Непокорное сердце

— Где Руддиур достал палочку? — это, пожалуй, последний интересующий меня вопрос. Хватит с меня на сегодня открытий.

Роза по-прежнему стояла у окна, смотря на свои сцепленные пальцы. Она подняла глаза и взглянула на меня исподлобья.

— Не слишком ли много вопросов? Не много ли из себя возомнила? Помнится, еще вчера ты была девочкой-феппсом, той, которую все презирали, а сегодня, примерив корону, возомнила, будто можешь меня допрашивать? С чего ты решила, что я стану слушать тебя?

— Ты забываешь, что твоя жизнь может зависеть от меня, — бесстрастно сказала я ей, удивляясь, каким при этом спокойным может быть мой голос. — Я могу смягчить твое наказание, а могу позаботиться о том, чтобы ты получила сверх того, что заслуживаешь.

Губы Розы скривились.

— Не драматизируй. За убийство феппса мне ничего не будет. Ты ведь помнишь свою историю с Клаудиусом? Много ли тогда стоили твоя жизнь и честь?

При этих словах внутри меня все закипело от злости. Я ненавидела Розу с удвоенной силой.

— А я не говорю о суде законном, — сказала я ей. Она не сразу поняла смысла сказанных мною слов — она смотрела на меня, распахнув глаза и приоткрыв рот.

— Что ты можешь сделать мне? — с вызовом спросила она. — С чего ты взяла, что превосходишь меня в силе?

— О, так ведь я буду не одна, — любезно пояснила я и улыбнулась. Сдается мне, что улыбка вышла не очень доброй потому как глаза Розы распахнулись еще шире. В них читался испуг.

— Что ты хочешь сказать? — спросила она без прежней самоуверенности.

— Ты все поняла.

Достав палочку из глубокого кармана плаща, я шагнула вперед, но Роза опередила меня, ударив мне в грудь потоком воздуха, который отбросил меня в сторону. Я упала, и благо еще не ударилась головой и не потеряла сознание. Это позволило мне запустить в Розу ответным проклятием — невидимые веревки связали ее по рукам и ногам. Роза упала лицом вниз. Всхлипнув, она затихла.

Подбежав к ней и убрав белые волосы с ее лица, я увидела, что у нее разбит нос.

— Стерва, — прохрипела она, вложив в это слово, наверно, всю свою ненависть.

— Не тебе же одной ею быть, — ответила я. С помощью заклинания левитации я переместила ее в кресло. Получилось не очень аккуратно — тело Розы неуклюже плюхнулось, а голова ударилась о спинку кресла. Девушка поморщилась.

— Говорила же я Эллеору, что твоей палочкой тебе только в носу ковырять, — с ненавистью прокомментировала она. Между прочим, заклятие левитации довольно сложное и использовала я его впервые. Зато ее слова привели меня к новой догадке.

— Так это Эллеор и достал эти палочки — мою и Чарльза, — высказала я ее вслух. Роза закатила глаза.

— Ой, да заткнись ты уже. Все равно ты ничего не докажешь, поняла? Никто и слушать тебя не станет!

А вот последнее, увы, правда. Сама я ничего не могу, а Готтону едва ли можно доверять — не понятно, кто он — болван или та еще темная лошадка.

И все же я не хотела показывать Розе свое смятение.

— Значит, за него ответишь ты, — пожав плечами, сказала я ей.

— И что же ты мне сделаешь? — Роза явно пыталась храбриться.

— Я тебе ничего делать не буду. Не в моем праве решать твою судьбу — я передам эту привилегию тем людям, кто ее заслуживает.

Воспользовавшись беспомощностью Розы, я взяла чистые конверты и листы, и, наскоро написав письмо Мелитте, отправила. Второе я послала Кристиану, написав короткое: «Ты нужен мне». Вампир явился буквально в ту же минуту. Увидев Розу, он растерялся.

— Что у вас здесь происходит? Стейси, зачем ты связала Розу?

Зато она быстро сообразила, что нужно делать: я не успела открыть рот, как она громко, истошно заорала:

— Кристиан, спаси меня! Она сошла с ума и хочет меня убить! У нее и черная палочка есть — она достала ее специально, чтобы мучить меня! Она опасна и… — договорить Роза не смогла, так как ее рот был заткнут невидимым кляпом.

— Довольно, ты уже достаточно наговорила, — за спиной ничего не понимающего Кристиана стоял Вайз. Брови вампира сомкнулись у переносицы, он обернулся к ректору.

