Страница 3 из 8
Она сходила в туалет помыть руки и в предвкушении завтрака подмигнула татарочке, нарисованной на двери.
Меню Гузель слегка озадачило. Она внимательно просмотрела все страницы и когда официантка подошла, спросила:
– Мне, пожалуйста, кыстыбый с пшеном. Но что-то я его не нашла в вашем меню.
– А у нас его и нет, – улыбнулась девушка.
Гузель удивилась.
– Как нет!? Ай-ай-ай! Какой позор! Обман народа! Подайте мне, пожалуйста, жалобную книгу, я напишу, что здесь не подают традиционную татарскую кухню! Вы хоть понимаете тяжесть этого преступления? А это настоящее преступление против татар! Теперь мне ясно, почему татары вырождаются! Как же не выродиться, когда тебя кормят картошкой вместо золотого проса! Бедная Сююмбике! Наверное, каждый раз, когда видит, что кыстыбый с пшеном отвергается, переворачивается в земле! А ведь она только и делала, что пекла лепешки с пшеном в своей башне, успокаивала нервы. А там было из-за чего страдать…
– Гузель, ты в своем уме? – Гузалия покраснела, а официантка побледнела.
– А что же думает о нас великий Искандер Зу-Л-Карнайн? – продолжала Гузель как ни в чем не бывало. – Вы представляете, что именно благодаря кыстыбыю с пшеном он стал великим! Перед каждым сражением все его воины насыщали свои стальные корпуса пшеном. Просом крепости ума и тела! И вот пришел он с тысячами невольников на берега Волги, и их жены пленились речным раздольем и попросили великого Искандера остаться там жить. Он согласился, но при одном важном условии: будете, говорит, своим мужьям готовить кыстыбый с пшеном, лично буду проверять исполнение приказа! Согласились пленные, и он построил прекрасный город Болгар! Целлюлита у их жен точно не было, потому что пшено обладает липотропным действием, препятствует образованию жира, а еще оно выводит токсины и антибиотики. – Гузель подняла указательный палец в воздух. – Учиться надо у древних татарочек молодости и красоте, а вы нас тут закармливаете жирной картошкой с креветками и преподносите это как национальное блюдо! Как не стыдно, прямой геноцид нации! Минтимер Шарипович, что вы же скрыли ваш главный секрет успеха? Когда вы в люльке лежали, ваша мама что давала вам пососать? Вот-вот, конину да лепешку с пшеном, поэтому вон какой вы стали бахатырь, силушку которого никто переплюнуть до сих пор не может! Вот так и вымирает нация, дух ханский скоро канет в лету.
Гузель опустила глаза и стукнула кулаком по столу.
– Вы не обращайте на нее внимания, она у нас недавно из Индии вернулась и практиковалась варить супы из черепах в Китае. У нее идет адаптация к Татарстану, тяжело идет, потому что привыкла есть коровий навоз вместе с голыми индусами, сутками висящими в позе лотоса. У нее культурный шок. Одичала, но мы ее лечим, – Гузалия встряла и успокоила официантку.
– Понимаю. Так вы будете что-то заказывать? – официантка устало поглядывала по сторонам.
– Да. Так уж и быть. Но жалобную книгу попрошу дать. Мне есть, что сказать вашему генеральному.
Официантка кивнула и ушла за книгой.
– Чувствую, что твою крышу нам долго придется ремонтировать.
– Болею за татар, как курица-наседка. Сердце тревожится за вас, – вздохнула Гузель.
– У меня есть хороший психиатр. Если что, обращайся, – покачала головой Гузалия.
На обратном пути Гузель попросила подругу прокатиться с ней по Казани.
Мимо замелькали дома с арками, так напоминавшими Петербург.
Она с любопытством проводила глазами «Театр сказки» и представила себя на сцене в образе Золушки. Послала поцелуй Льву Гумилеву и решила, что обязательно придет на улицу Петербургскую с книжками под мышкой и под вечерними фонарями казанского Петербурга погрузится в патриотичную романтику Габдуллы Тукая.
– А это что за вилла в пять этажей! – она указала в окно. – Обалдеть, татарский обычай – переплюнуть шик соседа!
– Это вилла нашего главы Правительства, Рашида Нуриевича. Говорят, ковры недавно из Ирана привез. Денег же девать некуда. Деньги народа легко тратить.
