Страница 38 из 82
Нет, ну, правда. Даже не вздрогнула.
Тем не менее, Нат все еще хотела поговорить с девушкой, но когда она появилась, и ее ждали шесть членов команды поддержки, мы знали, к чему все идет. Мы с Ниной вмешались. Нат последовала нашему примеру.
Мы надрали им задницы.
Конечно, мы все были отстранены, но это того стоило. Мы шли домой, смеясь и улыбаясь, прикрывая ушибленные лица и разбитые губы. Как только мы вернулись домой, мама слетела с катушек. Она наказала нас, и мы смирились со своей судьбой. Спорить было бессмысленно. Позже вечером мама послала папу поговорить с нами. Он был зол. Мы остолбенели. Мой отец никогда не сердился. То есть совсем никогда. Поэтому, когда он закрыл за собой дверь и заглянул нам в лица, мы поняли, что влипли по уши.
— Остальные... выглядят так же?
Нина подавилась смехом.
— Намного хуже.
Мы с Нат прикусили губы, чтобы не рассмеяться вместе с ней. Но Нина быстро взяла себя в руки, вспомнив, что мы были в глубокой заднице.
— Били так, как я вам показывал? — спросил папа.
Мы все растерянно кивнули, не понимая, что происходит. Папа улыбнулся и понизил голос с сильным акцентом:
— Мама послала меня сюда, чтобы запугать вас, ясно? Она очень расстроена. Девочки не должны возвращаться домой окровавленными.
Мы дружно закивали.
— Да, Тата.
Он покачал головой, посмеиваясь про себя. Дойдя до двери, он повернулся и тихо сказал:
— Вы должны научиться лучше блокировать. — Папа улыбнулся и добавил: — Я покажу, как это делается. Завтра.
Конечно, в нашем доме никогда не было скучно. Я не понимала, что жизнь с двумя старшими сестрами дала мне жизненный навык, который и не думала, что мне пригодится. У меня есть безумная способность принимать и укрощать гонор, не моргнув глазом. Кто знал, что мне понадобится эта способность, чтобы справиться с тринадцатилетним паралитиком? Я действительно должна поблагодарить их. То есть моих сестер.
Нет. К черту их.
Сегодня был мой первый рабочий день без посторонней помощи. Но это не значит, что я не была под наблюдением. В течение следующей недели Джеймс будет присматривать за мной, чтобы убедиться, что я делаю все, что должна, а потом останусь одна.
После того, как сегодняшние занятия закончились, Джеймс отвел меня в сторону, чтобы сказать, насколько большую работу выполнила. Лично я чувствовала, что хорошо справилась. Не отлично, но хорошо. И то, что он сказал мне, как впечатлен мной, было определенно тем, что мне нужно. Мне очень хотелось обнять его, но вместо этого я погладила его лысую голову на счастье. Он засмеялся и игриво оттолкнул меня. В моем сердце потеплело. Было приятно, что мой друг вернулся.
Фелисити пригласила меня на ленч и попыталась уговорить Уиллу, но та любезно отказалась. Я рассказала Фелисити о «Белом Кролике». Она сказала, что всегда хотела пойти, и пригласила себя в эту субботу. Почему-то мне кажется, что Фелисити не из тех, кому нужно приглашение.
Я попросила Нат забрать меня после работы. Когда мы добираемся до места назначения, хлопаю ее по руке.
— Спасибо, что заехала за мной.
Вздрогнув, она потирает руку.
— Нет проблем, с*чка. И ой!
Я ухмыляюсь:
— О, будь жестче, принцесса.
Нат притормаживает перед домом.
— Ты понимаешь, что делаешь?
Я отрицательно качаю головой.
— Нет, но я думаю, что Сиси поможет мне разобраться.
Она наклоняется и целует меня в щеку.
— Удачи. Я буду у Тины, приходи за мной, когда будешь готова ехать.
Стыд переполняет меня, сильный и внезапный.
— Я скоро куплю машину. Клянусь. Как только у меня появятся деньги, — обещаю, смотря на сестру.
Она поднимает руку и бьет меня в то же самое место, куда я ее ударила.
— Ай! — взвизгиваю я.
Нат приподнимает брови.
— Видишь? Я же говорила, что это больно. А если серьезно, я не против тебя покатать. И Эш тоже. Тебя никто не торопит. Мы тебя прикроем.
У меня щиплет в носу. Нат — мой подарок судьбы. Моя поддержка и опора.