— О чем это вы, профессор? — поинтересовался он.

— Госпожа Блейн тебе расскажет, — небрежно ответил Вайз. В комнате появились Мелитта, Лиззи с Джози и братья Ньютоны, которых я велела подруге привести с собой. Вот только вместе с ними зачем-то притащились еще двое — Дарн и Даггар. Они-то что здесь делают? Их я не приглашала. — А вот и подходящая компания собралась, — Вайз развел руками.

— Мы поняли, что что-то случилось и решили на всякий случай взять с собой помощь, — пояснила Джози.

— Что у вас здесь происходит? — мрачно спросил Дарн. — Вижу, что помощь здесь нужна только госпоже МакКейн, — он вынул палочку, и уже было собрался освободить Розу, как я закричала:

— Нет, профессор, прошу вас!

Опешивший Дарн опустил руку.

— Объясни нам, что происходит? — потребовала Лиззи.

— Роза убила Чарльза, — на одном дыхании выдала я.

Мелитта вскрикнула и зажала ладонью рот. Лиззи, Джози, а так же братья смотрели на Розу враждебно, и казалось, будь их воля — набросились бы тут же. На лице же Кристиана читалось сомнение.

— Откуда тебе это известно, Стейси? — спросил он меня, затем перевел взгляд на Розу. — Роза, это правда?

Роза ответила не сразу. Она посмотрела на Вайза, и я поняла, что ее сдерживает не страх возмездия, а страх гнева того, кто, как она говорит, может уничтожить ее и всю ее семью. Наконец, она слабо кивнула.

— Дрянь!!! — завизжала Лиззи и бросилась к ней, но ее перехватил Уилл. Обхватив руками ее за талию, он удерживал ее брыкающуюся и яростно пытавшуюся добраться до той, что убила ее возлюбленного. — Пусти меня, Уилл, я убью ее! — визжала она, пиная воздух, словно невидимого врага. — Я выдеру ей все ее обесцвеченные пакли! Я расцарапаю ей ее мерзкое лицо!

— Мерзкое у тебя, феппс, — с отвращением ответила Роза. Кажется, заклятие невидимого кляпа перестало действовать. Вот уж неисправимая девица. Что ей мешает помалкивать хотя бы сейчас, когда она не в самом лучшем положении?

— Я переломаю ей руки! — не унималась Лиззи. Уильям с трудом мог ее удержать.

— В твоих фантазиях, — парировала Роза. Кажется, она чувствовала себя куда увереннее в присутствии Вайза. Чувствовала его защиту?

— Лиззи, прекрати, — сказал Уилл, и отпустил ее только после того, как та кивнула и перестала брыкаться, изрыгая угрозы и проклятия.

— Я еще не все сказала, — продолжила я. И, не глядя на Вайза, добавила: — Она это сделала по приказанию профессора Вайза.

Теперь все взгляды устремились на ректора. Тот стоял, скрестив руки, и выглядел совершенно спокойным, будто даже утомленным происходящим здесь, будто ему было скучно.

— Почему вы молчите, профессор? — обратилась я к нему?

— Да вот, раздумываю, в кого же ты такая бестолковая, — лениво ответил он. — Наверное, в свою покойную мать.

Струя фиолетового пламени полетела в него, но Вайз небрежно сбросил с себя проклятие.

— Спокойнее, Виктор, — сказал он Дарну. Тот выглядел так, будто готов был убить ректора.

— Не смей так отзываться о Катарине, — прорычал Дарн. Внутри меня что-то дернулось, екнуло. Они говорили о моей матери, женщине, которая дала мне жизнь, но которую мне не довелось узнать.

— Катарина была глупой девчонкой, и за свою глупость поплатилась жизнью, — холодно отозвался Вайз. Помнится, тоже самое я слышала от Лоркенса. Надо же, только теперь я понимаю, как они похожи. Оба сильные, властные и тщеславные. И если Лоркенса я считала абсолютным злом, тогда как Вайза полным ему противоположностью, то теперь понимаю, что между ними нет разницы. Вайз такой же жестокий и циничный убийца, как и мой дед.

— Катарина любила меня. Это было ее единственной ошибкой, — ответил Дарн.

— Хорошо, что ты это признаешь, — произнес Вайз. — Она любила тебя, несмотря на то, что ее могущественный отец был против этой связи. Она выкормила дитя, несмотря на то, что ей было велено отдать ребенка Совету. И она заплатила за свое непослушание.