Страница 52 из 59
На вопросе, почему же люди Мошонко, с их-то возможностями, не нашли Хоупека в Москве, Похвалов заснул, и только голос его разума мог бы разбудить его, но голос разума давно уже покинул узловатые связки галактики.
СПАСЕНИЕ
Ганса Хоупека нашли на дороге, ведущей с его виллы, в бесконтрольном состоянии, спустя трое суток со дня его похищения. Местность была пустынная, горное шоссе, окруженное лесистыми холмами, и лугами, вдруг проскакивающими в небольших просеках. К вилле Хоупека с этого шоссе давно никто не сворачивал. Но туристы, семья из Франции, заметили еще с подножия горы замечательную виллу с башенками и водонапорной башней, приняли ее издалека за замок, и решили заехать посмотреть на достопримечательность.
Ганс Хоупек лежал на обочине в мокрой одежде и протягивал руку навстречу машине. Остановившийся "Рено" подобрал его, и Ганс Хоупек был отвезен в ближайший госпиталь. Он сообщил своим спасителям, что его похитили четыре дня назад двое русских и почти три дня с перерывами держали в холодной ванне. Они добивались от него драгоценностей и денег, не желая, видимо, убивать. В конце концов ему пришлось выдать им тайник, и теперь все его сбережения и застрахованное имущество -- в руках бандитов.
Пресса, как водится, разразилась публикациями о наступлении русской мафии, добропорядочные чехи стали запирать свои машины, окна и дома, а на улицах старательно прислушивались, не звучит ли русская речь. Услышав же таковую, обязательно подходили к полицейским и указывали на русских.
Мэр Карлсбада послал в больницу личную грамоту, присваивающую херру Гансу Хоупеку звание почетного гражданина города. В честь Ганса Хоупека были даны балы и приемы, пока тот доходил до кондиции на больничной койке.
Ганс Хоупек был переправлен в правительственную клинику, где началось лечение его скоротечной пневмонии и психического расстройства.
Поиски же русских похитителей, к сожалению, ничего не дали.
ШВЕДСКИЙ СТОЛ
В десять часов утра в номер Алтухова постучали. Костя крепко спал, а Виктор Степанович Похвалов, в помятом костюме, сполз со своего кресла и пошел открывать дверь.
Ярослава Иераскова увидела перед собой заспанного чужого человека и, вынув голову из дверного проема, посмотрела на номер номера. "Сорок первый".
-- О, звиняйтэ, хлопчик, я не помешала вашим занятиям? -- спросила она несколько смущенно, оглядывая Похвалова. -- А господийн Алтуфьеофф уже встал?
Похвалов шмыгнул носом и отошел от двери. Но вдруг с Ярмилкой Иерасковой что-то случилось, лицо ее преобразилось, она быстро посмотрела на кровать, на которой в позе умершей мышки лежал Константин Константинович Алтухов, и побледнела. Похвалов даже оглянулся, тоже посмотрел.
-- Во хорек! Да спит он, косоглазка, -- улыбнулся он, но почувствовал на своем лбу холодное дуло браунинга.
-- Вы арестованы, мосье Бахвалофф! -- рявкнула Ярослава Иераскова и одной рукой закрутила запястье несопротивлявшегося Похвалова за спину, потом спрятала оружие и пристегнула мужика к вешалке, стоявшей в комнате.
-- Да че вы меня всю ночь арестовываете-то? -- заныл тот. -- Алтухов, скажи ей, что я уже арестован. А дважды одного и того же человека за одно и то же недоказанное преступление в одно и то же время... по законам физики арестовать невозможно. Я гражданин России, требую русского адвоката...
-- Где ты, интересно, русских адвокатов видел? -- прокряхтел, вставая, Алтухов. -- Вот, Ярмилочка, знакомьтесь, мосье Похвалов, собственной персоной.
-- Блин, меня месьем... мосьей первый раз в жизни называют, -- пошутил Похвалов.
Ярослава развернулась и ударила его по ребрам. Так, несильно, только шесть ребер сломала. Шутка. Поцарапала.
-- Ну, мадемуазель Иераскова, у вас странные методы...-- пристыдил Алтухов, вышагивая по комнате в трусах и носках в поисках брюк.
-- Слышь, Алтухов, мадемуазель -- это незамужняя по-ихнему?
-- Не придуривайся, ты по заграницам больше моего поездил.
-- А я есть хочу! -- ехидно сказал Похвалов. -- Мадемуазель Иераскова, предлагаю вам руку, нет, обе руки, правда, они затекли немного.
