Страница 5 из 118
- Больше не станет, - под овечьей шубкой кожу покрыли колкие мурашки, а внутри снова появилось пугающее ощущение засасывающей пустоты…
Она – девица 18 лет осталась без крыши над головой. Без друзей и родных. А самое главное – она ничего не умела делать как следует! И каждая мысль о будущем терялась в её голове в бескрайнем сером тумане.
Как это началось?
Когда она впервые поняла, что счастливое детство закончилось, и как прежде уже не будет?
В памяти всплыло летнее утро.
Герти тогда было… 14?.. 13? Она возвращалась из курятника с большой корзинкой яиц, чтобы порадовать старшую кухарку Марту, показать, что и от неё есть польза. В тёмном коридоре для прислуги никогда не оставляли светильников. Так что ей приходилось идти на ощупь, перебарывая детский страх темноты. Герти шла очень тихо, буквально на носочках – мама ругала её за громкий топот. Ножки в кожаных туфельках мягко касались каменного пола.
«Если бы учитель танцев сейчас увидел меня, то, наверное, похвалил бы за лёгкость и осанку».
Впереди маячил светлым прямоугольником выход на кухню. Пахло из него умопомрачительно вкусно – дрожжевым тестом и жареным луком, а ещё бульоном и свежей зеленью.
- Отошли её Ханна. Пока не поздно, - Марта как-то особенно громко застучала ножом по столу, - Иначе, быть беде. Помяни моё слово. Одиль-то не успокоится.
Герти остановилась.
- Она и так не успокоится, - голос матери дрогнул.
- Так чего же ты ждёшь? Храм в неделе пути. Будешь навещать её по праздникам.
- Два раза в год?
- Все так делают, - Марта вздохнула. – Моя сестрица давно бы спровадила своих в послушницы, да денег нет. А у тебя только на шее висит двухлетнее содержание в Храме.
Герти подкралась к выходу и осторожно заглянула в кухню.
- Марта… - мать ссутулила худую спину, обтянутую зелёным бархатом и продолжила медленно резать укроп. – Я не могу... как представлю себе, что моя девочка станет нонной... Всю жизнь будет драить храмовые стены, просыпаться ни свет, ни заря, носить белую робу и платок… Острижёт волосы, - Ханна шмыгнула носом. – Никогда… никогда… не узнает…
- Мужчины? – Марта бросила нож. – Это лучше, чем стать…
«Она хотела сказать постаскухой,» - Герти съёжилась, как от удара.
Она недавно узнала гнусное значение этого слова. И с этих пор начала осознавать всю тяжесть и неоднозначность своего положения. Поняла, почему они с матерью спят и едят отдельно в северной башне, в то время как отец вместе с Одиль и господскими детьми занимают самые роскошные комнаты замка. Герти и раньше это видела, сознавала их с матерью исключительность. Неправильность. Но никак не могла объяснить для себя подобного положения вещей. Слуги об этом не болтали даже тогда, когда думали, что оставались одни. А мать и отец пресекали всякие расспросы на эту тему. Но теперь…
На первый взгляд ничего не изменилось. Они с матерью всё так же носили бархатные платья и кожаную обувь. Ели то, что готовили для господ. Отец пару лет назад даже велел Герти присутствовать на уроках грамматики, арифметики и естествознания вместе с Эрментруд, Мирабеллой и Дедриком. А позже она начала посещать и танцы, и этикет.
Но все блага, которые её окружали, стали вдруг как будто чужими…
И все смешки прислуги за спиной, казалось, были адресованы только ей, да ещё её матери – дочери прачки и конюха Ханне, которая бродила по замку, как привидение, не зная порой, чем заняться.
Марта схватила нож и продолжила резать зелень, а Ханна сгорбилась ещё больше.
Со стороны главного входа в кухню послышались гулкие тяжелые шаги. Мелькнул подол охрового цвета, и Герти юркнула вглубь тёмного коридора, продолжая подслушивать разговор.
Скрипнула лавка – разом вспотевшая Марта, должно быть подскочила с места и сделала неуклюжий книксен.
- Марта… - Одиль всегда многозначительно замолкала, увидев Ханну. – Что на обед?
- Желтый сыр, хлебцы, салат из зелени с яйцами, суп с клёцками, свиное жаркое и ягодный пирог.
- Тесто ржаное?
- Из белой муки, госпожа. Как любят малышки Эрментруд и Мирабелла, - голос Марты начал напоминать блеянье.
- Тупица… Разве я не говорила, что мы экономим? Ламмерт приедет со своим отрядом из столицы не позднее, чем за месяц до Сумрачного Сочетания! И не один! Возможно с ним прибудут его приятели – приближённые короля! И тоже с обслугой! Представляешь сколько это народу? И всех надо будет достойно накормить! И развлечь. Показать, что дом Кёрберов – не свиной хлев, он достоин принимать королевских особ! …А если им придёт в голову остаться на праздники?! Скорее всего так и будет! Ведь путь до столицы занимает месяц! Месяц!!! И никто не захочет прозябать в такие дни в дороге! В какой-нибудь… глухомани, когда мороз, всюду снег и день короткий, как твоя память, а во всех приличных домах пируют и прославляют Богов Сумрака! – Одиль наконец замолчала, пытаясь отдышаться.