– Разве он не в Башкирии? – У Гузель перехватило дыхание и защемило сердце.
– Нет, его же перевели год назад. У тебя все в порядке? – Гузалия, не останавливая машину, потрогала лоб подруги. – Да, ты ледяная!
– Все нормально. Сейчас пройдет.
– Вы с ним знакомы?
Гузель молчала и смотрела в окно, за которым начал вдруг лить дождь.
– Солнца у вас здесь маловато, – прошептала она.
– А это, случайно, не тот, из прошлого?
– Тот.
– Ты до сих пор его любишь?
– Как кислое молоко.
– Так это он женился на дочке генерала?
– Да, он всегда хотел пробиться, вот и лизал всем жопу. А ты знаешь, как я не люблю, когда лижут. Я ему прямо сказала тогда, что думаю. Он обиделся, был разрыв, а потом ему нашептали, что я переспала с другим. Он поверил, из мести женился. В молодости мы не сдерживаемся особо ни в словах, ни в поступках. А потом расплачиваемся. Смотрю, он хорошо долизался.
– Ну, знаешь, если работать не умеешь, то одним лобызанием ничего не достигнешь. А в Татарии связи очень даже помогают.
– Как в деревне. Без связей – даже тракториста не найти для полевых работ.
– Значит, ты его не забыла?
– Так бывает. Ты просто встречаешь кого-то и понимаешь, что он – пазл, которого не хватало для счастливой картины твоего бытия. А после него было уже не то. Словно пересела с мерседеса на форд. Вроде едешь, и скорость есть, но или кресло неудобное, или климат-контроль барахлит, или навигатор кричит слишком громко.
– Интересно, а он тебя помнит? – спросила Гузалия.
Гузель не ответила, только вздохнула.
– У него такая жена… – улыбнулась подруга. – Интересно, они спят вместе?
– Пять сыновей – не кенгуру небось в кармашках принесли. Но фигура – квадрат Малевича в кубе. Дверь в их дом, наверное, сделана на заказ. – Печальная Гузель рассматривала капли на окне.
Гузалия не любила, когда подруга грустит. Она предпочитала ту, что борется за прекращение геноцида нации.
– Я купила билет на Айрата Сафина. Завтра идем на концерт, – она попыталась расшевелить подругу.
Но Гузель, казалось, даже не слышала. Она настойчиво пыталась отогнать сон прошлой ночи.
Часть четвертая
– Век тебе замуж за татарина не выйти! – возмущалась Римма Кирилловна, проверяя пыль за зеркалами.
– Я просто не успела еще, – бормотала Гузель.
– Надо скорость увеличивать, дорогуша! Посмотри, а постель? Как ты ее заправила? Углы неровные! Такую жену – точно никто не возьмет! Разве татарская свекровь допустит тебя к хозяйству? Лентяйка!
– А китайская допустит?
– Что?
– Китайская свекровь возьмет? Если татары не хотят, то пойду замуж в Китай, – вздохнула Гузель.
Римма Кирилловна с изумлением замолкла, но оттаяв, подошла и потрепала Гузель по спине.
– Ну ладно, ладно, погорячилась я. Не переживай так. Котай, котай3! Зачем тебе эти иностранцы? Я из тебя такую невестушку-конфетку сделаю, что любой заберет! – она подмигнула Гузель и добавила. – Шутишь же про Китай, да?
– Ну, я наслышана, какие сегодня татарины капризные. Им богатых подавай, а я кто? Полы мою.
– Полы тоже надо уметь мыть. У меня племяшка есть, завхоз колхоза. Я покумекаю. Не волнуйся, пристроим. В деревнях знаешь, как хорошо живут? Получше городских!
– Вы так добры, спасибо!
– А теперь, дорогая, быстро иди в ресторан! Тебе там выдадут форму.
– Зачем?
– Ай, забыла сказать! Ты сегодня помогаешь нашим девочкам принимать китайскую делегацию. На стол накрывать, чай, кофе сервировать. Заодно научишься мыть посуду. Сам Рашид Нуриевич приедет. Смотри не подведи!
– Я же не нанималась в официантки, я горничная! – Гузель запаниковала.
– У меня две девочки не вышли сегодня, мне некого больше послать. Ты давай не капризничай, у нас работа широкой специализации, тебе только в плюс! – Римма Кирилловна начала подталкивать Гузель к выходу из номера.
3
Китай, Китай (китайский).