— Спасибо. Я люблю тебя, — говорю срывающимся голосом.
Заметив мои слезы, она выпихивает меня за дверь.
— Нет, нет, нет! Мы не будем делать этого прямо сейчас! Тебе нужно работать. Выметайся!
Шмыгая носом, выхожу из машины и хихикаю.
— Да, да. Уже ухожу.
Я иду по длинной подъездной дорожке со спортивной сумкой на плече. Дойдя до входной двери, звоню и жду. Проходит минута, прежде чем дверь открывается. Я улыбаюсь и смотрю на своего нового клиента.
— Привет, Сиси. Как поживаешь, милая?
Сегодняшний день ничем не отличается от тех дней, когда я видела ее раньше. Она только закатывает глаза и бормочет:
— Хорошо.
Наступает неловкое молчание. Моя улыбка исчезает. Я прочищаю горло и заставляю себя улыбнуться так сильно, что у меня болят щеки.
— Твой отец дома? — Она кивает и откатывает свое кресло от двери в молчаливом приглашении. Я захожу внутрь и спрашиваю.: — Ну, и как тебе новый дом? Выглядит потрясающе.
Ее глаза встречаются с моими. Она отвечает быстро, но резко:
— Ненавижу его.
— Почему? — мягко спрашиваю я.
Ее взгляд скользит по полу, прежде чем она шепчет:
— Здесь пусто. И холодно.
Я ослышалась, или это горький звук одиночества?
Моя грудь болит за нее. Жаль, что я не могу нагнуться и обнять ее так, чтобы мне не откусили голову. Прежде чем успеваю подумать об этом, делаю шаг вперед, наклоняюсь и обнимаю ее. Сиси не обнимает меня в ответ, но и не напрягается. Я держу ее долгое время, прежде чем она тихо спрашивает:
— Почему ты обнимаешь меня?
Она задает этот вопрос мягко, ласково, и я знаю, что это не предупреждение никогда не делать этого снова. Когда отстраняюсь от нее, отвечаю ей так же тихо:
— Потому что ты выглядела так, как будто нуждалась в объятиях.
Скрип открывающейся двери привлекает мое внимание. Макс выходит из того, что, по-видимому, ванная комната. Откуда знаю? Потому что, когда он открывает дверь, за ним следует пар. И Макс одет в полотенце.
Только полотенце.
Святая Мария, матерь божья. Он великолепен.
Я видела много людей и видела их тела. Тысячу раз бывала на пляже. Поэтому могу с абсолютной уверенностью сказать, используя мое ментальное сравнение, что это тело идеальное. До нелепости сексуальное.
Реакция моего тела столь же нелепа. Мой язык распухает. У меня начинается слюноотделение. Мои соски набухают, и тепло ударяет в живот, сильно. Все, что могу сделать, это с благоговением смотреть, как он входит в коридор. Капли воды стекают по его оливковой коже, и я хочу слизать их. У Макса стальной пресс и ни грамма жира на нем. Мои глаза следят за его сильным, подтянутым телом, пока оно грациозно движется по коридору.
С полотенцем вокруг талии и одним в руках, он вытирает лицо, прежде чем позвать:
— Малышка, кто-то пришел?
Я смотрю, как Сиси ухмыляется.
— Да.
О боже. Это нехорошо. Это не шутливая ухмылка. Эта ухмылка злобная и противная. Что, черт возьми, здесь происходит? Почему эта обычно милая девушка ненавидит своего отца? Я не понимаю, но клянусь выяснить это.
Когда Макс поднимает голову и видит меня, его медленная улыбка заставляет мой желудок переворачиваться, как рыба, вытащенная из воды.
— Кексик. Что ты здесь делаешь? Я думал, у нас назначена встреча на завтра.
Мое сердце улыбается тому факту, что он не злится из-за того, что я пришла без приглашения.
—Я... э-э... я просто хотела... э-э... — Мой разум с трудом сосредотачивается, пока пытаюсь представить, что находится под этим полотенцем. — Ты не хочешь одеться, а потом мы поговорим?
Сиси начинает отходить, когда Макс кричит:
— Не уходи далеко, малышка.
Она не отвечает, просто двигается быстрее, и его улыбка исчезает. Я бы обняла его, если бы он был одет... и если бы это не было совершенно неуместно прямо сейчас. Вместо этого Макс снова смотрит на меня и показывает на свое полотенце.