Ярослава уже ничего не понимала, сидела на пуфике и тупо смотрела на волосатые ноги Алтухова.
-- Так быстро ваше расследование кончилось, -- тихо произнесла она, -за одну ничь!
-- Что вы, нам еще Хоупека надобно спийматы! -- сказал Алтухов. -- Где, вы говорите, у него вилы?
-- Ганса Хоупека сегодня нашли на дороге в Уткины Лазни. В лесу, -сообщила Ярослава и включила телевизор. -- Я поэтому к вам так рано.
Алтухов подскочил к ней, на ходу застегивая брюки, с таким лицом, будто застегивать брюки для него было, что для Серафимовой -- подпиливать ногти.
-- Жив, но очень плох.
-- Пытали?
-- Нет, пока не пытали, спытаем, когда прийдет в себя.
-- Били его? -- уточнил вопрос Алтухов.
-- Нет, пока не били, а вы думаете -- надо?
-- Слышь, Костыль, а что, папаша Иерасков на Украине гастролировал? -спросил Похвалов, зачарованно глядя на украиноговорящую спецслужницу.
-- А что?
-- Она у тебя что -- хохлушка?
...К удивлению Алтухова, в ресторане еще не все разобрали со шведского стола, очевидно, мало было постояльцев из России. Рано просыпающиеся граждане свободной Чехии шарахались от двух русских, пришедших на завтрак, как лошади от машин, -- подпрыгивая.
Ярослава вежливо улыбалась официантам, собирая из горячих баков и салатниц на свою тарелку то, что оставалось после Алтухова и Похвалова, то есть воздух.
-- Я голодный, як зверь, як питон, -- обольщал Похвалов длинноногую Ярмилку. -- Слышь, старичок, я много тебе вчера наболтал?
-- Прилично.
-- Да я все помню. Ну ты скажи, ты мне веришь?
-- Ешь давай, может, последний раз в этой гостинице. Ярослава, пока Ганс Хоупек в больнице, мы сможем постеречь этого змея в его номере?
-- А... О! Это за счет вашей стороны! Сотрудников мы предоставим, да я сама подежурю, но номер мы не оплатим, у нас так не принято!
-- Да я весь этаж куплю для тебя, королева моя! -- возликовал Похвалов, уминая жульен, жареный бекон, салат из макарон, сосиски по-немецки, колбасу докторскую, колбасу краковскую, колбасу языковую, сыры (одиннадцать видов), рыбу, миног, гринуй, устриц, жареные каштаны, картофель фри, запивая все это соком, кофе с молоком, газированной водой и сливками из маленьких наперстков для добавления в кофе.
Когда он попытался насыпать себе в рот сахарный песок из бумажного пакетика, чтобы не пропало, его остановили.
-- Ничего, но маловато, -- крякали мужчины, и Ярослава Иераскова проникалась все большей симпатией к этим добродушным жующим существам, начиная понимать русскую изюминку.
-- А вот скажи, Витя, -- наконец, прокашлявшись и помыв руки в стеклянной вазочке с персиком, спросил Алтухов, -- что бы было, если бы ты Хоупека первым нашел?
-- Вбыв бы, товарищ журналист! Это же на нем все три убийства, не за столом будь сказано.
-- Откуда ты все знаешь?
-- Умный! Уехал-то я, во-первых, потому что от шефа надо было скрыться. Но еще потому, что понял, когда два трупа в квартире мне показали: никто, кроме Хоупека, этого сделать не мог. Не юсицковские же (у него спецподразделение), так называемые журналисты, они по-умному работают, это не торгаши какие-нибудь. Они зря убивать не станут, тем более мою жену. А мне без этих папок -- ваще хана.
-- Кес ке се -- "ващехана"? -- переспросила Ярослава.
-- Я тебе потом объясню, красота моя нена-глядная, -- зло буркнул Похвалов. -- Выходит, Натка привезла папки вечером к Фюреру, а там Хоупек и порешил их всех. Я был в бане, все были. Но это не журналисты убили, это Хоупек. У него же морда бандитская.
-- А, ну если морда!.. -- многозначительно согласился Алтухов.
НЕТЕЛЕФОННЫЙ РАЗГОВОР
Ярослава вызвала подкрепление, сдала с рук на руки счастливого Похвалова. Костя позвонил Нестерову на работу, доложил результаты ночной прогулки по Карлсбаду.