Когда уходит день

Глава 4

IV День

Вдруг, как от удара током, я резко открыл глаза. Утренние солнечные лучи, словно золотистые столбы прожекторов, уже вовсю пронизывали нашу спальню. На часах было ровно 9 утра. За окном начинался обычный теплый осенний день. Еще толком не проснувшись, я начал судорожно вспоминать все, что случилось за последние дни, словно в моей голове кто-то включил видеофильм с образами предшествующих событий и насильно начал его прокручивать в мыслях. Такое, наверное, часто бывает, когда резко пробуждаешься и еще некоторое время не можешь понять, где на самом деле явь, а где вымысел.

Сонно потянувшись, я глубоко вздохнул и тут же увидел перед собой лежащую на одеяле мертвую муху. Не знаю почему, но это пустяковое явление не на шутку насторожило меня. «Этот день будет особенным», – подумал я. Какое-то странное чувство новизны тут же невольно поразило меня. Я ощутил его во всем: в запахах небывалой утренней свежести, в необычных звуках и шорохах, которые казались слегка приглушенными, и даже во внезапном стуке по оконному стеклу качающейся на ветру ветки. Эта деревянная рука, покрытая зелеными листьями, начала трезвонить по окну, словно по двери, и будто бы требовала открыть его.

И хотя этот мир и так казался другим и непонятным, у меня все же откуда-то появилась уверенность, что сегодняшний день должен принести что-то еще более таинственное и новое. То, что смогло бы нас магическим способом вернуть в нормальный мир так же, как и забрало оттуда.

«Может, это все приснилось мне? – подумал я, потерев лицо ото сна. – А где Лиза?» – судорожно озадачился я, положив руку на холодную часть постели, где обычно она спала. В тот момент мне почему-то начало казаться, что Лиза и вовсе ночью не была рядом со мной, потому что обычно она всегда лежала около меня до тех пор, пока я не проснусь. «Неужели и Лиза исчезла? Нет, только не это. Я же без нее не выживу?» – мысли об исчезновении Лизы не на шутку меня взволновали и растормошили с такой силой, что я больше ни о чем не мог думать.

Я быстро встал с кровати, натянул на себя рубашку и штаны и побрел искать ее по всему дому. С каждой пустой комнатой во мне все больше нарастало напряжение. Я понял, что начало твориться что-то неладное. И только когда я услышал какой-то шорох на кухне, во мне будто что-то отлегло. Медлить я уже не мог и тут же понесся навстречу непонятному шуму.

Наша комната для приготовления пищи представляла собой сравнительно большое и светлое помещение с огромным окном на одной из стен. Когда мы делали свой первый ремонт на кухне, то специально установили мойку напротив этого большого окна, чтобы можно было не просто уныло мыть посуду, но и одновременно любоваться ухоженными на заднем дворике зелеными газонами и раскидистыми деревьями.

Посреди этой светлой комнаты находился большой обеденный стол с вазой по центру, в которой красовались живые цветы. Вокруг стола стояло несколько стульев. Ну а все остальное пространство кухни занимали столешницы, газовая плита, холодильник и прочее.

Когда я приблизился к дверному проему нашей столовой, все мои тревоги мигом развеялись. Я увидел Лизу. Она спокойно стояла спиной ко мне, опираясь руками о мойку около окна, и что-то там высматривала. Я был настолько рад ее видеть, что даже не придал значения тому, что она сегодня не дождалась меня в постели, хотя раньше это делала всегда.

– Привет! – поздоровался я, неторопливо и уже спокойно заходя на кухню.

– Привет, – совершенно безразлично ответила она, лишь мельком глянув на меня.

Я не сразу обратил внимание на ее чересчур подавленное состояние и, подойдя к ней, нежно обнял сзади и произнес:

– А почему мой малыш сегодня такой грустный?

Лиза тяжело вздохнула, взяла в руки чашку и, не сказав ни слова, начала ее мыть над раковиной. Только в этот момент мне на секунду закралась мысль, что с ней происходило… не знаю даже, как это сказать… наверное, что-то не совсем обыденное. Но я тоже не придал этому большого значения, сославшись на то, что у кого-то, возможно, просто день не задался.

