героям гроб.

Дщерь Рюмара близ Конлата спит.

Ты воспет уже, сын Морния!

Не являйся в сновиденьях мне!

Сон бежит от старца дряхлого

При твоем, Конлат, пришествии.

Ах! почто изгладить, други, вас

Не могу из слабой памяти,

До свидания на облаках?

Близок, близок день сей радостный,

Скоро, утро, воссияешь ты

Над могилой Оссиановой!

Скоро я узрю друзей моих!

1806

Ф. Ф. Иванов

ПЛАЧ МИНВАНЫ

ИЗ ОССИАНА

С сердцем, грустию исполненным,

И с лицеи, от слез зардевшимся,

Ждет Минвана белогрудая

Мила друга с поля ратного,

С поля ратного, кровавого.

Поминутно обращает взор

К морю синему, туманному.

Там лишь волны с тихим ропотом

Плещут в дикий камень берега

И уныние родят в душе...

Вдалеке знамена взвеяли;

Сердце дрогнуло, забилося,

Слезы вдруг остановилися,

Взор вперился, неподвижен стал,

И дыханье притаилося.

Приближались тихо ратники;

Рино верные товарищи

Стройно все текли в безмолвии;

Долу очи их потуплены

В них печаль изображалася.

У Минваны сердце сжалося,

Закипело и вдруг замерло...

Ах! неужели то предчувствие

Бед, мучений, злополучия?..

Тут герои прослезилися,

И один из них, вздохнув, сказал:

"О Минвана белогрудая!

Не ходи ты в ночь туманную

На крутой брег моря синего;

Не склоняй ты уха чуткого

Ко зыбучим, ко немым волнам:

Не промолвят речи сладостной,

Страстна сердца не обрадуют!

О Минвана! не сиди одна

У покрыта камня мхом седым!

Ах! не жди ты друга милого;

Красны дни твои промчалися...

Рино храброго не зреть тебе!

Тень его взнеслась на облако;

Голос тихий там с зефирами

У потока мы уж слышали

И на холме во траве густой,

Будто громы из багровых туч

На младое пали дерево,

И сребристый лист посыпался

С ветвей, только распустившихся".

Так Минвану поразила весть,

Подкосились ноги быстрые,

Пот холодный, будто град, с лица

Покатился на высоку грудь.

"Так не стало сына юного,

Сына храброго Фингалова?..

Половина сердца убыло

У Минваны злополучныя!..