Рядом на столешнице стояла ваза с фруктами. Взяв из нее яблоко, я отошел чуть в сторону и, медленно покручивая сочный фрукт в руках, начал вспоминать вчерашний день, перебирая в памяти все произошедшие события.

– Интересно, почему все было именно так? – буркнул я себе под нос и с хрустом надкусил свое яблоко, продолжая осмысливать случившееся. Причем я так неудачно хватанул ртом этот фрукт, что кроме мякоти яблока между зубов оказался и мой язык. Он тут же онемел от полученной травмы, и во рту сразу появился солено-металлический привкус.

«Как же больно!» – чуть скривившись, подумал я, посмотрев на откусанное яблоко, на белой мякоти которого виднелись следы крови моего языка.

– Ты знаешь, мне кажется, что все, что произошло, было не просто так, – повернувшись к Лизе, проговорил я, слегка коверкая слова онемевшим языком. – Я имею в виду, что это…

– Да сколько можно нести этот бред! – перебив меня, вдруг вспыхнула Лиза, с силой бросив чашку на пол и разбив ее на мелкие осколки.

– Малыш, ты о чем? – с нелепой улыбкой непонимания спросил я.

– Марк, ты что, и вправду ничего не помнишь?

– А что я должен помнить?

– Ты что, издеваешься надо мной? – возмущенным тоном спросила она.

– Вовсе нет, – пытался оправдаться я, кинув недоеденное яблоко в мусорное ведро. – Просто я правда не понимаю, что здесь происходит и что я должен помнить. Если ты имеешь в виду вчерашние события, то, конечно, я их помню, но зачем на них так реагировать? Да, то, что произошло, было страшным и непонятным, но оно же уже все прошло.

– Да забудь ты наконец о тех событиях, они уже меньше всего меня волнуют. Лучше бы ты беспокоился о том, что происходит сейчас.

– А что происходит сейчас?

– Ну хватит уже! – сорвавшись крикнула Лиза.

– Да ты мне можешь объяснить, что, в конце концов, здесь происходит?

– Когда же ты уже угомонишься? Ну сколько можно повторять одно и то же? – срываясь на слезы, промолвила она.

– Что повторять?

Лиза тяжело вздохнула и, снизив тон, словно выпустив пар, произнесла:

– Уже ничего.

– Да что случилось, ты мне можешь сказать?

– Пожалуйста, Марк, – будто устав со мной спорить, чуть ли не плача, высказалась Лиза. – Ты можешь больше ничего не говорить?

Я был в полном замешательстве от услышанного и не понимал, что происходит, в голову лезли разные дурные мысли. К тому же еще и поведение Лизы вытягивало из меня всю душу. Конечно же, мы и раньше, бывало, скандалили, но в этот раз все было как-то по-серьезному, словно мы сильно отдалились и между нами выстроилась холодная глухая стена, а я никак не мог пробиться сквозь нее и узнать, что на самом деле являлось причиной нашего недопонимания.

Через секунду щелкнул серебряный тостер, выплюнув из себя пару ломтиков поджаренного хлеба и нарушив своим звуком тишину нашей минутной прострации.

Лиза, чуть всхлипнув носом, тут же присела на корточки и молча начала собирать с пола осколки разбившейся посуды. Ее вид показался мне настолько жалобным и беззащитным, что я не смог просто так стоять в сторонке и смотреть на это. Я подошел к ней и нежно обхватил ее женственное плечико.

– Эй, малыш, – спокойным голосом произнес я. – Все будет хорошо.

– Ничего не будет, – со слезами сказала она. – Ты каждый день мне это обещаешь.

– Ты о чем?

Устало вздохнув, Лиза снова посмотрела на меня наполняющимися влагой глазами и тихо проговорила:

– Я не могу так больше. Меня уже тошнит от нашей жизни. Ты мне все время говоришь, что все наладится, но этого так и не происходит. Мне уже постоянно кажется, что наши души где-то затерялись во Вселенной. Каждый прожитый день в этом мире становится для меня все бессмысленнее и бессмысленнее.

Ее слова настолько были пропитаны отчаянием и горечью, что я тоже уже был готов разделить с ней уныние этого мира. Даже во рту пересохло от таких разговоров. Но все же умом я понимал, что не должно быть все настолько мрачным, как это описывала Лиза. Что-то другое заставляло ее так себя проявлять.